Сергей Смирнов - Дети выживших Страница 15

— Я молчал, потому, что теперь этого хода нет. Когда хуссарабы заняли Зеркальную долину, мы засыпали входы со стороны священной рощи и горы. А вход в гробницу Хуагга замуровали.

Ашуаг повернулся к Даггару:

— Здесь, в горе копать трудно. Здесь камень. Но там, где кончается порода и ход идет под землей — там копать гораздо легче.

Хамурра поднялся с надменным видом:

— Никому не дозволяется беспокоить прах Хуагга, основателя и покровителя монастыря!

Лицо Ашуага стало наливаться кровью.

— Я всегда не доверял жрецам. Из-за своих церемоний они готовы согласиться с тем, что умирают дети.

— Не богохульствуй! — закричал Хамурра и затрясся. — Именем Аххумана-строителя, клянусь, никто не потревожит праха Хуагга, покуда я жив!

Даггар поднялся из-за стола и кивнул Ашуагу. Они вышли вместе из пещеры.

— Надо разыскать Раммата. Если он знает, где усыпальница — он покажет нам.

Всю ночь в лагере хуссарабов горели костры. Крисс с беспокойством поглядывал вниз, ему казалось, что хуссарабы начали готовиться к штурму.

Даггар и Ашуаг разыскали его в одной из пещер, где Крисс пытался облегчить страдания умиравшей роженицы. Она была так худа, что не смогла родить ребенка. А когда монастырский лекарь вспорол ей живот — ребенок, хотя и был жив, но казался сущим скелетиком, высохшим, темным, с громадным иссушенным ртом.

Жрец зашил женщине живот. Младенец вскоре умер, и его закопали в дальней пещере, которая еще не стала кладбищем, как многие другие.

Теперь умирала мать.

— Сегодня мы должны решиться на что-то, — сказал Даггар, когда Крисс оставил умиравшую и вышел под беззвездное небо.

— На вылазку?

— На вылазку. Другого выхода нет.

Крисс кивнул.

— Две сотни готовы к выступлению. Часть из них уже в четвертом туннеле. А тем временем остальные должны сделать вот что…

Даггар повернулся назад, кивнул кому-то, и из тьмы появилась высокая фигура Раммата.

Наррония

Шумаар стоял на берегу великого озера Нарро и вглядывался в окрашенный кровавым закатом горизонт, туда, где горящие облака скрывали невидимый противоположный берег. Шумаар прислушивался к себе, мучительно ожидая, что голос, звавший его все эти недели, снова заговорит. Но голос молчал.

Он замолчал внезапно, еще в пустыне Арара, когда армия спустилась с гор, чтобы появиться внезапно под стенами Новой столицы.

Голос Нгара.

Тихо плескались волны у самых ног Шумаара. За его спиной ворчали и приглушенно грызлись собаки. Два десятка собак, разношерстная стая, которая не оставляла его ни на минуту с той самой поры, как Шумаара подняли из ямы смерти в учебном лагере хуссарабов.

Собаки ночевали, окружив шатер Шумаара. Они не пускали к нему никого, кроме двух самых преданных слуг, да еще повара. Сначала Шумаар гнал их от себя. Потом, уже став темником, однажды приказал расстрелять их из луков.

Но наутро у выхода из шатра его ждала новая свора — уже другие собаки преданно заглядывали ему в глаза, припадали к земле и униженно пытались лизать сапоги.

Собаки сопровождали его и во время этого похода. Одни околевали, им на смену являлись другие. В любом селении, где бы ни появлялся Шумаар, все собаки сбегались к нему, не обращая внимания на пинки и удары плетей. Солдаты давно уже привыкли к этой странности, и старались не приближаться к полководцу. Держались подальше и офицеры, вызывая, при необходимости, одного из двух слуг темника — и тогда Шумаар сам выходил из шатра, распинывая в стороны непрошеных стражей.

Сейчас собаки вели себя более-менее мирно. Их бог, их хозяин спокойно стоял на пустом берегу и ему ничто не угрожало.

Там, позади, воины вырубали виноградники и персиковые деревья, складывали костры, готовясь к ночному отдыху. Этот шум не беспокоил собак. Он был им привычен.

Шумаар повернулся и зашагал к лагерю. Собаки мгновенно вскочили и потрусили за ним.

Для ночлега полководцу нашли виллу, принадлежавшую какому-то богатому землевладельцу. Шумаар подошел к вилле — сад вокруг нее был вырублен и среди пеньков разбиты шатры агемы, — кивнул поджидавшим офицерам, топнул на собак, которые, тут же присмирев, пропустили офицеров, и вошел в дом.

Офицеры, среди которых были и аххумы, и намутцы, и хуссарабы, расселись на полу, поджав под себя ноги. Шумаар остался стоять, поглядывая в проход, который вел во внутренний дворик дома. Дверь была вынесена; во дворике на нарронийской закрытой печи варилось мясо, и запах его был Шумаару почему-то противен.

Шумаар вздохнул, присел на низенькую скамью, позволив слуге стащить сапоги, расстегнул и отложил пояс, и вытянул громадные ноги.

— Что говорит разведка? — спросил он.

Вскочил маленький таосец Занн, с поклоном начал:

— В Старой столице начинается паника. Беженцы сеют ее. Наши люди докладывают, что нарронийский царь день и ночь готовит огненные заряды в своей подземной мастерской. Войск в столице две тьмы. Еще три с половиной тьмы пехоты высланы нам навстречу, и сейчас они стоят лагерем на дорогах, ведущих к столице в двух дневных переходах отсюда. Командует ими триумвир Беттуль. Ему сорок пять лет, он воевал в последний раз двенадцать лет назад, — брал штурмом Сандор, который отказался платить Приозерью налоги…

— Взял? — поднял глаза Шумаар.

— Нет. Но сандорцы согласились на все его условия.

— Что позади нас?

— Триумвир Армизий получил приказ из Старой столицы защищаться до последнего солдата. К нему прибыло небольшое подкрепление. Те, кто спасся после Акваны.

— Кто же это?

— Некий воин по имени Селло. Он был советником Армизия, а до этого — наместником Новой столицы. Человек невоенный, но храбрый. Он бросился в погоню за нами с отрядом в три тысячи всадников и толпой вооруженных крестьян. Кайюм загнал их в болото у Акваны, и частью перебил из луков, частью перетопил.

Шумаар перевел взгляд на одного из командиров. Это был хуссараб с бритым, по обычаю, черепом, но с оставленной на макушке косицей. Кайюм вскочил и поклонился.

— Они не умели воевать, совсем не умели. Спаслись немногие, Селло тоже спасся. Он получил новый отряд воинов и сейчас находится в Новой столице.

Быстро проговорив все это, Кайюм сел, скрестив ноги.

— Значит, Армизий и Селло… — медленно проговорил Шумаар. — Значит, они могут быть опасны. Но пока нам не до него. На всякий случай, Кайюм, пошли к городу сторожевые отряды. Ровно столько, сколько нужно, чтобы справиться с Армизием и Селло, вздумай он снова воевать.