Игорь Федорцов - Крыса в чужом подвале Страница 15

− Хаййе...

"Блаженны нищие..." − подумал Костас, шагая в пустоту...

3.

Сердце стукнуло один раз и... Костас налетел на ствол огромной изогнутой березы. В последний момент спружинил удар, подставив руки. Больно ударившись ладонями, не устоял и откатился в траву.

В высокой сини неба яркое солнце. В головах, стоят, не шелохнутся, иссушенные полуденным зноем метелки вейника. Разморено цвикают кузнечики. Здесь, там, везде... На стебле василька раскачивается желто-черная блошка, не решаясь расправить крохотные крылышки. Над самым ухом гудит трудяга шмель. Порхают голубянки, кружат в своем бесхитростном танце. Застрекотала сорока. Лесной тараторке отвечает вторая, с другого конца луга. Чиркнув над вершинами деревьев, на ветку березы садится ворон. Открыв клюв, крутит головой. Жарко!

Порыв ветра колышет вейник и василек. Блошка, взобравшаяся на ярко красный бутон цветка, так и не насмелившись взлететь, падает на землю. Следующий порыв приносит прохладу и влажность реки. Мир словно наполняется сиянием волн и прибрежным легким плеском. Сладко пахнет донник.

Костас приподнимается на локтях. Оглядывается поверх макушек трав. Нескошенный своевременно луг. Внизу, ближе к лесу, составлены в пирамиду почерневшие от времени жерди, еще дальше, за кустами, проблеск воды.

Замолкает сорока. Скакнув по ветке, улетает. Ворон, тяжко взмахнув крыльями, пропадает из вида. Хрустнула валежина, щелкнул сломанный прут. Человек, хоронясь в тень, идет по краю луга, размахивая кожаным походным ведром. Он одет в облегающие штаны и короткую куртку с узкими рукавами и со шнуровкой вместо пуговиц. Под курткой простая рубаха. На бедрах широкий пояс с ножнами для баллока. Человек молод и беспечен. Запутавшись во вьюнах мышиного гороха, едва не падает, отпускает крепкое словцо и идет дальше, высоко поднимая ноги.

Долго раздумывать не когда. Костас скользит следом.

Луг заканчивается у редких ив, дальше два шага песчаной прибрежной полосы. Ленивая вода не течет - стоит, шлепая в песок волной.

Парень, осматривается куда ловчее стать, не испачкав сапоги. Наконец выбирает место, шагает, наклоняется и черпает ведром воду. Черпает не аккуратно, цепляет за дно. Выпрямляется, отставив руку подальше, уберечься от брызг стекающей с ведра водой.

Удар в шею отозвался хрустом. Подхватив обмякшее тело, отволок к ивам. Быстро расшнуровал куртку, стащил. Примерил рубаху. Маловата, но сойдет. Снял с парня сапоги. За голенищем припрятан скин-ду, острый как бритва кинжальчик. Расстегнул пояс, сдернул штаны. Под штанами феморале*. Оставил. Бывший хозяин чистоплотностью не отличался.

Костас быстро оделся. Тесновата одежонка, но терпимо. Хуже получилось с сапогами. Парень, не смотря на рост, имел миниатюрную ступню.

На ходу нацепив пояс с ножнами, Костас выдернул баллок. Посмотреть. Тускло блеснула тонкая стальная грань. Различил гравировку - лисью морду. Прислушиваясь, двинулся по примятому подлеску в обратную сторону. Парень прошел по лесу, что волокушу протащил. Все истоптал! Горицвет, купальницы, не пожалел мухомор, отпнул шляпку.

В приятной прохладе зудят комары. Липнут к голой коже. Костас несколько раз отдувался, мотал головой, отгоняя прилипчивых тварей. Но, где же они отвяжутся! Поедом едят!

Неподалеку фыркнула лошадь. Женский голос заспорил с мужским. Раздался смех. Костас, не сбавляя шага, направился на звук.

За лесной яблоней, богато усеянной мелкими зеленными плодами, открылась поляна. Круглая, с большим ветвистым дубом посередине. Одна из нижних веток и часть ствола обожжены ударом молнии. Черный ожог выделяется диковинным человеческим ликом. В тени дуба разбит шатер. У входа цветастый вымпел на пике. На вымпеле Лисица на задних лапах. Перед шатром стол под льняной скатертью, заставленный посудой, тарелками и кубками. Тут же дымит костер. В прогорающих углях едва заметен алый язычок пламени.

За шатром пасутся лошади, семь или восемь. Животные лениво переступают, подбирая на выбитом месте остатки травы.

Женщина скрылась шатре, мужчина остался у стола. На нем двухцветные, желтые с синим, штаны. Брагетт на штанах расшит золотом. Двухцветная куртка, подбита волосом для придания объема груди и плеч. В шнуровку видны кружева рубашки, легкие и белоснежные как пена. На голове боннэ, шляпа без полей с пышным пером. Мужчина опоясан роскошным ремнем, с золотой цепью. Витая гарда меча сверкает рубином. С другого бока дирк. Как всякое боевое оружие, он не столь наряден.

Мужчина потянулся налить вина, когда увидел Костаса. Что-то спросил. Властный голос полон недовольства. Пытаться объяснятся, да и на каком язык? у Костаса нет времени. Вернее его совсем мало.

Костас развел руками. Не понимаю! Мужчина настороженно положил руку на эфес меча. К блеску рубина оружия присоединилась радуга перстней. Еще пара шагов и он обнажит клинок.

Громко говоря, мужчина двинулся навстречу. Костас махнул рукой, яко бы подавая знак сообщникам. Мужчина отвлекся, глянуть в сторону. Кому там знак? Трофейный баллок, чиркнув воздух, вошел под кадык, плеснув на кружева воротника кровью. Мужчина замер, дернул оружие из ножен, на половине отпустил, схватился за баллок. Рот его немо открылся. Он бухнулся на колени, повалился ничком, перекатился на спину, хрипя, заелозил по земле. Вынырнув из-за шатра, должно быть, присматривал за лошадьми, на помощь мужчине спешил паренек, вооруженный шипастой дубинкой. Пацан громко крикнул, бросаясь вперед.

Полог шатра откинулся. Оттуда, одна за одной, появились две девушки. Поменьше ростом, совсем молоденькая, тот час побежала к лесу. Вторая, рыжая, чуть задержалась и последовала за ней.

Костас и мальчишка сошлись у тела павшего. Малец замахнулся дубинкой. Слишком не поворотлив и слишком замахнулся. Удар ногой откинул мальчишку далеко назад. Тот упал спиной и не шевелился.

Нагнувшись над поверженным, Костас выдернул баллок, сорвал с пояса широкий дирк. Глянул в полированную грань.

На третью девушку Костас налетел у самого шатра. Бойкая, голубоглазая, с волевым лицом, она что-то гневно крикнула ему. Заплетенная с левой стороны с жемчужной ниткой косица, придавала ей боевитый вид.

Девушка нарочито преступила ему дорогу и не думала убегать.

− Отвали! - грозно зыркнул на нее Костас и оттолкнул голубоглазую.

Та опешила от такого обращения и попыталась схватить его за рукав. Костас перехватил руку, завернул. Девушка зашипела от боли.

− Отвали, сказано! - прорычал он, отшвырнув её с дороги.

Костас подошел к столу. Задрал скатерть, опрокинув посуду. Вогнал в дерево дирк, опустился на колено. Импровизированное зеркало исказило его отражение.