Александр Ходаковский - Академия Тьмы "Полная версия" Samizdat Страница 15

Только вот в парке постоянно слышны голоса людей и технический шум. А здесь были только шелест листвы и редкое воронье карканье. Через высокие кроны не продиралось ни лучика света. Еще бы скелетов и ворон на могильных крестах для полноты добавили. Не удивительно, если внезапно из-за соседнего куста выпрыгнет Оберон со всеми своими зверушками… И спросит закурить.

При общей мрачности окружающей среды время от времени попадались кусты малины и заросли ежевики, заставляя желудок жадно ерзать. Саня при каждой встрече сожалел о занятых руках и нежелании останавливаться на полпути, и привычно вздыхал.

Эта привычка наблюдалась у всех профессиональных лентяев. Каждый лентяй вздыхает, когда его заставляют работать. А профессионал вздыхает с чувством, и так самозабвенно, что почти всегда забывает о месте и времени. У Сани частые вздохи стали частью жизненной философии. Каждый человек, который от тебя чего-то просит, после такого вздоха чувствует, что отрывает тебя от какой-то важной работы, или мешает тебе схватить за хвостик какую-то ускользающую мысль. При этом причиняя немыслимые страдания. Поэтому они сразу пытаются извиниться, на что ты гордо отвечаешь, что на это и есть друзья. Таким способом можно не прикладывая особых усилий сколотить вокруг себя чертову тьму народу, считающих, что они тебе по гроб жизни что-то должны…

Многие главенствующие в разных отраслях промышленности люди и, конечно же, политики, пользуются той же идеологией. Простой пример. Заходит менеджер по производству к владельцу предприятия и говорит мол: - «на первом этаже работники бастуют, денег просят, помогите мне, пожалуйста, а не то они меня разорвут и продадут мясо на кошачьи консервы, разделив вырученные деньги по-братски». На что владелец с этакой ленцой отвечает, что ждет важного звонка, но раз уж такое дело - то он, конечно же, поможет. Чего не сделаешь для друга! И быстренько сварганит речь для простого народа. В итоге и менеджер у него в долгу и работнички прям кипятком писают от счастья. Хотя хозяин предприятия всего-навсего оторвался на минутку от какой-то компьютерной игрушки, а рабочим сказал, что выдаст зарплату, как только получит деньги за продукцию. Получается, что все тебе что-то обязаны. Вот такая вот колбаса…

Туристический поход продолжался уже больше получаса. Как говориться – лишь кривые дорожки ведут к цели напрямик. Но никто не уточняет, что идти приходится намного дольше. Лучше бы конечно, пройтись немного через чащу, не делать полукруг… 

 Среди деревьев появились просветы. Месиво опалых листьев и перегноя под ногами сменилось чистой зеленой травкой. Валежник сухой – дождя давно уже не было. Хаотичная мешанина леса обернулась на спокойствие величественных дубов. Они были просто великолепны. Чтобы обхватить такое дерево нужно как минимум десяток Александров. Кроны широко расходятся в стороны живым зонтом.

Заглядевшись на дерево, коему идеально подошло бы имя «Дед» парень не сразу понял, где стоит. Это было кладбище. Настоящий готический некрополь, которыми принято пугать непослушных детишек. Кованые решетки и небольшие склепы виднелись отовсюду, напоминая о неупокоенных, некромантах и прочих могильщиках. То, что на этом погосте лежит печать не-ухоженности и забвения, было явно уже после первых же мгновений наблюдения. Саня стоял на мощеной крупными глыбами камня главной дороге. По обе стороны маячили низкие надгробия и каменные кресты, о которых он недавно думал. Сама мощёнка была поросшей мелкой сорной травой, а могилы и подавно. Все ужасно застоявшееся, грязное, в запустении. На плечи опустилась свинцовая тяжесть. Сердце тревожно застучало. Атмосфера сплошь пропитана безысходностью и негативными ощущениями. Циркуляция соков земли и обычный природный ритм были нарушены, подточены болью и обидой…

Сердце защемило. Сане стало вдруг очень больно, как будто переняв на себя часть окружающей негативной атмосферы. Везде то же. Люди забывают о своих умерших, вселяя тем самым мертвые души в ужасное состояние пустоты. Когда вокруг никого нет: это ужасно. Твои потомки не помнят тебя, а другие духи уже ушли куда-то вдаль. И ты остаешься один. Хотя рядом столько других страждущих, души не видят их. И думают, что их все бросили. Это часто служит появлению полтергейстов и привидений – мстителей. Особенно если на могиле нет креста. А таких здесь большинство. Даже деревья между могилами преждевременно сбросили листья, почернели и склонились под тяжестью слез почивших.

Парень содрогнулся. Ему показалось, что вблизи и правда кто-то плачет. Сане пришлось сильно потрясти башкой, чтобы сбросить с себя морок. Такое случается уже не в первый раз. Когда ты впервые входишь в виртуальную игру, то влачишь только свою ношу. Но со временем ты обретаешь груз чужих знаний. Всё что ты научился в иллюзии, будет с тобой до конца жизни. Пока ты живешь в Игре. Но никто на это не обращает внимания. Так и с ним. Сначала не обращал. Потом уже на своей шкуре ощутил, что Дар и знания вампира не исчезают при выходе из сна. А сверхъестественная чувствительность к смерти и страданиям стаёт вторым эго. Особенно когда заставляешь страдать других. Это страшно, когда в тебе просыпаются чужие желания и инстинкты, а ты не в силах их сдерживать. У многих это может привести к раздвоению личности.

Это не единственная причина, по которой Саня все время себя сдерживает. Большая сила ведет к большой ответственности и нельзя что-то получить и ничего не отдать взамен. Глаз за глаз, равноценный бартер. Но есть исключения.

Перед внутренним взором предстал Ошейник. На собственной шее. Шипами наружу и внутрь. Короткие острия изнутри сильно давили на кожу. Материал ремешка был почти весь пропитан черной кровью. Ошейник был создан из собственной силы воли парня и из небольшого серебряного крестика с эмалированной сердцевиной как предмет концентрации внимания. Это был аналог против-вампирического ограничителя, носимого в Астрале. Саня придумал его после первой же недели в иллюзии. Когда во время обеда почувствовал, что ему не хватает живой крови и при этом наткнулся взглядом на свою беззащитную сестру.

После этого он провел еще одну неделю в поисках хоть малейших зацепок по укрощению крови. Он понимал, что это глупо, но все равно не мог остановиться. Он думал, что сошел с ума. А идти к психиатру позор. В результате родилось две печати. Одна материальная в вымышленном мире. И одна вымышленная в материальном, тем не менее, очень даже действенная.

Саня распустил пряжку воображаемого ошейника, тупо давящую на горло. И неожиданно для самого себя с облегчением вздохнул. Многие могут назвать себя кровососами, но истинным вампиром вряд ли. Он никому ничего не говорил, но давно проклял тот день, когда вошел в Игру. Может кто-то, по примеру родителей и заметил произошедшие перемены, но внешне Саня так и остался ленивым никудышным рохлей, которого ничего не интересует. Главное было сдержать проникновение чужой персональности, а все остальное вторично. Поэтому он сохранил себя таким, каковым помнил прошлую жизнь. Внешне только семнадцать, а внутри черная бездна времени и плесень на желании жить дальше. Нужно просто вести себя как все и не выделяться, а там… будь, что будет.