Наталья Михайлова - Земля Горящих Трав Страница 15

— Тебе книжки надо сочинять, — улыбнулась Ярвенна. — А потом выбрали куклу в правители, чтобы от каждого ее шага зависела судьба миллионов?

— А пес их знает… — буркнул Сеславин. — Может, они тут как раз такие и есть, что ими правит кукла. Давай лучше потряси порт, посмотрим хоть, как этот канцлер тут верховодит.

Ярвенна сказала в порт:

— Алоиз Стейр?

И отпрянула от экрана: с бешеной скоростью по нему понеслись строки и объемные изображения.

Сеславин встал с кресла и пересел к Ярвенне на диван, заглядывая через плечо. Девушка немного подвинулась, чтобы ему было удобно.

— Алоиз Стейр сделал пожертвование на дом престарелых…. Алоиз Стейр во дворе интерната для неблагополучных детей. "Мне нужны честные и верные люди", — сказал он, обнимая за плечи воспитанника… Алоиз Стейр лично проверяет состояние бесплатных больниц для бедных… Алоиз Стейр…

Ярвенна отложила порт:

— Голова уже кружится от него.

— Дай мне, — нетерпеливо сказал Сеславин. — Даже если эта машинка врет, нам надо хотя бы знать, о чем здешние господа хотят нам соврать. Давай разбираться, пока есть время.

— Сейчас, — Ярвенна снова взяла экранчик. — А вот как раз и прошлое Алоиза Стейра. "Нарушитель спокойствия… Бунтарь… Угнетатели народа не могли спать спокойно, пока знали, что он на свободе". Ого! "Он посмел бросить вызов незыблемому порядку вещей… Бесчеловечный режим… когда никто не мог быть уверен, что утром встретит рассвет… когда на улицу было страшно отпускать детей… Мир был поделен между коррупционерами, грызущимся между собой, как пауки в банке… нищета и хаос, кровавые реалити-шоу для развлечения элиты… Работорговля, развратные притоны…", — отрывисто зачитывала Ярвенна, слыша над ухом тихое дыхание Сеславина и понимая, что он пробегает взглядом эту же статью. — "Порвав с элитой, Стейр никогда не принимал жизнь такой, как она есть. Он отказался от всех преимуществ, которое давало его положение. Ему говорили: изменить мир невозможно. Но он — смог".

— Как это — отказался? — переспросил Сеславин. — Разве у него сейчас нет преимуществ?

Некоторое время они молча читали.

— "Наркомафия охотилась за ним… его голос был голосом народа… Он скрывался на западной свалке в Летхе. Безработная молодежь, жертвы дельцов, беспризорники шли к нему и обретали надежду…"

— Угу… — обронил Сеславин. — В этом что-то есть… Какая-то последовательность, но я не улавливаю… "Толпа выдала его войскам…" Ну вот. Вроде — он за них на плаху, а они его шкурой откупились. То "шли к нему и обретали надежду", то предали…. Эй, смотри! Дальше написано, что такой поступок — "чисто человеческий", потому что людям по своей слабой природе свойственно так поступать, и Стейр не осудил их! — в голосе Сеславина прозвучал гнев.

— А вот история, как в развалинах, где скрывались повстанцы, он укрыл девочку-беспризорницу своей курткой… в ту самую ночь, когда его предали, — недоуменно посмотрела на Сеславина Ярвенна. — Вообще-то больше похоже на художественную книгу.

— Ты думаешь, эти сведения засунули в порт нарочно для нас двоих? — Сеславин сильно нахмурился. — Зачем? Ведь если между Землей Горящих Трав и Обитаемым миром будет контакт, наших нельзя будет изолировать от правдивой информации, как сейчас тебя и меня.

Ярвенна растерянно произнесла:

— Может быть, Стейр и вправду… бунтарь, избавитель? Он мне об этом не рассказывал. Я думала, он с самого начала был канцлером… — она помолчала. — Допустим, Стейр и вправду пришел к власти в результате переворота. Может, он хотел, чтобы мы сами прочитали об этом?

— И как раз в тех выражениях, в которых тут пишется: мятежник, спаситель, друг детей, — хмыкнул Сеславин, уставившись в порт. — Ну вот, Стейра бросили в тюрьму, подвергли жестоким пыткам и унижениям, но не смогли сломить его волю. Ивельты были изумлены его мужеством и верой в свою правоту. Ярвенна, а вот это кто? Что за новое имя?

— Читай внимательнее, это и есть главный злодей, — пояснила Ярвенна, которая вдумчиво читала текст.

— Главарь позавидовал, что Стейра стали уважать даже некоторые ивельты из его окружения. И чтобы окончательно унизить Стейра, главарь вызвал его на поединок! — Сеславин потряс головой. — Да это и впрямь какая-то разбойничья шайка.

— Вот что пишут, — поторопила его теперь Ярвенна. — Стейр победил его и пощадил, потому что испытывал отвращение к насилию — так тут написано. Но когда Стейр повернулся к побежденному спиной, тот бросился на него с ножом. Стейр обернулся, успел перехватить его руку, и нож главаря вонзился в его собственную грудь.

Сеславин потер лоб:

— Ммм…

— Видишь? — спросила Ярвенна. — Все сводится к благородству Стейра и к тому, что среди власть имущих нашлись отдельные личности хотя бы с разбойничьим кодексом чести. На Земле Горящих Трав такой подход к истории: они объясняют исторические процессы волей одного или нескольких избранников, а все остальные люди существуют… "для населения мегаполисов и для потребления товаров и услуг", — припомнила она слова Стейра. — Может быть, со Стейром все так и было, но мы видим это с какой-то вымышленной стороны.

Текст медленно полз по экрану.

— Армилл пожал ему руку. Перешел на его сторону… — сказал Сеславин. — Почему-то я не удивляюсь, что Армилл был раньше в этой бандитской шайке. В общем, Стейр убил главаря, воспользовался расколом в правящей банде и захватил власть. Простил народ за предательство. И ивельтов простил… Как это называется? А, социальный мир.

— "Страна опускалась в пучину хаоса, — выхватила глазами отрывок Ярвенна. — Голод, разруха и преступность… распад личности, разгул… Мир погружался во мрак… Алоизу Стейру пришлось взять власть…"

— Погоди, тут написано, почему он простил предателей, — перебил Сеславин. — Когда у него брали интервью о событиях тех лет, Стейр сказал: "Если ты взвалил на свои плечи ответственность за других, ты не имеешь права предаваться иллюзиям. Ты должен понимать, что обыкновенные люди не вынесут бремени нравственных требований, которые ты можешь им предъявить. Человек слаб и корыстен по своей природе, и это было уроком для меня, тогда еще простого парня, который верил в друзей и соратников. С тех пор я никого не сужу…"

— Вот же гнусность! — Сеславин сжал кулак, словно хотел разбить экран. — Все сволочи, всё предали и продали, он пострадал за всех, а потом простил и устроил им счастливую жизнь. Один — всем. Мыслят в таких понятиях, а нас называют дикарями!

Ярвенна видела: он глубоко оскорблен за земных людей. "Бунтарь и нарушитель!" — процитировала она статью о Стейре. Рука Сеславина все еще была сжата в кулак. Ярвенна подумала: настоящий бунтарь — вот он, перед ней, сказавший: "Никто не заслуживает права решать судьбу миллионов!". Ярвенна печально улыбнулась, остановив взгляд на усталом, хмуром лице Сеславина.