Павел Кошовец - Три удара колокола Страница 15

Тамара бросила опасливый взгляд назад и вверх - на мостки - не охота получить стрелу в спину, но там живых не было, то ли девочки постарались, то ли рыжий наёмник выбил стрелков - почему-то хотелось думать именно так. Наклонилась поднять Еви и вдруг обнаружила, что та мертва - в застывших глазах остановилось небо.

К горлу подкатил комок, а в ноги ударила слабость. Но Тамара постаралась взять себя в руки - не хватало только сейчас свалиться в обморок - это не первая и не последняя смерть, и если она не хочет пополнить грустный список своим именем, следует действовать, а не стоять истеричной овечкой, изображая мишень.

Уже на бегу, непонятно куда увлекаемая наёмниками и уцелевшими амазонками, она подумала, что не такое уж это увлекательное занятие - война. А от смерти даже врага нет никакой радости, одна пустота.

* * *

Глава 4.

Ностромо.

Несильный удар по рёбрам, но Ностромо зашипел, будто рассерженный кот.

- Ы -ы -о - о - о - а - о...

В уши пропихнулся звук, но идентифицировать его не удавалось.

В рёбра опять что-то застучало, а следом, за шиворот потекла до чрезвычайности неприятная холодная струйка какой-то жидкости. Надеюсь, что вода, - вяло подумал гном, качнулся, заваливаясь на спину и отчаянным усилием разодрал глаза, точнее один, правый - левый проигнорировал приказ хозяина. Навёл резкость.

Озабоченная бородатая рожа в шлеме с поднятым забралом и брешами в цепочке зубов. Взгляд опустился ниже, и сердце радостно ёкнуло: на сюрко солдата ему в лицо грозно поднимала жало мантикора. Пехотинец Тиссайи. А параллельно сознание расшифровало повторяющиеся звуки:

- Ты кто такой?

Ностромо набрал в лёгкие воздух для ответа, но тут его пронзила острая боль, и вместо чёткого построения гласных и согласных на волю вырвалось бульканье и сипение, виски заломило, и он, повернувшись на бок, закашлялся, при этом каждое новое вздрагивание тела отзывалось болью. Вернулся в исходное - на спину - положение, сфокусировал на участливо глядящего на него солдата взгляд. Как же, во имя всех светлых богов и дракона в придачу, донести до служивого информацию?

Гном поднял ладонь в лохмотьях перчатки, изобразил жест приближения. Физиономия солдата недоверчиво искривилась, но чуть придвинулась. Этого было достаточно - Ностромо рукой ухватил за что-то того (вроде ремешок шлема вкупе с бородой), резко придвинул к себе, выворачивая голову ухом к своим губам, и нетерпеливо засипел:

- Скорее... ваших тёмные... убивают на площади... пивной кабак...

Удар в ухо прервал жидкий словесный поток, и вновь вышибло сознание из тела.

Следующее пробуждение у Ностромо было не в пример помягче. Он даже умудрился сесть, и попытался осмотреться. К его разочарованию, окружающая местность не изменилась (хотя, это может и к лучшему?), зато своё состояние он оценивал, как... ничего... в смысле плохого, что было странно, учитывая перипетии транспортировки его организма по гостеприимной мостовой Агробара.

- Очнулся? - раздался отдалённо знакомый бас.

Ностромо повернул голову и не особенно удивился, увидев рядом ВерТиссайю, сидящего на некоем походном табурете и внимательно глядящего на него. Барон изрядно осунулся и вообще выглядел уставшим, хотя утверждать, что он недавно махал мечом, не стал бы. Значит, причина в ином. В количестве вина и неопределённости. Возможно ещё что-то гложет огромного рыцаря.

- К-как дела? - каркнул первое, что пришло в голову гном.

Вербарец погрустнел.

- Не успели... - отвернулся, глянул вдоль улицы, где шли несколько его солдат. - Один Рыжий ещё дышит... Да и то, это недолго, - шумно вздохнул, перевёл взгляд на гнома.

Тот сокрушённо вздохнул и отвернулся - смотреть в яростные, полные тоски глаза рыцаря не было сил.

До двух десятков солдат расположились недалеко. Ни убитых, ни раненых не было видно. Зато локтях в десяти лежал труп истыканного стрелами ягира.

- Только эту сволочь парни успели завалить, - проговорил Тиссайя, проследив за взглядом гнома. - А то, клянусь яйцами этих тварюк, быть тебе, друг мой низкорослый, плотно упакованным в животах этих милашек, - невесело хохотнул. - Остальные, к сожалению, ушли, - вновь погрустнел. - На площади тоже не особенно удалось их пощипать - уж больно быстро это драконово семя. Эх, - на его грубом лице появилось мечтательное выражение, и вид этот у простого обывателя, скорее всего вызвал бы минимум икоту - уж больно неприятное зрелище выходило, - бы л бы с нами старина Зелун со своими всадниками, поджарили бы мы им задницы... в прямом и переносном смыслах... Но, - он хлопнул себя по коленям и встал, оруженосец, подпиравший стену в двух локтях от них, тут же подскочил и убрал табурет, - эта хитрая бестия, небось, где-то в укромном уголке сидит и злорадно посмеивается с нас тупых, влипших, как пережравшая муха в липкое дерьмо, - он угрюмо посмотрел сверху вниз на до сих пор сидящего на земле гнома. - Тебе что-нибудь известно о происходящем... - он пошевелил сосискообразными пальцами в латной перчатке, - вокруг?

Ностромо отрицательно покачал головой, отчего виски всё-таки заныли.

- Слышал, будто Элий уже того... - поднял руки вверх. - Но насколько это верно, знает лишь дракон, - помолчал, - или ваш Единый, если ты спросишь, - криво ухмыльнулся, ВерТиссайя ответил ему угрюмым взглядом.

- Понятно, - прошёлся тот, разминая ноги. - Вернее, клянусь яйцами моего папаши, которые по крепости были чем-то средним между гринвудским гранитом и топлёным молоком, но зато чрезвычайно волосаты, что ничего не понятно. Но мой нос подсказывает, что в столице всплывает изрядное дерьмецо, и, дабы не захлебнуться в нём, надо поскорее выяснить, что же или кто тонуть не будет...

- Надо ещё учесть тот момент, что само по себе оно самое тоже не тонет...

- М-да, - с сомнением покосился на гнома рыцарь, и его бороду прорезала трещина - улыбка? - Не кажется ли вам, глубокоуважаемый светлый, что наша беседа напоминает диалог двух учёных мужей?

- Ага, ага, - степенно покивал головой Ностромо, поддерживая игру вербарца, - наподобие астрологов, у которых вместо звёзд яйца. С той лишь разницей, что гадания наши более реальны.

- Это точно, - уже откровенно ухмыльнулся Тиссайя и подал руку Ностромо, помогая встать. - А особенные откровения и удачные сеансы гадания у нас происходят при выпущенных кишках - мысли и судьба становятся столь прозрачны, что легко умещаются на лезвии меча.

- Да вы философ, господин рыцарь, - гном обозначил учтивый поклон, оглянулся вокруг, в поисках топора; искомый обнаружился в трёх локтях по направлению к убитому ягиру. Почему-то он не был никем присвоен - либо по причине избыточности вообще оружия на солдатах, либо из-за не использования подобного оружия этим пехотным подразделением и, соответственно, не возможности его эффективного использования в строю, либо пред ясные командирские очи никто не возжелал мародёрствовать - в общем, не важно, главное, что гном испытал чуть ли не блаженство, почувствовав в руке отполированную ладонью рукоять боевого побратима.