Татьяна Умнова - Вампиры замка Карди Страница 152

— Почему ты здесь? — недовольно спросила она. — Здесь тебе не место. Здесь — наши угодья! Здесь можем охотиться только мы! Я знаю, тебе подобные не пьют кровь. Вам нужно мясо, горячее свежее мясо, и сердце, еще не переставшее биться, а главное — мозг! Я права? Тебе хочется высосать его мозг? Но пока он жив, мы будем пить его кровь, потому что мы голодны. А когда он умрет, его мозг уже не сможет насытить тебя, не так ли?

Она засмеялась. Но ее голос и смех почему-то не рождали эха. И это было ужаснее всего. Даже ужаснее, чем ее слова! Настолько ужасно, что Гарри не выдержал.

— Поди прочь, тварь! — завопил Гарри и выстрелил, больше не тревожась, что шум привлечет гансов.

Пусть лучше все гансы мира, Гарри не боялся их так, как эту… Как это… это кошмарное, нереальное существо.

Гул прокатился по подземелью. Гарри показалось даже, что старинные своды дрогнули над его головой. Но рыжая успела пригнуться под его пулей — с нечеловеческой быстротой и гибкостью.

Брюнетка тоже оторвалась от руки Джеймса и зашипела на Гарри.

Гнев настолько исказил лица обеих женщин, что сейчас они уже не казались Гарри красивыми. И даже не слишком-то похожими на человеческие. Одна за другой проступали в них черты сходства с кошкой, крысой, летучей мышью.

— Это ты пойди прочь! — прорычала рыжая. — Ступай к своему господину! К тому, кто вернул тебя! И скажи ему, что здесь охотимся только мы! Людей мало. На всех не хватит.

Страшные зеленые глаза негра вспомнились Гарри.

Огонь большого костра.

Обнаженные черные тела, блестящие от воды и пота.

Странный ритм негритянской пляски.

И голос! Этот проклятый голос!

«Лазарь, иди вон…»

И сразу накатилась слабость, даже коленки подломились, а револьвер будто сам собой выпал из руки. Гарри захотелось спать… Спать… Расслабиться и прилечь… Ведь это же сон, да? Надо просто расслабиться — и тогда ему приснится что-нибудь другое, что-нибудь более приятное.

Гарри медленно опустился на пол, сонно глядя на женщин и Джеймса.

Положил рядом с собой фонарь.

Это только сон…

Рыжая, удовлетворенно улыбнувшись, снова припала к запястью Джеймса. Брюнетка последовала ее примеру, громко зачмокав от удовольствия.

И тут Гарри охватила ярость. Наверное, это и называется «состоянием аффекта». Напоминание о том, кто вернул его, о «хозяине», причинило ему столько боли, что разом отступил страх. И те последние крупицы неверия, пришедшие из прежней его жизни, которая была до смерти и воскрешения, крупицы неверия, удерживавшие его на месте — ведь этого не происходит на самом деле, я ведь сплю, я сплю, я сплю, это всего лишь кошмарный сон! — даже они истаяли. А в крови закипело бешенство, разогнавшее сонную одурь.

Забыв про револьвер, Гарри и бросился к Джеймсу. Правой рукой, сжатой в кулак, нанес удар в лицо рыжей, а левой вцепился в волосы брюнетки и рванул так, что, будь она человеком, он наверняка сломал бы ей шею! Да только вот не были они людьми — ни одна, ни другая. Удар кулака пришелся в пустоту. И пальцы едва скользнули по волосам… По холодным, влажным, мертвым прядям!

Отскочив от Джеймса, обе женщины зашипели, оскалив окровавленные рты. А потом бросились на Гарри. Настолько стремительно, что он не успел даже заметить их движение… Тогда как рыжая уже повисла на нем и вцепилась ему в горло, а брюнетка сжала его руку, словно в холодных стальных тисках! Ноги не держали Гарри — он упал. И услышал звук рвущейся материи, ощутил холодный воздух на своей шее и груди, потом — мгновенную острую боль укуса. Почти одновременно — шея слева и запястье левой руки. Он пытался вырваться, но женщины были сильны нечеловечески.

Вот они обе присосались. Сразу стало холодно в затылке. И боль! Какая острая боль! Словно все сосуды в теле разом натянулись до предела… Почему Джеймс говорил, что это будет приятно?!

…Первой отшатнулась рыжая. Застонала, согнулась пополам и изо рта у нее хлынула черная кровь. Затем брюнетка выпустила его руку и с воем покатилась по полу.

Гарри, лежа, смотрел, как корчится черноволосая вампирша.

— Мертвый… Мертвый! — прохрипела рыжая.

Брюнетка только стонала, сжимая ладонями собственное горло.

— Мертвая кровь, — совсем уж неслышно прошелестела рыжая.

Она вылетела за дверь с такой скоростью, что Гарри не успел уловить ее движение: только что она была перед ним — и вот уже ее нет. Брюнетка незамедлительно последовала за подругой — не поднимаясь с пола, но так стремительно и гибко, словно змея. Голубая змея. Где-то вдали, в сплошной темноте коридора растаял последний болезненный стон, не рождавший эха. А на том месте, где брюнетка только что билась в судорогах, остался лежать ее черепаховый гребень.

Древнее вино оказалось, как ни странно, очень вкусным. Хотя и крепким. Но другого выхода у Джеймса и Гарри не было: жажда становилась невыносимой. Особенно для Джеймса. Его просто выжигало изнутри, и этот сухой жар необходимо было залить жидкостью. Все равно, какой. Лучше, конечно, подошла бы вода. Но воды не было.

Вино и сухари. Ужасная диета! Они оба все время были пьяны.

Гарри боялся, что в таком состоянии он не сможет противостоять вампирам — или гансам — если кто-нибудь из них надумает сюда заявиться. Правда, гансы до сих пор не проявляли интереса к этим подземельям. Когда он стрелял в вампиршу, звук выстрела наверняка был слышен наверху… А может, и нет. В любом случае, им следовало скорее ожидать появления вампиров. А вампирам он показался не слишком-то вкусным. Разве что придется защищать от них Джеймса. Ведь они всегда возвращаются к намеченной жертве. Попробовав раз крови человека, вампир не перестает ходить к нему до самой его смерти.

Джеймсу опьянение, напротив, пошло на пользу. Он был очень слаб — ноги совершенно его не держали, так что Гарри приходилось даже на руках таскать его в темный коридор, где они справляли свои естественные надобности. Но, несмотря на столь тягостное и даже унизительное положение, лорд Годальминг не терял присутствия духа. Даже напротив: куда-то исчезли его задумчивость и рефлексия, и Гарри порой казалось, что перед ним совершенно другой человек — мужественный, стойкий, полный искрометного юмора, причем по большей части обращенного против себя же самого… То ли укусы вампиров, то ли опьянение, то ли все вместе взятое, весьма благотворно сказалось на характере Джеймса. Рядом с таким человеком Гарри куда легче было переносить выпавшие на его долю испытания.

Они без конца спорили: когда ожидать нападения вампиров — когда по часам будет ночь или же в любое время, благо в подземелье царит кромешная тьма? Джеймс считал, что вампиры должны придерживаться определенного ритма: в какое-то время — спать в гробах, в какое-то — бодрствовать. Исходя из всего, что он знал о вампирах, самыми безопасными были часы рассвета и заката, потому что по-настоящему сильный вампир не боится солнечного света и вполне способен передвигаться днем.