Рагнарёк. Книга 2 (СИ) - Пылаев Валерий Страница 16

— Никак, степняки, — охнула Зима. — Слыхивала я, что ведун с ханом булгарским дружен, да только не больно-то верила. Как бы беды не вышло.

— Не выйдет. — Веор похлопал Зиму по коленке. — Антор — не простой человек. Хотел бы я, чтобы он сейчас был здесь… Но нас поведет конунг Рагнар.

— Вон оно как… — Злата поправила сбившуюся на сторону шапку. — Я думала — тогда уж из младших князей кто… или Лют Вышатич. Или Ратибор Тимофеич.

— Они уже слишком старые, — усмехнулся Веор. — Князья ушли со своими всадниками, а мы пойдем сами — лошадей на всех не хватит. А в пешем бою никто не умеет сражаться лучше северянина.

— Может, и так. — Зима протяжно вздохнула. — А все одно неспокойно мне.

— Не думай плохого.

Веор снова подхватил девочку за пояс и одним движением спустил на землю — и тут же сам присел, чтобы ей не пришлось запрокидывать голову.

— Ничего с нами не случится. — Веор улыбнулся. — Теперь войско князя ничуть не меньше, чем у его врагов. А когда мы догоним их…

— Правда, дяденька Веор? — Зима шмыгнула носом. — Выходит, зазря боюсь?

— Зря, Зимушка. — Рыжебородый великан осторожно стер с ее щек слезинки. — Будет великая битва. Страшнее любой, что когда-либо видели эти земли. Но боги сохранят князя и Антора.

— А тебя, дядька Веор? — требовательно спросила Зима, цепляясь пальчиками за огромную ладонь. — Тебя сохранят?

— Нити моей судьбы уже давно сплетены ведуньями, которых мой народ называет норнами. — Веор погладил Зиму по голове. — Каждому суждено умереть в свой день. Я не знаю, когда он придет — но знаю, что моя гибель будет славной.

— Не надо, дядька Веор. — Зима почувствовала, как на глаза снова наворачиваются слезы. — Лучше возвращайся. И за Антором пригляди!

— Пригляжу, Зимушка. — Веор поднялся на ноги и шагнул к воротам детинца. — А сейчас беги домой. Мне пора собираться в дорогу. Мы выступаем на рассвете.

— Нескоро еще. — Зима взглянула на солнце, еще даже не коснувшееся верхушек княжьего терема. — Я тебе пирожков принесу!

— Благодарю тебя, маленькая валькирия. Видимо, сам Всеотец направил мне тебя. — Веор опустил голову и почти неслышно добавил. — Я буду вспоминать твои пирожки в день, когда наступит Рагнарек и великий змей Йормунганд поднимется со дня моря.

ГЛАВА 13

— Неужели глаза меня не обманывают? — громыхнул голос откуда-то сверху. — Я уже начал забывать, как ты выглядишь, друг мой!

Рагнар обрушился на меня прежде, чем я успел ответить. Просто выпорхнул из седла, будто на нем и не висело почти два десятка килограмм доспехов. И тут же стиснул меня в объятиях так сильно, что я даже удивился, что Система не расценила это как нападение и не начала снимать с меня здоровье. Не знаю, как он смог отыскать меня среди всего этого столпотворения: в лагере уже собралось несколько тысяч воинов — и это не считая тех, кто еще не успел разжечь костер и устроиться на ночлег.

— В таком месте, как это, затеряться несложно, конунг, — отозвался я, хлопая Рагнара по бронированному плечу. — Славно, что и ты здесь. Теперь, когда мы объединили все силы, северянам не устоять.

— Может, и так. Битва с теми, кто убил отца, принесет мне славу, — вздохнул Рагнар. — Но иной раз мне не хочется, чтобы она начиналась. Много ли радости в том, чтобы сражаться против своего народа?

Я едва не прикусил язык — надо же было ляпнуть! Северяне… Павел Викторович, он же самозваный конунг Сивый, собрал под своими знаменами огромную армию — и примерно половину ее составляли выходцы с павших под ледяной поступью Йотунхейма островов Эллиге. Сканды, народ Рагнара. Те, кто служили еще его отцу.

На нашей стороне северян куда меньше — даже с теми, кого Халвард привел с Ллохес Ар-и-мор не наберется и трех сотен. Да что и говорить: все мое многотысячное воинство напоминает огромное одеяло, состоящее из лоскутков и кое-как сшитое тоненькими ниточками. Хирдманны Рагнара уже успели стать для вышеградских дружинников своими, но я видел, как и те, и другие посматривают на степняков — и в этих взглядах хорошего было мало.

Стоит мне пропасть на день или два, и вся эта разношерстная орда просто-напросто разбежится. Или хуже того — все передерутся между собой. Для, чтобы три народа в одночасье забыли столетние обиды, недостаточно даже грядущего Конца Времен.

— Прости, друг мой. — Я покачал головой. — Но наша судьба предрешена, и твоим людям придется сомкнуть щиты с теми, кто никогда не видел на фьордов Эллиге, ни самого Большого моря. Но они отважные люди, и боги не оставят их без милости.

— Как знать, — мрачно усмехнулся Рагнар. — Думаешь, Великому отцу захочется видеть в своих Чертогах тех, кто затачивает кривой меч лишь с одной стороны?

— Воины кочевого народа после гибели уходят в бесконечную степь. — Я развернулся и неторопливо зашагал к кострам в центре лагеря. — Но в день великой битвы сам Тир — однорукий воитель, хранитель правды и верности клятвам — будет сражаться на нашей стороне. И прикроет своим щитом и тебя, и Темуджина… Ты уже видел его?

— Мальчишку, которого едва видно на спине коня? — Рагнар двинулся следом за мной. — Видел. Это он ведет войско, что в сто раз больше самого великого хирда, который когда-либо собирали под своими парусами величайшие из конунгов?

— Имей уважение, Рагнар Бьернсон, — усмехнулся я. — Темуджин еще молод, но он унаследовал дар отца и однажды станет великим воителем. Степной народ называет его ханом, вождем над вождями.

— Еще один правитель. — Рагнар пожал плечами. — Похоже, скоро каждый в Мидгарде начнет именовать себя конунгом. Ты не заставишь меня кланяться мальчишке, у которого не хватит сил даже держать меч, Антор.

— Ты не кланялся Мстиславу, — отозвался я. — Не кланялся и Вацлаву, хоть он и ведет войско, и все прочие князья назвали его старшим. Я не смею желать, чтобы ты признавал хоть кого-то из правителей старшим над собой — но прошу тебя, друг мой, усмири свой нрав и имей терпение! Настанет день, и ты снова по праву будешь называться конунгом и править своим народом.

— Тем, что от него останется. — Рагнар сплюнул в снег. — На землях, которые мне пожелает отдать Вацлав… если пожелает.

— Князю нет дела до того, что за горами. Он желает лишь вернуть то, что принадлежит ему по праву и отомстить. Так же, как и ты. А Темуджин ищет новый дом для своих людей. Его народу пришлось бежать из степей на юге. Так же, как твоему — покинуть родные фьорды на севере.

— Мидгард становится слишком тесен, друг мой, — проворчал Рагнар. — И его не хватит на всех.

— Как знать. — Я отодвинул с пути сонного гридня и зашагал напрямик к самым высоким шатрам. — Такой войны мир людей не видел с самого начала времен. Только богам известно, сколько воинов погибнет, а сколько уцелеет, чтобы разделить добычу… И разве ты сражаешься за земли и золото, Рагнар, сын Серого Медведя, истинный правитель народа Эллиге?

— Нет. — Рагнар оскалился и тряхнул головой. — Я хочу лишь защитить тех, кто еще верен мне. Но даже больше этого мое сердце желает мести. Я бы отдал все земли по обе стороны гор и все золото Мидгарда, чтобы боги позволили мне встретить в бою Сивого и тех, кто предал и убил моего отца!

— И моих друзей, — кивнул я. — Мы отомстим, конунг. Отомстим, даже если ради этого придется сражаться бок о бок с теми, когда еще вчера считал кровным врагом.

Рагнар не ответил — похоже, мои слова не прошли мимо его ушей. Немного напряженности в войске я снял… но одному Всеотцу известно, сколько ее еще осталось. После сражения за Вышеград северяне неплохо притерлись не только к гридям Ратибора, но и почти ко всем воякам из местных. Для Темуджина мои уроки дипломатии не прошли даром — он как будто неплохо поладил с Вацлавом…

Но только пока они оба деликатно избегали самого важного вопроса: чье же слово все-таки будет последним на военном совете. Оба — и юный булгарский хан, и чуть менее юный законный наследник Прашны — вполне могут претендовать на командование войском. Второй старше и уже собрал под своими знаменами и Рагнара с Халвардом, и десятки князей и бояр — но даже вместе их силы изрядно уступают булгарской орде числом. И если Вацлав, который даже в мое отсутствие смог удержать в узде Ярослава с прочими острыми на язык горлопанами из местных, достаточно благоразумен, то Темуджин…