Королева отступает последней - Валерия Михайловна Чернованова Страница 16

Забота друзей и брата согревала сердце. Словами не передать, как сильно я была им благодарна и... как втайне радовалась, что играя в наседок для единственной девчонки в академии, они стали сближаться с Рифером, уже почти сменили гнев на милость.

Изменилось не только отношение друзей, но и моё расписание. Из него ушли дополнительные занятия с Дермонтом (жаль, я не могла сказать то же самое про дополнительные занятия с генералом), зато прибавились уроки с Имадой. На своё первое официальное занятие по иллюзорной магии я шла без особого энтузиазма. Нет, мне хотелось снова погрузиться в родную и такую любимую стихию, но вот обида на чаровницу никуда не исчезла. Наоборот, за это время стала ещё острее.

Она избегала меня до ночи Чароденья, хотя прекрасно знала, что задолжала мне объяснения. И после того как меня раскрыли, не потрудилась со мной увидеться. Словно чувствовала себя передо мной виноватой.

Словно чего-то опасалась...

Мой первый урок с Имадой был назначен на утро четверга. Сразу после завтрака я отправилась к ней в башню вместе с Кенвером и Мильяном — ребятами из моего отряда, тоже обладающими иллюзорным даром.

— Мы как раз вчера тебя обсуждали, Лайра, — весело признался Мильян, поднимаясь следом за мной по винтовой лестнице.

Одна, вторая, третья ступенька...

— Надеюсь, говорили только хорошее, — я улыбнулась.

— А то! — воскликнул парень. — Я сказал, что к концу обучения ты переплюнешь нашу меланхоличную чаровницу. Поставил на тебя, между прочим, кругленькую сумму.

От такого заявления я даже обернулась:

— Вы что, на меня спорили?!

Кенвер в притворном сожалении развёл руками:

— Ну так... оно как-то само получилось. И, к слову, не мы первые! Просто заразились всеобщим ажиотажем, — вроде как попытался оправдаться, но я лишь ещё больше нахмурилась.

— В смысле не вы первые? И что за всеобщий ажиотаж?

Я точно нахожусь в военной академии? Больше похоже на светский салон, полный скучающих сплетников.

— Таких пари за эти дни знаешь сколько было заключено? — хохотнул Мильян.

— И все о том, какой из меня получится иллюзор?

Снова обернувшись, заметила, как парни переглянулись.

— Ну же, давайте. Раз уж начали говорить, заканчивайте.

— Да на ерунду всякую спорят, — попробовал соскочить с темы Кенвер, но под моим требовательным взглядом принялся нехотя перечислять: — Какой из тебя получится стрелок, как быстро ты сдашься, доведёт ли тебя полковник Клерт до слёз, закрутишь ли роман с Эскорном...

Я уже хотела было возмутиться по поводу Клерта (на уроках по тактике он вёл себя со мной хуже зверя, но плакать я не собиралась — такого удовольствия точно ему не доставлю), но после слов про генерала как-то сразу позабыла о его склочном коллеге.

— Не несите чушь! Ни с кем никакие романы я крутить не собираюсь!

— Странно, что его величество позволил генералу продолжать тебя тренировать, — словно и не услышав, что я только что сказала, пробормотал Мильян.

Уже хотела ему объяснить раз и навсегда, что между мной и моим наставником нет и не может быть никаких романтических отношений (и чтобы передал это любителям ставить на мою личную жизнь деньги!), но тут дверь в классную комнату приоткрылась, явив нам улыбающуюся чаровницу:

— Ну что же вы, скорее, только вас и ждём! Пора начинать урок.

Стоило взгляду преподавательницы остановиться на мне, как улыбка её поблекла, будто и не было. Имада снова попыталась растянуть губы, но безуспешно. Посторонившись, тихо сказала:

— Проходите.

И опустила взгляд.

Зато я, пока входила, не сводила с неё глаз.

Учеников в классной комнате оказалось немного, все иллюзоры-первогодки. Я с Мильяном и Кенвером и ещё четверо ребят, расположившихся в креслах. Мы заняли свободные, чаровница вернулась к своему столу и, выудив из его недр старую потрёпанную книгу, протянула мне:

— Держи, Лайра, мы занимаемся по этому учебнику.

Мне всё-таки удалось поймать её взгляд, правда, лишь на секунду, спустя которую Имада смутилась, а может, занервничала и поспешила вернуться на своё место. Стала сбивчиво рассказывать, что они проходили на прошлых занятиях, а я слушала с каменным выражением. Оно как-то само непроницаемой маской накрыло моё лицо и изобразить что-то нейтральное никак не получалось.

Урок тянулся невыносимо медленно, и я никак не могла сосредоточиться на теме, которую они проходили. Вместо этого, глядя на Имаду, вспоминала о последних событиях и чувствовала, что начинаю заводиться. С трудом высидела до конца занятия, но вместо того чтобы уйти сразу, осталась. Дождалась, когда кадеты один за другим покинут класс, а потом, поднявшись, подошла к Имаде.

Та делала вид, будто собирает на столе в стопку книги, но стоило ей заслышать мои шаги, как вздрогнула и нервно прижала один из томов к груди.

— Это вы рассказали обо мне его величеству?

Имада медленно обернулась.

Или она была талантливой актрисой, или мой вопрос (более чем закономерный) вызвал у неё искреннее удивление.

Я ставила на первое.

— Ты считаешь, это я рассказала о тебе Великому?

То ли мне показалось, то ли голос чаровницы действительно зазвенел от обиды.

Это у неё ко мне обида? Что называется, приплыли.

— Откуда-то же он узнал обо мне правду.

Стрельнув в меня взглядом, Имада вернулась к своим книжкам, наверняка мечтая, чтобы я сейчас куда-нибудь провалилась. Этот разговор ей явно не нравился. Но ничего, потерпит. Мне вот тоже не понравилось, что она раскрыла меня перед императором.

— Хотя бы найдите в себе силы сказать правду! — воскликнула я, чувствуя, как раздражение заполняет каждую мою клетку. — Это вы...

— Не я! — резко перебила она. Быстро отошла к окну, словно убегая, а потом, обернувшись, тихо сказала: — Я бы ни за что не выдала тебя Адальгеру. Я ничего ему не говорила. Клянусь! Только не ему...

Последние слова прозвучали так тихо, что мне с трудом удалось их услышать. Холодный зимний ветер ударил в окна, и чаровница нервно вздрогнула.

— Не ему? Значит, кому-то всё-таки рассказали? Кому?! — выкрикнула я, борясь с желанием швырнуть в неё книгой. Той самой, которую она мне сегодня великодушно вручила.

— Правду о тебе знала Эйо. Я рассказала ей, но даже под пытками не созналась бы этому зверю! — голос чаровницы упал, понизившись