Кофе готов, миледи Страница 16

– Раз, два, три! Раз, два, три! – полная низенькая дама стучала веером по моим плечам, недовольная танцевальными успехами своей ученицы.

Хореографический ад длился второй час, и я была готова взмолиться всем богам, лишь бы это полутораметровое чудовище от меня отстало.

– Не так! Ви зачем делать этот шаг?! – веер взлетел вверх так резко, что я зажмурилась, будучи полностью уверенной, что его следующей остановкой станет мой лоб. – Смотреть сюда! – грозный окрик заставил меня открыть глаза и посмотреть на довольно изящный пируэт мадам Фалье. Это была единственная причина, по которой я позволяла с собой так обращаться – мадам отлично танцевала, несмотря на свою пухлость и обманчивую неуклюжесть. А я уважала людей высоко мастерства, и если уж она тратит время на моё обучение, то нужно стараться. Хотя кричать могла бы и потише.

Зачарованная флейта издавала нежную мелодию, а я все никак не могла уловить суть танца. Отчасти от того, что сегодня меня учили уже четвертой связке, будучи полностью уверенными, что предыдущие три я знаю, отчасти – из-за медведя, здорово потоптавшегося на моих ушах с раннего детства.

Господи, спасибо! Наконец отведенное для урока время закончилось и я, мокрая, как мышь, и взмыленная, как лошадь, обессилено рухнула на скамью, пытаясь отдышаться и не потерять сознание.

– Что-то ви сегодня совсем никак, графинь, – снисходительно сказала мадам своим непередаваемым акцентом. Если бы мы были в России, то я бы подумала, что она похожа на немку, пытающуюся говорить на русском.

Это потрясло меня. А я-то как понимаю, что говорят окружающие? Как могу читать на этом языке и даже будто бы размышлять на нем? По речи сложно сказать, но записки, написанные Греттой, явно были начертаны не по-русски. А мозг даже не замечал разницы до этого момента! Если я правильно помню, навык говорения, чтения и письма развивается постепенно, выстраивая новые нейронные связи в соответствующих точках головного мозга – центре Брока и области Вернике. А это значит, что сейчас я имею мозг Гретты или хотя бы аналогичное строение борозд и извилин. Но тогда бы моя личность не была бы моей, и память перестроилась бы на память Гретты…

Вот черт, именно поэтому обмен сознанием невозможен! Слишком много нюансов с точки зрения психофизиологии. Что ж, наверняка это всё магия. По крайней мере, эта непонятность облегчает мне жизнь, а как говорил мой знакомый механик: «Риточка, не лезь чинить то, что работает».

– Простите, мадам, наверное, последствие травмы дают о себе знать, – живительная вода, вовремя поднесенная Мирой, показалась божественным нектаром.

– Да-да, я удиффлена, что господин Роберт написаль мне еще фчера вечером, чтобы я прибыль сегодня, – мадам задумчиво постучала ручкой веера по подоконнику. – Однак фаши нафыки совсем нехороши. Я дам фам отдых до четверг, однак не забываль тренировать движения рук, графинь.

Я присосалась к бокалу с водой и торопливо делала большие глотки, предпочтя воду ответной речи.

– Тренировать, графинь! – еще раз прикрикнула дама и неторопливо удалилась.

Стоящая рядом Мира сочувствующе подала мне полотенце и налила еще воды из графинь. Тьфу, графина! Совсем меня эта мадам замучила. Еле передвигая ноги, я доползла до ванны и потребовала себе джакузи. Тело ломило, как будто по мне проехался поезд, а голова начала болеть. Еще чуть-чуть и я б с удовольствием заснула прямо в ванне-ракушке, однако появившаяся Мира заставила меня ополоснуться и выйти из ванной.

– Ничего, ничего, госпожа, сейчас я сделаю вам массаж и всё будет хорошо, – приговаривала служанка, ведя меня в постель. – Главное, не усните.

Массаж? Неплохо, я согласна. Покопавшись в ванной, Мира принесла бутылку с розмариновым маслом и тщательно вытерла руки. Однако вместо того, чтобы снять с меня полотенце, она приступила к массированию стоп. Нет, тоже хорошо, конечно, но я ждала классики. Ноги гудели и ныли, отзываясь мышечной болью каждый раз, когда девушка надавливала мне на свод стопы. Что ж, с танцами я пролетела. Ни йога, на которую я надеялась, ни гимнастика в школьные годы мне совершенно не помогли. Надо что-то с этим делать, я же не знаю, когда мне понадобятся танцевальные навыки. А графиня, не умеющая элементарно двигаться под музыку, вызовет много вопросов. Придется, снова довериться Мире, может, она подскажет, что делать. И на этой здравой мысли я благополучно провалилась в сон.

– Госпожа графиня. Госпожа графиня, – меня тихонько потрясли за плечо, и я открыла глаза. Служанка поставила на столик бокал и снова позвала. –Госпожа графиня, пора просыпаться.

Я с трудом оторвалась от подушки и оглядела себя. Полотенце распахнулась ото сна, и Мира тактично отвела снова покрасневшие глаза, протягивая второй рукой халат.

– Спасибо, – с трудом удержав зевок, я поднялась и запахнулась в теплую вещь. Ноги на удивление не скользили, и служанка пояснила, что протерла их тканевыми салфетками, пока я спала. А теперь пора готовиться к обеду.

К очередному приему пищи меня подготовили со всей тщательностью. Пока я потягивала яблочный сок, принесенный служанкой, та зашнуровывала платье сзади. Не могу не порадоваться отсутствию корсета в домашних платьях. Понятия не имею, как бы я вытерпела это орудие пыток. Сегодня меня одели в то самое лимонное платье, так здорово подчеркивающее миловидную внешность Гретты. Честно говоря, мне было сложно смотреться в зеркало, не смотря на то, что новая внешность была чудо, как хороша – пухлые губки, аристократичный греческий нос, глаза темно-синего цвета – все это делало из Маргарет настоящую красотку. Только слишком взрослый взгляд выдавал неправильность происходящего. И видеть себя чужим человеком было тяжело. А еще стоит подкорректировать форму бровей.

Когда мне было семь, мама говорила, что в моей родословной затерялись итальянцы. Мол, во времена раскачивающегося итальянского фашизма, один горячий и гордый итальянец уехал на восток в поисках лучшей жизни. И там ему повстречалась моя прабабушка, которая сумела покорить горячее сердце. В то время мы отдыхали с семьей на Лампедузе и я была в восторге от того, что, возможно, причастна к этому маленькому раю. Портье научил меня говорить «Мама миа!» и еще в течении полугода я терроризировала родительницу, обращаясь к ней только так – она же моя мама.