Шторм и ярость - Арментроут Дженнифер Ли Страница 16

– Ах нет, подожди. У меня же есть планы. Я не смогу приготовить ее для тебя.

Я прищурилась:

– Ты такой придурок!

Миша усмехнулся, но, наверное, это было хорошо, что он не собирался приносить мне картофель с сыром. У Стражей был безумно быстрый метаболизм, а человеческая ДНК во мне обладала таким метаболизмом, который постоянно думал, что мне нужно накапливать жир, как если бы я была медведем, собирающимся впасть в спячку.

К счастью (или к несчастью), он накапливал его в области груди. И в бедрах.

И в ляжках.

Неважно.

Я бы все равно с радостью уничтожила тарелку жареной картошки в одиночку, будь у меня такая возможность. В животе заурчало. Эта картошка стоит несколько действительно плохих вещей.

Вздохнув, я оглядела огромную комнату. Не похоже, чтобы картошка волшебным образом появлялась в обширном учебном центре, где Стражей обучали всем видам боя. Рукопашный бой. Тактический бой. Защитные и наступательные тейкдауны. Смешанные единоборства. Были даже комнаты для стрельбы по мишеням из оружия. Не то чтобы оружие было особенно полезно, когда дело доходило до уничтожения демонов, но выстрел в голову мог замедлить их и даже вырубить на некоторое время.

Однако некоторые комнаты имели двойное назначение. Та, в которой находились мы с Мишей, была полна толстых синих матов – они нужны для смягчения удара, когда тебя вбивают в пол во время отработки тейкдауна, или для восстановления после этого. Еще эту комнату использовали для практики владения холодным оружием – метания очень острых кинжалов в очень реалистичные манекены.

Почувствовав тяжесть лезвия в руке, я разжала пальцы, а затем сомкнула их. Железо было смертельно опасно для демонов. Впрочем, как когти и зубы Стража. Однако если надо уничтожить демона, не подходя слишком близко, то подойдет железный клинок, окропленный святой водой.

Я посмотрела на безволосое, невыразительное создание в другом конце комнаты. Оно было слишком далеко, чтобы разглядеть множество зазубрин, которые покрывали почти каждый квадратный сантиметр его очень реальной на вид плоти. С того места, где я стояла, это был просто какой-то сгусток.

– Знаешь, я подумал, было бы неплохо, если ты заляжешь на дно, пока они здесь, – Миша двигался вместе со мной и был достаточно близко к моему боковому зрению. – Не в смысле будешь слоняться без дела или что-то в этом роде, но, может, просто станешь держаться подальше от Большого Зала.

– Сомневаюсь, что увижу их снова, – сказала я, поднимая лезвие и думая о том, что Тьерри сказал о Зейне совершенно не то, о чем предупреждал Миша.

– Ты не пойдешь на церемонию сегодня вечером? Они будут там.

– Это не значит, что я увижу их. Не уверена, что они меня заметят.

– Думаю, ты недооцениваешь, насколько сильно выделяешься.

Я посмотрела на Мишу, нахмурившись.

Он приподнял бровь:

– Ты человек. Мы легко можем это почувствовать.

– Но на самом деле это не имеет большого значения, верно? Я не дура. И не собираюсь подойти к одному из них и сказать: «Привет, приятно познакомиться, я ходячий и дышащий миф. Хочешь сводку?»

– Сводку?

Я вздохнула. Арахис был бы так разочарован.

– Не бери в голову.

Скрестив руки на груди, Миша склонил голову набок:

– На самом деле это бы меня не удивило.

– Заткнись!

Миша ухмыльнулся.

Я закатила глаза.

– Ты собираешься продолжать?

Я снова сосредоточилась на манекене. Сделав шаг вперед, слегка отклонила корпус, а затем отправила кинжал в полет.

Он попал манекену аккурат в центр груди, вонзившись по самую рукоятку. Опустив руку, я выдохнула и посмотрела на Мишу.

Он уставился на манекен:

– Все еще не понимаю, как ты это делаешь.

Я одарила его своей лучшей дерзкой улыбкой:

– Я особенная снежинка, уникальная и красивая.

Он фыркнул:

– Ты – нечто!

По правде говоря, я была так хороша лишь потому, что мне приходилось тренироваться усерднее, чем кому-либо другому. Мне приходилось сосредотачиваться сильнее. Я была так хороша, потому что не могла позволить своим слабеющим глазам быть помехой. По крайней мере, до тех пор, пока не станет слишком сложно, и даже тогда мне придется приспосабливаться.

А это означало, что тренироваться нужно было еще усерднее.

Умение пользоваться кинжалами было так же важно, как и умение драться. И не только для того, чтобы я знала, как защитить себя.

Это было нужно, чтобы я могла остановить себя.

То, что я сделала с Рейверами, не было и сотой долей того, на что я была способна, когда не контролировала свои силы.

– Тебе не кажется странным, что Тьерри приказал клану Вашингтона остаться на Акколаду? – спросила я как можно небрежнее.

Миша не ответил, но нахмурился.

– Ну, имею в виду, с каких это пор какой-либо из кланов должен присутствовать на церемонии, даже если знает, что получит новых воинов? – заметила я. – Такого никогда раньше не случалось.

– К чему ты клонишь? – спросил Миша.

– Не знаю, правда. Это просто странно. Они не хотят оставаться, – я пожала плечами. – И на самом деле у них нет никаких причин быть здесь.

Он долго смотрел на меня.

– Думаю, если ты проводишь в своей спальне больше часа в день, твой разум начинает отправляться в действительно странные дали. Ты снова смотрела канал расследования преступлений?

– Неважно, – я ухмыльнулась. – Я смотрела «Принца».

Миша пересек комнату и схватился за рукоятку кинжала. Клинок издал этот отвратительный чавкающий звук – железо, выскальзывающее из манекена.

– Снова?

Я кивнула, и он вернул мне кинжал. Взяв оружие, я посмотрела туда, где стоял Миша.

– Ты сказал, что знаешь о Зейне и что он плохой парень. Что ты слышал о нем?

Он склонил голову набок:

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что любопытная, – ответила я, и это было правдой на сто процентов.

Миша скрестил руки на груди:

– Вашингтонский клан не то чтобы его поклонник. Они ему не доверяют.

Это было странно, учитывая тот факт, что лидер клана привел его сюда.

– Где ты это слышал? Существует что-то вроде доски сплетен для Стражей?

Миша хихикнул:

– Да, именно так. Я знал одного из Стражей, которого в прошлом году послали к ним в клан на помощь. Он рассказал мне кое-что о Зейне.

Я уставилась на кинжал, зная, что если продолжу приставать по поводу Зейна, Миша заподозрит неладное. Он знал меня слишком хорошо. Я доверила ему свою жизнь, но мне пришлось задаться вопросом: было ли его предупреждение основано не на фактах, а, скорее, на какой-то братской любви? Как будто ни один парень не был достаточно хорош для меня. Но я разговаривала с Зейном всего раз, и нам было далеко до обоюдной симпатии. Больше похоже на вражду на почве ненависти. Я снова посмотрела на Мишу.

Его взгляд скакал до двери и обратно. Мне не нужно было видеть, чтобы понять, кто наблюдал за нами. Когда Миша подошел ближе, его щеки начали слегка розоветь.

– Ты краснеешь, – ухмыльнулась я.

– Заткнись, – проворчал он, стоя спиной к двери. Прошло всего мгновение, прежде чем он снова оглянулся через плечо.

Я переступила с ноги на ногу.

– Думаю, ты нравишься Алине, – сказала я, имея в виду симпатичную темнокожую женщину-Стража, которая определенно наблюдала за нами из дверного проема.

Миша пристально посмотрел на меня.

– И я уверена, что тебе нравится Алина.

– Трин… – начал он.

Я подумала, что Миша сказал мне прошлой ночью. Его жизнь была навсегда связана с моей. Он не произносил этих слов, но именно это имел в виду, и это было несправедливо. Миша был всего на несколько месяцев старше меня; как и я, он нес ответственность, которая была лишь у немногих взрослых.

– Ты должен пойти и поговорить с ней.

Его глаза слегка расширились от такой перспективы, будто это никогда не приходило ему в голову. Затем выражение лица застыло, лишенное каких-либо эмоций:

– Я работаю.