Александра Черчень - Тайна василиска (СИ) Страница 16

Итог был предсказуем. Спустя десяток секунд в грудь Алина вонзилась первая зачарованная стрела. Нар — Харз пошатнулся, злобно оскалился, но расплатился за замешательство еще несколькими ранами. Они засветились снежно — белым светом, напитываясь силой северного демона, и стоило привидению повести ладонью — выскользнули из тела Алина. Куски дерева осыпались на землю, а энергетические сферы поплыли к духу.

Водяной, что же теперь делать?! Как помочь?!

В следующий миг я поняла, что о помощи думать рано — надо поразмышлять о своей участи.

Наш противник неистово взвыл и развернулся ко мне:

— А теперь моя мавочка… Скучала, дорогая?

— Безумно… Все ждала, когда же ты, прелестник, мне внимание уделишь.

В этот момент я поняла, что злюсь. Искренне, сильно, так, что душу затапливает, вытравливая все остальные эмоции. Мне всегда казалось, что я не умею ненавидеть. Ведь я не смогла испытать этого даже после всего, что я вытерпела от родственников, от братьев Нар — Харз, да и просто студентов — сокурсников, которые не переминули поиздеваться над новенькой, которая настолько отставала по знаниям от основного потока.

А сейчас, глядя на поляну, по которой стелился туман, некогда бывший Ильсором, а на траве валяется тело великого и страшного умертвия, я ни капли не боялась ту тварь, что умудрилась с ними справиться! Я видела, как лежит на земле мужчина, которому я так и не успела ответить взаимностью… Водяной, да я даже не успела определиться, хочу я этого мужчину видеть в своей жизни, или нет! Да чтобы у меня, у княжны — мавки, кто‑то посмел увести мужика, даже на встречу с Последней Странницей?! Не бывать тому!

— Да я сама тебя сейчас по эфирным запчастям разберу, — коротко рыкнула я, медленно поднимаясь и придерживая больную руку. Кстати, судя по тому, что она все же слегка шевелилась — перелома не было. Просто сильный ушиб и возможно трещина в кости. А значит, все не так страшно.

— Си — и-ила… море силы! — завел старую пластинку настойчивый гаденыш и неторопливо поплыл ко мне, шевеля призрачными щупальцами, и вообще всячески демонстрируя свои плохие намерения. Видимо, чтобы никто не сомневался в том, что он не конфетами меня одарить летит, призрак начал перечислять, что конкретно он собрался сделать. — Я окутаю тебя, проникну в самую суть, заберу все то, что отдал Водяной такой глупой девчонке. И найду более достойное применение…

Я покосилась на Черного Принца, рассчитывая, что он поймет, что дальше отвлекать привидение невозможно по чисто техническим причинам. Поднятое за Алином знамя «переключи огонь на себя и выиграй время для ректора» мне резко захотелось швырнуть, куда подальше, и стратегически отступить.

Но, увы и ах, Эдан Хрон на меня не смотрел, а по — прежнему что‑то ворожил со своими черными нитями, на которых появлялось все больше и больше звездочек, но вот никакой пользы от этого пока не наблюдалось.

Оставалось только одно. Утопить мерзавца в том, что он так хочет. Я закрыла глаза и, поежившись, начала делать то, что строго запрещалось всегда и везде. Я снимала барьеры с моей силы, позволяла ей просачиваться в мир, и отдавала ей всю свою ненависть к тому, кто парил сейчас совсем рядом. Смять, раздавить, снести!

Под закрытыми веками начали сверкать искры, и я ощущала, как энергия разливается вокруг, закручивается жгутами… жжет, испепеляет моего врага.

Что‑то подсказывало, что я сама после этого умру, но мне вполне может и повезти. Как минимум — помру я от истощения и в тепле, а не от того, что меня соржут и не подавятся!

Сила, и правда… как вода для призраков. Если учесть, сколько времени я запирала свою суть, свою силу, расходуя только крохи, я действительно была сейчас морем.

Открыла глаза, и, глядя на застывшего, как муха в янтаре, призрака, лишь рассмеялась. А потом… черная паутина со звездами налилась светом, который словно впитала из пространства, напоенного моей силой, а потом взметнулась в воздух и опутала злодея. Теперь он напоминал уже муху в паутине, к которой неторопливо приближался паук — ректор и, судя по его нехорошей улыбочке, сейчас что‑то будет.

Надо признать, я рассчитывала на то, что вражину поганого, который извел лучшую команду бойцов, ректор сейчас станет медленно пытать за все хорошее. Ну и заодно, согласно традициям жанра, наш умный друг со склонностью к серийным убийствам порадует общественность своими злодейскими планами.

Но, как выяснилось, Эдан Хрон не был приверженцем традиционных ходов! Он вообще не был настроен разговаривать. Черная паутина все туже пеленала духа, звезды сверкали невыносимо ярко, так что было больно смотреть и, не выдержав, я опустила взгляд. Когда сделала над собой усилие и вновь посмотрела, то успела заметить лишь туманный шар, который сжимался все больше и больше, метался в объятиях агатовых нитей, льнул к земле, пытался выбраться. Ректор непреклонным монументом стоял в нескольких метрах от агонизирующего призрака и с каменным лицом стягивал сеть. Миг — яркая, словно взрыв звезды вспышка, и я с болезненным шипением прикрыла глаза здоровой рукой. По зрачкам словно раскаленным кинжалом полоснули! Как же больно…

Настала тишина. Такая, что даже ветра не было слышно. Гробовая. И в ней почти набатом прозвучал голос ректора:

— Ну вот и все…

Робко приоткрыла ресницы, и убедившись, что зрение не пострадало, с удивлением уставилась на словно истлевший круг в центре полянки. Трава даже не пожухла… она сгнила. Мой растерянный взгляд скользнул по ректору, который сейчас ходил вокруг странными зигзагами и наматывал на какую‑то палочку туман. Притом ругался Черный принц на своего заместителя, и обещал, что если он сейчас окончательно сдохнет, то и на том свете покоя Ильсу не будет. Сибэль пошевелился и чуть слышно застонал. К нему тут же метнулась Таль и села возле тела поверженного начальства. Оное, матерясь, на чем свет стоит, схватило навь за холку и попытался встать.

Медленно, словно боясь, я наконец взглянула на Алинро Нар — Харза. Из груди вырвался тихий всхлип и, собравшись с силами, я медленно, хватаясь за каждое дерево, пошла к нему. В полуметре от распластанного по траве лиса, который казался болезненно, почти смертельно бледным, выдержка меня оставила, и я осела на землю. Нерешительно протянула руку, коснулась дрожащими пальцами острых скул, изящного носа, красивых губ… пропустила меж подушечками шелковистые волосы. Ощутила, как по щекам покатились первые горячие, словно обжигающие кожу капли.

— Не смей… — севшим голосом прошептала, неверяще глядя на алые пятна крови на одежде моего лиса. — Алин, не смей умирать!