Дэниэл Абрахам - Путь Дракона Страница 16

— Ой, — сказала Клара, взмахнув рукой. — Теперь понятно, а то я думала, как же он пойдет в бой в его-то возрасте. Думаю, нам всем это уже не по силам. А еще Джорей написал длинный отрывок о конях и сливах, явно какой-то шифр для тебя. Я не знала, с какой стороны к нему подступиться.

Немного порывшись в складках своего платья, она протянула ему сложенную бумагу.

— Ты выиграл свой поединок? — поинтересовалась она.

— Да.

— И тот ужасный человек извинился?

— Еще лучше, дорогая. Он проиграл.

Почерк Джорея, аккуратный и неряшливый одновременно, напоминал упорядоченное царапание по бумаге птичьей лапой. Доусон по диагонали просмотрел первые абзацы. Несколько фальшиво-восторженных фраз о трудностях жизни на марше, едкое высказывание об Алане Клине, который Клара то ли не заметила, то ли предпочла неверно истолковать, небольшой абзац о молодом Паллиако, который, судя по всему, служил у них объектом для шуток. А вот и важная часть. Он прочел ее внимательно, разбирая каждую строку, выискивая слова, которыми он и его сын договорились обозначать некоторых ключевых игроков и военные хитрости. Слив-паданцев в этом году нет. Значит, Сир Клин не был зависим от лорда Тернигана. Клин подчинялся приказам, потому что лорд Терниган был маршалом армии, а не из-за какого-то политического союза. Эти сведения были полезны. Мой конь, боюсь, может начать припадать на правую ногу. Конь, не скакун. Припадание, не хромота. Правая нога, не левая. Значит, людей Клина выбрали остаться в завоеванном Ванаи, а самого Клина скорее всего назначат временным губернатором. Терниган не собирался править городом сам. И что самое важное, армия задержится.

Только задержится, конечно. Не проиграет. Никогда не проиграет. Все станет на свои места, если войска Тернигана смогут просто удержать победу в течение нескольких месяцев. Это различие между задержкой и провалом не позволяло считать частные переговоры Доусона с Максией изменой. Раз завоевание Ванаи откладывалось до весны, у него было время устроить так, чтобы Клина отозвали ко двору, а Джорея поставили на его место. Пост губернатора Ванаи позволит Джорею оказаться при дворе, а Маас, Клин и им подобные будут чуть меньше заноситься.

Доусон задействовал самые тайные каналы, слал письма агентам в Столбурне, те пересылали их в Биранкур, купцам, которые вели дела в Максии. Осмотрительность была крайне важна, но ему все удалось. Шестьсот солдат укрепят гарнизон Вольного города Ванаи, пока не понадобится обратное. Весной они отступят, Ванаи падет, и к лету Доусон будет пить с королем Симеоном, вместе смеясь над его хитрой придумкой.

— Господин?

В дверях террасы склонился слуга. Доусон сложил письмо и вернул его Кларе.

— Что такое?

— Посетитель, сир. Барон Маас с женой.

Доусон фыркнул, но Клара поднялась и расправила рукава. Ее лицо было безмятежно спокойным. Она улыбнулась ему.

— Ну же, любовь моя, — сказала она, — ты поиграл в войну. Не сердись, если мы поиграем в мир.

Возражения пронеслись в голове, как собаки за лисой: дуэль не игра, это вопрос чести; Маас заработал и шрам, и унижение, которому подвергся, получив его; принять его сейчас — пустое следование этикету и только, и прочее, и прочее. Клара приподняла бровь и склонила голову набок. Все его раздражение как рукой сняло. Он рассмеялся.

— Любимая, — сказал он, — ты делаешь меня цивилизованным человеком.

— Это вовсе не так, — сказала она. — А теперь идем, и скажи что-нибудь приятное.

Комната для приемов утопала в гобеленах. На них были вытканы изображения Последней Битвы, где крылья драконов вышивались серебряной нитью, а Дракис Ворон Бури золотом. Солнечный свет лился через широкие окна из цветного стекла с геральдическими грифоном и секирой Каллиамов. Убранство комнаты было одним из самых элегантных в доме. Фелдин Маас стоял у двери словно на часах. Его темноволосая остролицая жена плавно двинулась навстречу Доусону и Кларе, как только те вошли в комнату.

— Кузина! — воскликнула она, беря руки Клары в свои. — Я так рада вас видеть.

— И я, Фелия, — сказала Клара. — Мне жаль, что мы видимся теперь, похоже, только когда наши мальчики нашалят.

— Остерлинг, — Фелдин Маас предпочел обратиться к Доусону по титулу.

— Эддинбоу, — ответил Доусон, кланяясь. Фелдин поклонился в ответ со скованностью, свидетельствовавшей, что боль от раны его все еще беспокоила.

— Да прекратите, вы оба, — сказала Клара, а жена Фелдина в тот же момент предложила:

— Сядьте и выпейте вина.

Мужчины повиновались. Спустя несколько минут светской болтовни Фелдин наклонился вперед и негромко заговорил.

— Не слышал, будете ли вы участвовать в королевском турнире.

— Конечно, буду. Вы сомневались?

— Я подумал, вы захотите оставить немного славы своим сыновьям, старина, — сказал Фелдин. — Вот и все. Без обид. Не думаю, что могу позволить себе вас обидеть. По крайней мере, пока не поправлюсь.

— Возможно, в другой раз нам стоит провести словесную дуэль. Оскорбительные куплеты с десяти шагов.

— О, лучше на мечах. Ваши куплеты наносят непоправимый урон. Люди все еще зовут сэра Лорена Рыцарем Кролика из-за вас.

— Из-за меня? Нет. Мне бы это никогда не удалось, если бы не его зубы и этот нелепый шлем. Я знаю, что это крылья, но Бог мне свидетель, выглядят они совсем как уши, — Доусон сделал глоток вина. — Вы отлично держитесь сегодня, мой мальчик. Не так хорошо, как я, но вы боец, в этом нет сомнения.

Клара наградила его улыбкой. Она была права, не так уж сложно быть великодушным. В великодушии даже была какая-то теплота. Вино было густым, слуги принесли тарелку с твердым сыром и солеными колбасками. Клара и ее кузина сплетничали, соприкасались руками при малейшей возможности, как заигрывающие дети. Он подумал, что все повторялось. Сначала оскорбление, потом применение силы, а после всего заверения. Только благодаря таким женщинам, как у них, королевство не развалилось, сотрясаемое войнами из-за мужской гордости и амбиций.

— Нам повезло, — сказал Доусон, — с нашими женами.

Фелдин Маас вздрогнул, посмотрел на двух женщин, увлеченных беседой о том, как сложно вести хозяйство в Кэмниполе и их родных поместьях, и усмехнулся.

— Думаю, что да, — сказал он. — Надолго вы в Кэмниполе?

— До турнира, и потом еще на неделю-другую. Я хочу снова вернуться домой прежде, чем ляжет снег.

— Понимаю. Зимой по Королевскому Шпилю гуляют все ветры равнины. Такое ощущение, что у его величества вместо архитектора был парусных дел мастер. Слышал, что король сам подумывает над поездкой в пределы, только чтобы немного пожить в теплом доме.