Рэй Карсон - Книга шипов и огня Страница 16

После этого я горько усмехаюсь. Как быстро и неосознанно пришла молитва. Это просто привычка приписывать Богу все хорошие вещи в мире. Впервые в жизни я задумываюсь, могу ли я поблагодарить кого-то другого. Например, солдат Алехандро. Или даже себя. Это мы победили в тот день, а не Бог.

Я кладу пальцы на живот. Даже сквозь хлопок юбки чувствуется, что камень на ощупь гладкий и теплый, а это значит, что Бог — или кто там — здесь. Кто-то поместил эту штуку в мой пупок, со всеми этими горячими подтверждениями и холодными предостережениями. И через него же кто-то отвечает на мои молитвы ощутимым комфортом.

Но этот же кто-то пропустил мои молитвы и позволил моей фрейлине умереть. Это бессмыслица, но последним желанием Аньяхи было, чтобы я не утратила веры. Сейчас я слишком многим верю. Моей сестре, Химене, Алехандро и даже самому Богу. Боже, мне нужно что-то большее, чем это. Если ты любишь меня, как сказала Аньяхи, пошли мне что-нибудь, ради чего стоит продолжать жить. И как можно скорее. Нежное тепло распускается у меня в животе, расцветает и охватывает руки, так что они начинают блаженно покалывать. Точно так же было в ту ночь, когда я спорила с Богом у постели Аньяхи, так что, боюсь, что это ничего не значит.

Косме прибывает до возвращения Химены. Она приседает в реверансе, но я замечаю ее угрюмый взгляд. Я не позволяю ей выйти из реверанса, пока не убеждаюсь, что она чувствует себя неудобно.

— Здравствуй, Косме.

Она поднимается.

— Ваше высочество, княгиня сказала, вы посылали за мной.

Ее короткие черные кудри так трогательно выбиваются из-под чепца горничной, а черные глаза широко раскрыты с самым невинным видом. Мне хочется ее ущипнуть.

Я виновато сглатываю.

— Да. Мне понадобится служанка до конца моего пребывания. И ты мне весьма понравилась. — Интересно, для нее это так же глупо звучит, как для меня? — Аринья была так добра, что согласилась уступить тебя мне.

— Что я должна делать?

Так далеко я не заглядывала. Необходимо, чтобы она все время была занята. Слишком занята, чтобы шпионить и сплетничать.

— Кхм. — Я оглядываю комнату в надежде найти подсказку. Как и все комнаты в этом дворце-великане, она слишком велика для столь малого количества мебели. В ней неуютно, как будто она распахнута настежь. — Мне нужен стул. Два стула. Если сможешь найти, то доверяю тебе доставить их сюда. И еще мне нужны растения. Большие растения в горшках. Что-нибудь зеленое и живое. Я хочу поставить два на балконе, два в спальне и одно в комнате Химены.

Косме смотрит на меня так, как будто я только что проглотила скорпиона. Я стараюсь не выглядеть слишком занудной. Выполнение моего поручения не только займет ее на весь день в этом пустынном месте, но и даст повод поговорить — достаточно страстно, но не причиняя мне вреда.

Когда возвращается Химена, я все еще наслаждаюсь своей выдумкой.

— Приятно видеть твою улыбку, — говорит она.

Не хочу говорить о вещах, лишивших меня улыбки.

— Ты отправила голубей?

Она кивает.

— Смотритель был очень любопытен. Хорошо, что ты написала на классике.

Священный язык. Химена годами переписывала рукописи, так что владеет им едва ли не лучше меня.

— Когда придет лорд Гектор, — я стараюсь говорить небрежно, — узнаем, сможет ли он отвести нас в монастырь.

От нетерпения у нее расширяются глаза.

— Мне бы очень этого хотелось, — шепчет она.

Нам не приходится долго ждать. Лорд Гектор появляется у нашей двери, одетый в легкие кожаные доспехи вместо стальных, с коричневым плащом вместо красного форменного плаща королевской охраны и с луком у пояса.

— Вы готовы, ваше высочество? — Я принимаю предложенную руку и выхожу в холл, Химена следует за нами.

Меня поражает глубина познаний Гектора относительно дворца и его истории. Он проводит нас через арсенал, зал приемов, большой бальный зал, библиотеку. Знай свою среду, говорит «Война прекрасная». Так что я внимательно слушаю то, что он рассказывает. Я повторяю слова и фразы, иллюстрирую их в своем воображении, чтобы лучше запомнить, как учил меня мастер Джеральдо. А завтра я повторю этот маршрут, чтобы вспомнить все, что узнаю сегодня. Это будет нетрудно; энтузиазм лорда Гектора заразителен.

В портретной галерее он указывает на изображение отца Алехандро — коренастая седая версия моего супруга. Король Николао, сообщает нам страж, отразил нападение армии Инвьернов, чтобы защитить деревни на востоке пустыни. Пал от случайной стрелы во время сражения.

Что-то в истории Николао или последней войны с Инвьернами заставляет стража замолчать.

— Вы служили отцу Алехандро?

Он кивает.

— В некотором роде. В возрасте двенадцати лет я стал пажом принца Алехандро. Мы часто сопровождали короля. Он был хорошим человеком.

Я слишком плохо его знаю, чтобы понять, что это тоска смягчила его голос.

Но что-то заставляет меня спросить:

— А Алехандро?

Наконец он отводит взгляд от изображения короля Николао и смотрит на меня.

— Его Величество… отличается от своего отца. Но он определенно тоже хороший человек.

— Вы довольно молоды, чтобы быть королевским стражником.

— Я вырос в этом дворце, и Алехандро был мне вместо старшего брата. Когда это стало возможным, Алехандро с большим облегчением дал мне это место.

Под его взглядом трудно не смутиться. Он стоит позади меня с суровым видом и так напряжен, будто пытается сказать мне что-то другое. У него вид человека великого ума, чьи мысли вращаются скрытые под его бесстрастной внешностью.

Лорд Гектор понравился бы мастеру Джеральдо.

Страж удивленно поднимает бровь, и только тогда я понимаю, что улыбаюсь.

— Вы напоминаете мне одного человека, — объясняю я.

Он улыбается. Годы солдатской жизни исчезают с его лица, и я обнаруживаю, что он даже моложе, чем я думала. У него потрясающие зубы, такие белые, особенно в соседстве с усами, и он так редко их показывает.

— Надеюсь, кого-то, чья компания доставляла вам удовольствие.

Эти слова очень странно звучат из его уст.

— Разумеется, — отвечаю я.

Но я чувствую, как он напрягается и на него внезапно наваливается чувство неловкости.

Жестом он указывает на портрет, висящий рядом с изображением короля Николао. Это женщина с сияющей шелковистой кожей и блестящими черными волосами. На ней кремовое платье, и она мягко касается жемчужного ожерелья. Она напоминает мне сестру своим изяществом и безмятежным спокойствием, которое возвышает красивую женщину до истинной красоты.