Роберт Асприн - Лик Хаоса Страница 16

— Успокойся. Культяпка участвовал в этом?

Движение губ означало «нет», а, может, «не знаю».

Нико нашел в себе силы добавить: «Я мог бы ничего не говорить — меня и раньше допрашивали нисибиси… я умею при этом прятать сознание в тайном месте… но Джанни — они убили его, чтобы добраться до меня».

Темпус увидел слезы на щеках юноши и попытался отвлечь его: «Тайное место. Значит твой маат вернулся к тебе?»

Тот прошептал: «Теперь, после всего, что случилось… это не имеет значения. Мне нужна вся моя ярость… нет времени для тренировки самообладания».

Темпус выдохнул, поставил чашку и уставился в утрамбованный глиняный пол.

— Я ухожу на север, завтра. Командование здесь возлагаю на Критиаса, желающие могут присоединиться ко мне. Кстати, ты не приметил никого из илсигов в ее свите — слуг, клевретов, кого-нибудь?

— Нет, все они выглядели одинаково… Кто-то нашел нас, притащил к воротам. Может, один из наших учеников — они знают мое имя. Говорят, ведьма снялась с места и ушла в глубь страны. Теперь на каждое наше действие они будут отвечать двойным ударом.

— Ты уговариваешь меня остаться? Нико попытался сесть, выругался, упал на подушку, кровь заструилась между зубами. Темпус не пошевелился, чтобы помочь ему. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Нико сказал: «Это будет похоже на то, будто ты изгнан из Санктуария, будто потерпел здесь поражение…?

— Возможно, так оно и есть.

— Подожди хотя бы, пока я смогу пойти с тобой.

— Ты все знаешь лучше меня. Я оставлю тебе подробные инструкции, — он поднялся и торопливо вышел прежде, чем этот мальчик успел увидеть, как все, что было хорошего в Темпусе, рвется наружу.

Человек, который принес раненого и убитого, поджидал снаружи, у дома Темпуса. Его звали Вис, с виду настоящий нисибиси, и он утверждал, что имеет сообщение от Джабала. Увидев смуглую кожу и услышав акцент незнакомца, Темпус чуть было не приказал арестовать его, поручив заботам Стратона, которому любой раскрывал душу через несколько минут разговора. Однако усмирил свой гнев и отослал молодого человека с карманом, полным солдатов. и инструкциями о том, как доставлять Критиасу сообщения от Джабала. Отныне за все будет отвечать Крит, и теперь от него и Джабала зависело, сумеют ли они договориться. Деньгами же Темпус хотел вознаградить человека за то, что тот доставил пострадавших, живого и мертвого, пусть это и была слишком маленькая плата за такой поступок.

А потом он отправился на поиски Джихан. Отыскав ее, он попросил связать его с Ашкелоном, Властелином Снов, если, конечно, это в ее силах.

— Чтобы ты мог наказать себя, лишившись бессмертия? Но в случившемся нет твоей вины.

— Ты не права. Став смертным, я сниму с себя проклятие. Так можешь ты помочь мне?

— Я не стану этого делать, пока ты в таком состоянии, — ответила она, подкрашивая брови. — Но я поеду с тобой на север. Возможно когда-нибудь, когда ты успокоишься…

Он обругал ее за то, что она ведет себя как обыкновенная женщина, и занялся планом похода и картами. Он хотел, чтобы каждый из его людей рассчитался с Кадакитисом и остался в хороших отношениях с гильдией наемников перед тем, как присоединиться к нему в Тайзе, у самого подножия Стены Чародеев.

Рапорт о собственной отставке и вынесение приказа о назначении Критиаса, отосланные Кадакитису, заняли не больше времени, чем выяснение отношений с представителем ранкан в гильдии наемников. Его миссия в городе (оценка возможностей Кадакитиса для занятия императорского трона в случае переворота) была завершена — он мог со всей ответственностью заявить, что ни город, ни горожане, ни изнеженный Принц не стоили затраченных усилий. По большому счету он швырнул бы в один котелок с этим отвратительным варевом и самого Вашанку, и ребенка, которого родил совместно с богом, чьи интересы так долго держали его здесь. Он не любил детей как класс, да и Вашанка, похоже, повернулся спиной к этому малышу.

У него еще оставались здесь кое-какие дела. Он разыскал Крита в гостиной казармы гильдии и сообщил о своем отъезде. Если бы Крит отказался от назначения, Темпусу пришлось бы остаться, но Критиас только криво усмехнулся и сказал, что присоединится к нему с лучшими бойцами, как только позволят обстоятельства. Темпус поручил ему разобраться с Культяпкой — они оба прекрасно понимали, что Стратон быстро определит степень причастности трактирщика к происшедшему.

Когда Темпус уже собирался покинуть успокаивающий сумрак гостиной, Крит спросил, найдены ли тела остальных детей — девочек и мальчиков, ведь пока только труп одного подростка обнаружили на Перекрестке Развалин.

— Нет, — сказал Темпус, и больше не вспоминал об этом. — Живи долго, Критиас.

— И ты, Риддлер. Да славится твое имя.

У выхода верхом на тресском коне его ждала Джихан, держа в поводу другого.

Сначала они поехали на юг, чтобы посмотреть, не удастся ли отыскать ведьму или кого из ее людей в усадьбе, но там было пустынно, лишь двор изрезан следами тяжело груженых повозок.

Отыскать след каравана не составило большого труда.

Устремившись на север, они даже не бросили прощального взгляда на город. Повинуясь внезапному порыву, Темпус сорвал с шеи амулет Бога-Громовержца и швырнул его в придорожное болотце. Там, куда он направлялся, имя Вашанки не значило ничего. Там почитались другие имена, другие талисманы приносили удачу.

Довольный, что освободился от амулета, и надеясь, что голос бога больше не зазвучит в ушах дьявольским смехом (ибо боги любили пошутить, а боги войны — в особенности), Темпус расслабился в седле. Путешествие обещало быть успешным — они собрались вдвое быстрее, чем он рассчитывал, и смогли выехать в первой половине дня.

После ухода Темпуса Крит долго сидел за столом в гостиной. По праву командование должно было перейти к Стратону или к какой-нибудь паре из Священного Союза. К кому угодно, кроме него. Спустя некоторое время он достал мешочек и высыпал на дощатый стол его содержимое: три крошечных металлических фигурки, рыболовный крючок, сделанный из орлиного когтя, игральный кубик и старый армейский значок, завоеванный в Азеуре в те времена, когда Жрец Войны возглавлял только созданный Священный Союз.

Он смешал это и бросил как бросают кости: маленькая золотая фигурка Громовержца упала навзничь, а оловянный солдатик прислонился к ней, выпрямившись во фрунт; рыболовный крючок обвился вокруг игрального кубика, который упал единицей вверх — военная кличка Страта была «Туз». Еще одна, фигура, серебряный всадник, расположилась у вершины армейского значка — Абарсис когда-то прикреплял им ленту на шляпе.