Олег Авраменко - Звёздная дорога Страница 16

— Это Алиса? — уже серьёзно спросил я.

Алиса была ещё молоденькой и не блистала красотой, но в ней присутствовало какое-то своеобразное очарование, которое действовало на мужчин почти безотказно. И так же безотказно действовали на неё мужчины. Погуливать она начала с одиннадцати лет (короче, семейка у нас что надо!), и к своим шестнадцати годам уже обладала немалым опытом. Совсем недавно отец с мрачной иронией заметил, что Мел и Алиса — два сапога пара, вот бы им пожениться. Неужто он попал в точку?…

Однако Мел отрицательно покачал головой:

— Опять мимо. Это Дейдра.

От неожиданности я икнул. Потом икнул ещё раз. Потом выдвинул ящик стола и демонстративно принялся рыться в нём.

— Что-то ищешь? — осведомился Мел.

— Верёвку и кусок мыла, — ответил я. — Чтобы повеситься.

— Завидно, да?

Я резко задвинул ящик и уставился на Мела. Он не шутил, он спрашивал на полном серьёзе. С ума сойти!

— Чёрт возьми, Мел! Как же тебя угораздило?

Он пожал плечами:

— Сам не знаю. Вернее, сейчас я удивляюсь, что не влюбился в неё раньше.

— Раньше ты называл её тётей.

— Это было давно.

— Она старше тебя.

— Всего лишь на полтора года.

— По времени Авалона. А на самом деле… Послушай, Мел, кому ты мозги пудришь — себе или мне? Когда ты был младенцем, Дейдра частенько меняла тебе пелёнки.

— Тем лучше. Она знает меня, как облупленного, и не ждёт никаких сюрпризов.

— Но вы родственники по обеим линиям.

— Так же, как и Эрик, — парировал Мел. — Он тоже родственник по обеим линиям, да ещё на восемь лет моложе меня. Однако в его случае ты не возражал и даже огорчился, когда они разошлись.

Эту карту мне крыть было нечем. Поэтому я пропустил мимо ушей последнее замечание и спросил:

— Как отреагировали на это родители?

Легкомысленное выражение напрочь исчезло с лица Мела. Он мигом посерьёзнел и даже занервничал.

— Здесь что-то нечисто, Кевин, я нутром чую. Мои предки поартачились немного, но только ради проформы. Главным образом, их смущала разница в возрасте. Что же касается твоих, то… В общем, после того как Дейдра поговорила с ними, они вроде бы смирились с неизбежным. Но теперь твоя матушка так смотрит на меня…

— Как?

— Ну, сочувственно, что ли. Понимающе. Как будто всё, наконец, стало на свои места.

— Интересно — что? Ты спрашивал Дейдру об их разговоре?

— Она уклонилась от ответа и тотчас сменила тему. Но ведь я не дурак, Кевин. Пусть Источник для меня закрыт, это ещё не значит, что я безнадёжно глуп.

— У тебя есть какие-то соображения?

— Боюсь, что да.

— Ага, ясно. Поэтому ты обратился ко мне?

Он молча кивнул.

— Хочешь, чтобы я всё выяснил?

Несколько секунд Мел в нерешительности покусывал губы. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Не думаю, что хочу. Просто мне нужно было с кем-то поговорить… А ты всегда понимал меня.

— Да, Мел. Я понимаю тебя.

— Всё равно Колин мой отец. Даже если окажется, что я… что я не его сын.

— Ты его сын, Мел. В любом случае, ты его сын.

— Но кровь…

— Плевать на кровь! Мы чересчур много внимания уделяем крови. Роемся в грязном белье, судачим, кто с кем и когда спал. Противно… И вообще, разве Колин давал тебе повод усомниться, что он твой настоящий отец?

— Нет. Он — не давал. Зато мама… Порой она делала странные замечания в мой адрес…

— Какие же?

— Ну, например, что я весь в своего отца. А ведь я совсем не похож на… на отца. По крайней мере, что касается женщин. Но тот, другой, — с ним у меня действительно много общего.

Тот, другой, был Морган Фергюсон. Мы оба недолюбливали его: я — из-за Монгфинд, а Мел — из-за матери. В Авалоне ни для кого не секрет, что в своё время у Бренды был роман с Фергюсоном, но даже самые злые языки признают, что их связь прекратилась ещё до её замужества. Если же подозрения Мела подтвердятся, налицо будет тот редкий случай, когда сплетники ошибались насчёт людей в лучшую сторону.

Правда, мне с трудом в это верилось. Сколько себя помню, Колин и Бренда всегда были образцовой супружеской четой. Иногда я по-доброму завидовал той семейной идиллии, в которой воспитывались Мел и его младший брат Бриан. В моей же семье идиллия была разрушена, когда мне стукнуло десять лет…

— Если это окажется правдой, — произнёс Мел, нарушая тягостное молчание, — ты не возненавидишь меня?

— С какой стати?

— За то, что я сын…

— Для меня ты сын Колина, Мел.

— Да, но в моих жилах, возможно, течёт кровь человека, который причинил тебе боль.

— Прежде всего, я сам причинил себе боль. По собственной глупости, — отрезал я; мне был неприятен такой поворот разговора. — Давай оставим это.

Мел кивнул:

— Извини.

— Ладно уж. Так когда ваша свадьба?

— Семнадцатого.

— Так скоро?!

— Нет, в следующем месяце. Соберётся толпа родственников. Надеюсь, ты тоже будешь?

— Ясное дело. Если, конечно, к тому времени вы не одумаетесь.

— Не одумаемся. Мы просто созданы друг для друга.

— И давно вы это поняли?

— На прошлой неделе. — Заметив мою ухмылку, Мел поспешил добавить: — Только ты не подумай, что это несерьёзно.

— Я так не думаю, — ответил я, хотя думал именно так. — Судя по всему, озарение пришло к вам в постели. Или я ошибаюсь?

Мел опять смутился. При всей своей распущенности он был очень застенчив, что только способствовало его успеху у женщин.

— Ну… ты угадал.

— И кто кого соблазнил? Держу пари, что Дейдра тебя.

— В яблочко! — послышался знакомый голос.

Мел посмотрел в сторону и спрыгнул со стола. Секунду спустя в поле моего зрения появилась красивая девушка со слегка вьющимися русыми волосами, наряженная в восхитительное платье из золотой парчи. Её бойкие карие глаза лучились весельем и озорством.

— Привет, Кеви, — весело произнесла она. — Чертовски рада видеть твою мордашку.

— Здравствуй, сестричка, — сказал я нежно.

Я любил Дейдру. Впрочем, её любили все — несмотря на то, что порой она бывала невыносима. У неё был потрясающий дар выводить людей из себя, а потом, с помощью одной лишь улыбки, заставлять их забыть обо всех обидах. По натуре своей она была музыкантом, но, к сожалению, в детстве родители проглядели её талант и не позаботились о его развитии. В результате Дейдра умела играть только на одном инструменте — человеческих нервах — и играла упоённо, подчас теряя чувство меры. Мало кто мог выдержать до конца её затяжные сольные концерты, и, может быть, потому три предыдущих брака Дейдры распались в рекордно короткие сроки. Последний её муж, так сказать долгожитель (он протянул почти полтора года), доверительно поведал мне, что в небольших количествах Дейдра — объеденье, но когда её слишком много, начинается изжога. Я бы ещё поспорил с терминологией, но какой смысл придираться к словам, если они достаточно верно отражают суть.