Аксюта - Рождённая летать Страница 16

Нет, пора бы уже уходить отсюда, и так чуть не на неделю задержалась, а то заработков постепенно становится всё меньше, а недовольных отказом или недостаточностью чуда всё больше.

Скучная жизнь была у господина Смотрящего За Деревнями и Весями Фаюмского улла. Тихое местечко, сонное, самый юго-восточный край Империи да к тому же граничащий с ничейными бескрайними болотами, которые имперские картографы лихо пририсовывали к остальной территории государства, а на самом деле пойди, разберись, чья там власть и что там происходит. Или ничего не происходит. Здесь нигде ничего не происходит, ничто не нарушает монотонность объездов, которые господин Дронт по долгу службы был обязан совершать не реже чем раз в сезон. Деревенька за деревенькой, село за селом, тихие, мирные, нищие, а если и кипят какие страсти за покосившимися заборами, до него даже отзвуки не долетают. Не того он полёта птица, чтобы кто-то рискнул с ним местными сплетнями делиться. Чужак, да ещё и начальник.

— Дозвольте слово молвить, господин Смотрящий!

Оп. Однако же бывают и исключения. Вдруг откуда ни возьмись, появился этот мужичонка.

Прилично одетый мужчина средних лет остановился перед рухнувшим перед ним на колени мужиком и брезгливо скривился. Нет, поза была самой правильной, именно так, с колен имел право обратиться простой крестьянин к человеку его статуса, однако именно такие из них, неприкрыто раболепные имели самую неприятную натуру. Из тех, что мать ради мимолётной выгоды запродать не побрезгуют. Или дочь. Да, дочь — это пожалуй ближе к теме.

— Что, девки на выданье в доме завелись, а приданного даже для одной не наскребётся? — противно было вступать с таким в переговоры, однако ничего не поделаешь — служебная необходимость. Пополнять гаремы Сиятельных — одна из важнейших задач всякого Смотрящего.

— Что вы! — вроде бы искренне возмутился то. — Мои ещё малые, Да и не нуждаемся мы, благодарствую, ради благоденствия Сиятельных стараюсь я, не за ради вознаграждения, и по причине всегдашней заботы о…

— Ближе к делу, — оборвал господин Дронт славословия, в которых сам проситель уже похоже окончательно запутался.

— Господин Смотрящий, девка есть, одинокая, без родных, сама по себе шляется по трактам. А ну как кто обидит? Вы-то уж всяко позаботитесь, сбережёте жизнь молодую.

Селянин переступил с колена на колено — под одно из них очень некстати мелкий камешек попался — ногу прострелило болью аж до самого паха, и он чуть не взвыл. А тут ещё высокородный господин самым неприятным тоном протянул:

— Я-а-сно. Не подскажешь, где мне сию деву можно встретить?

— А как же ж, подскажу, — он ещё раз переступил с колена на колено, подобравшись к самым носкам, некогда хорошо начищенных, а теперь уже слегка запылившихся сапог. — В трактире у Сеньки-Бражника каждый день ужинает. Как раз к вечерней зорьке поспевает.

В пыль упала мелкая монетка. Не такого вознаграждения можно было бы ожидать спровадь он в гаремы собственную кровиночку, но эта дева странноглазая и не в его собственности была. Так что всё прибыток, всё копеечка, не так, так иначе.

А господин Смотрящий, бодрым шагом, уже не помня о скуке, направился к местному очагу культуры. Нет, правда стоило взглянуть на самостоятельно путешествующую по трактам девицу, может действительно из тех, кому лучше будет оказаться за надёжными стенами гарема? Попасть в тепло и сытость, с вполне определённым, пусть и не самым завидным будущим. Нет, рано решение принимать, надо на неё действительно взглянуть. В любом случае следовало для начала заняться собственными делами: поговорить со старостой, записать суммы подушных и поземельных податей, обновить списки родившихся, умерших, уехавших, а заодно, прежде чем с нею встречаться, порасспросить местных, кто такая и чем занимается, а то может на разговоры с нею и время тратить не стоит.

Искомую деву он отыскал без проблем, даже уточнять местопребывание не пришлось. Молодая, но уже не юная, русые волосы давно не знавшие ножниц едва достают до плеч, а с загорелого лица смотрят очень светлые, даже сразу и не поймёшь голубые или серые глаза. Добавить к этому штаны и рубаху, плетёные по местному обычаю сандалии и накидку, какие носят ойры болотные — вот и вырисовывается образ опытной путешественницы, совсем не легкомысленной девицы, за каким-то надом шляющейся по окрестным деревням.

— Не помешаю? — он подхватил со стойки кружку с пойлом, которое местные почему-то называли пивом и остановился у стола, который занимала незнакомка.

— Места много, — очень спокойно ответила она. — Садитесь где хотите.

Голос был низковатый для девушки, надтреснутый, словно она горло застудила, и с весьма отчётливым акцентом.

Дронт присел напротив, отхлебнул пива, скривился и невольно скосил глаза в тарелку соседки по столу, содержимое которой та поглощала деловито и целеустремлённо. Огуречник. Холодный суп из кислого молока, в котором плавали ломтики свежего огурца, зелень и рубленое яйцо. Бр-р.

— Как вы это есть можете? — невольно спросил он, хотя намеревался начать разговор совсем с другого.

— А я, — она очередной раз зачерпнула свою похлёбку, — отношусь к той счастливой категории людей, которые могут есть всё что угодно. К тому же, это — вкусно.

И замолчала надолго, ровно до тех пор, пока в миске не показалось дно.

— Итак, — она подняла на него очень светлые глаза, — о чём вы хотели со мной поговорить?

— А вы так уверены, что разговор есть? — опешил он.

— Да бросьте, в вас за километр видно начальника.

— А что за мера длины такая, «километр»? — зацепился он за незнакомое слово.

— Не важно, — не пожелала она удовлетворить его любопытство. — Так что там с разговором?

— Чем вы успели местным насолить, что вас поспешили сдать мне? — начал он с наиболее очевидного.

— Ничем, — не задумавшись ни на мгновенье, ответила она. — Может, вы скажете, кто конкретно меня «сдал» и заодно в чём именно заключалась эта «сдача»?

— Имени, извини, не спросил, не по чину мне таким интересоваться. А так, мужичина здоровенный, краснорожий, патлы сивые, отродясь нечесаные.

— Свен, — моментально опознала своего обидчика даже по настолько расплывчатому описанию. Похожих мужиков в деревне было много, наружность у Свена была самая типическая, но вот настолько не дружил с расчёской, чтобы его лохматая шевелюра попала в особые приметы, только он один. — Вот же слизень капустный!

— И что вы с ним не поделили? — блеснули острым любопытством глаза Смотрящего.