Сергей Гжатский - Сага-фэнтези о Синдбаде-мореходе и его друге Ибн-сине Страница 16

Синдбад не ответил, удивляясь про себя необъятным познаниям учёного. Он словно слился с подзорной трубой.

— Странно… — поделился он с другом возникшими сомнениями, — Я не вижу на палубе ни одного человека…

— Действительно! — опешил учёный, поднося ладонь к глазам, — Никого! Чума их там всех поразила, что ли? Похоже, судно дрейфует по воле волн…

— И не одно десятилетие… — подхватил Синдбад, — Видишь, весь корпус оброс ракушками! Его давно не чистили…

— Корабль-призрак! — зловеще прошептал стоящий за штурвалом Леандр, но Синдбад услышал его и высмеял:

— Кажется, мой первый помощник струсил?

— О нет, капитан! — вскричал Леандр и смешно выпятил впалую грудь.

— Тогда правь прямо на корабль! Мы поднимемся на его борт и выясним, что там произошло.

— Мне просто не терпится узнать, куда подевалась команда? — заплясал от нетерпения Ибн-Сина, — Пойдём, капитан, пока есть время, переоденемся для предстоящей вылазки.

— И вооружимся! — добавил решительно Синдбад.

* * *

Солнце почти ушло за горизонт, над волнами торчала только его растрёпанная макушка. Потемневший в сумерках океан успокоился, волнение улеглось, морской простор решил произвести на моряков должное впечатление в связи с чем начал отливать зеркальной бронзовой гладью. Мол, смотрите, во как я умею!

Синдбад, как и во всех серьёзных случаях, сам встал за штурвал. Совершив несколько точных манёвров, он подвёл "Ирбисс" к кораблю-призраку вплотную так, что бы его можно было взять на абордаж. Теперь и слепому стало видно, что беспризорное судно по меньшей мере раз в пять превосходит в размерах корабль Синдбада. Под бушпритом плавучей крепости пристроилась вырезанная из цельного ствола сандалового дерева статуя морского бога Посейдона с трезубцем в одной руке и обрывком рыболовной сети в другой.

Один из телохранителей-эфиопов, стоящий поблизости от капитана, при виде её широко улыбнулся и негромко воскликнул: "Ну вылитый ретиарий!"

Синдбад понял воина с полуслова, ведь ретиарий — это гладиа тор, чьё вооружение состояло из трезубца и сети. Но были ещё: лак веатор — гладиатор, вооружённый тоже трезубцем, но не сетью, а петлёй, мирмиллон — гладиатор в гальском вооружении с изображени ем рыбки на острие шлема, и секутор — вооружённый щитом и мечом.

Название корабля не имело вырезанных букв. Оно было от руки написано на носу, как и положено по морскому уставу. Но крас ки выцвели, буквы поблекли от времени, местами их покрыл лишай ник. Оттого ни Синдбад, ни Ибн-Сина так и не смогли его прочесть и узнать имя судна, подброшенного им судьбой и морскими течения ми.

Матросы тем временем изготовились, встав вдоль борта плечом к плечу. По знаку второго помощника капитана Мустафы, они пустили в ход багры и крючья, цепляясь ими за высокие ветхие борта беспризорного судна. Когда это было сделано, матросы подтя нули "Ирбисс" к замшелому гиганту и накрепко пришвартовали борт о борт. Затем перекинули на него сходни, которые задрались вверх, словно приставные лестницы пожарных.

Синдбад снова передал штурвал первому помощнику. Затем выстроил команду и отобрал пятерых матросов-добровольцев, ко торые согласились сопровождать его и Ибн-Сину в походе на "приз рак". К ним, само собой, присоединился и невозмутимый Намубу с тремя своими воинами.

Когда все приготовились, Синдбад вытащил саблю из ножен, коротко бросил: "За мной!" и первым ступил на сходни. Ибн-Сина не отставал от друга ни на миллиметр. За ними проворно последовали телохранители, тоже с мечами в руках. После всех по сходням стали карабкаиться матросы-добровольцы. Доски скрипели и прогибались, но Синдбад смело лез вверх, пока не перепрыгнул через высокий резной борт. Не прошло и минуты, как отряд ступил на чужую палубу.

Первым делом осмотрелись и прислушались. Но на судне цари ла гробовая тишина, нарушаемая лишь тихими скрипами, шорохами да плеском волн за кормой…

Брошенное судно представляло жалкое зрелище. Повсюду, куда ни кинь взгляд, царили разруха и запустение. Мачты раскачивались и скрипели, паруса и канаты прогнили, корабельное железо покрылось ржавчиной, медные и бронзовые части позеленели, древесина проросла мхом и плесенью, в иных местах она превратилась в труху.

Синдбад сделал несколько осторожных шагов по палубе, но вскоре остановился: доски под ногами трещали и опасно прогибались. Не хватало ещё провалиться. Вечерний сумрак породил переплетающиеся между собой многочисленные глубокие тени, из-за которых вокруг трудно было что-либо разглядеть. Попадись на пути гнилая доска или открытый люк — не заметишь. Тогда беда!

— Будьте внимательны, друзья. — предупредил он остальных, — Тут недолго провалиться в трюм.

— …И познакомиться с его содержимым! — хохотнул неунывающий Ибн-Сина, — Тем самым наглядно доказав правдивость пословицы, что нету худа без добра!

Вдруг он замолк на полуслове и во все глаза уставился на ворох сопревшей одежды, лежащей вдоль противоположенного борта. Сквозь прорехи на груди некогда бархатного камзола виднелись белые рёбра скелета.

— Смотрите! — воскликнул он — Вот лежит покойник! Это кто? Матрос?

— Не похож он на простого матроса, одежда больно богатая: бархат…пуговицы серебряные… — ответил Синдбад и вместе с учёным опасливо подошёл к останкам.

— Шмотки у него и впрямь какие-то непривычные…Скорее европейские… — пробормотал Ибн-Сина и тронул скелет ногой.

Тот от прикосновения рассыпался в прах. Кости развалились, череп откатился в сторону, под ноги приятелям. На его темечке сох ранилась прядь тёмных волнистых волос, а скулы всё ещё обтягивала высохшая на солнце кожа. Ибн-Сина ногой легонько подвинул череп назад к костям и тут все увидели страшную зияющую рану на левом виске.

— Эге! Беднягу зарубили! — констатировал учёный, — Не хотел бы я оказаться на его месте.

В этот миг солнце в последнем отчаянном порыве окрасило горизонт малиновыми всполохами. Волны розового света пробежались по воде и кораблям и на несколько минут разогнали ранние сумерки.

И тогда Синдбад со своей командой стали примечать на палубе валяющиеся повсюду тёмные кучки одежды. Это были останки пассажиров и экипажа злополучного корабля. Их было много, сотня, а то и две. Скелеты, укутанные в лоскуты материи, лежали в таких красноречивых позах, что ни у кого не осталось сомнений: люди сражались и погибли в бою!

— Похоже, судно не брошено! Его команду просто перебили! — воскликнул Синдбад и потянул Ибн-Сину за собой.

— Пошли! Нужно заглянуть в капитанскую каюту. Возможно, нам посчастливится отыскать судовой журнал. Из него станет ясно, кто напал на корабль, если только капитан успел сделать последнюю запись.