Наталья Игнатова - Причастие мёртвых Страница 16

Ну вот. Не надо быть провидцем, чтобы понять, что теперь им придется возвращаться в музей и ставить потир на место. Хотя, между прочим, это запросто можно не делать. Перебьется крокодилица без чашки, а им с Занозой не убудет от того, что их примут за воров. Им тут не жить.

Лэа и Заноза появились в кабинете через десять секунд после того, как ушли. Без потира. Непохоже было, чтобы за ними кто-то гнался, вряд ли они нарвались на охрану, а если и нарвались, трудно поверить, что это помешало бы им забрать чашу. Лэа бы точно ничего не помешало. Значит?

— Его там нет? — спросил Мартин.

— Заноза говорит, что нет, хотя, по-моему, есть, — отрапортовала Лэа, невинно глядя Мартину в глаза. — Заноза говорит, это подделка.

— Ты же эксперт по подделкам.

— Я по подлинникам эксперт.

— Ну да, да. Так это подлинник или нет? Вы его почему не принесли-то?

— Заноза сказал поставить на место.

— И давно ты слушаешься посторонних вампиров? — изумился Мартин.

— Анделин тоже считает свой потир настоящим, — Заноза счел необходимым вмешаться, может, не понравилось, что о нем говорят в третьем лице? — Она бы расстроилась, если б он пропал, а нам ни от потира, ни от ее расстройства никакой пользы. Я не эксперт, я бы вообще не отличил, но это не чаша для причастий, это чаша, которая выглядит, как чаша для причастий.

Прежде, чем Мартин успел спросить, что еще за Анделин, Лэа объяснила все тем же невинным тоном:

— Они сразу подружились, как друг друга увидели. Наверное, американский акцент сближает.

— Ладно, хорошо, — все грозило слишком сильно запутаться, — но Кот хотел именно эту чашку, выглядит она или не выглядит, он нас за ней отправил, так идите и принесите ее. Пусть сам разбирается, та или не та.

Заноза мотнул головой.

— Лорду Алакрану нужна церковная утварь, это недвусмысленно сформулировано в задании. Скорее всего, нужная ему чаша хранится в коллекции мистера Виго в Монце.

— Тогда Кот отправил бы нас в Монцу.

— Если он получил информацию о чаше раньше, чем неделю назад по времени той Земли, то нет. Тогда потир еще хранился в Пильбьере.

Похоже, путаница была неизбежна. Так всегда бывает, чем больше объяснений, тем все непонятнее.

— Мартин, — произнесла Лэа тем голосом, которым обычно говорила о неприятных, но неизбежных вещах, — представь, что будет, если мы отдадим господину Эрте не то, что ему нужно.

Да ничего особенного не будет, но… все равно не хочется. Кот — тварь злая и ядовитая, не зря же он Алакран, то есть, Скорпион, если переводить с карианского. О том, что он сам тоже Алакран, Мартин предпочитал не вспоминать. Не в таких ситуациях.

— Что в Монце? — спросил он.

Подошел к открытому окну, достал сигареты. Лэа не любит, когда при ней курят, но покурить было нужно. Чушь какая-то! Кому и зачем подделывать потир, который не представляет почти никакой ценности? Ну, старинный. Старинных вещей полно. Потир нужен Эрте, значит, он волшебный, значит, он ценный. Кто-то еще узнал об этом? Почему бы и нет? Виго этот что за кадр?

— В Монце дом мистера Виго, — сказал Заноза, — родовое гнездо. Там же хранится его коллекция исторических предметов. Это не музей, если верить Анделин, а жалкое подобие музея, и потир одиннадцатого века стал бы там жемчужиной. Но мистер Виго, опять же, если верить Анделин, проявил к чаше слишком большой интерес. Жемчужина не настолько ценна, чтобы стремиться заполучить ее за любые деньги.

— Так он маг?

— Нет!

Упыря слегка передернуло, и Мартину это не понравилось. Заноза ничего не знает о магии, похоже, совершенно в нее не верит, и чем дальше, тем больше нервничает, когда слышит о ней. Столкновение с тем, во что не веришь, выбивает из колеи даже тех, у кого все в порядке с психикой, а от этого парня вообще не известно чего ожидать.

Заноза снял очки и сразу перестал выглядеть опасным психом. Эта его подводка, штезаль… как бы так вслух-то не смеяться?

— Умылся бы ты, — сказал Мартин, улыбнувшись.

— Виго не маг… — Заноза моргнул, — что? А, — он провел пальцем под глазом, — обычно есть кому сказать, что оно размазалось. И давно я так?

— С самого начала, — Лэа о том, чтобы не смеяться, не беспокоилась. — Да ладно, не дергайся, тебе идет. Ты похож на енотика-альбиноса.

— Я вообще-то скунс, — буркнул Заноза, — притом редкой злобности. Так вот, Виго…

— Виго не маг, — напомнил Мартин.

Видимо, в его исполнении это прозвучало не так уверенно, как у Занозы, потому что упырь сник:

— Не знаю пока. Может быть, маг. Это нужно выяснить, прежде чем идти к нему за потиром. Мне понадобится выход в сеть и возможность попадать в Монцу на той планете. Где тут можно умыться?

Умыться было по левую руку от входной двери, недалеко от оружейного сейфа. Основная часть оружия и экипировки хранилась в арсенале, а тут, рядом с входом, заперта была пара арбалетов и броников. На всякий случай.

Мартин снова вспомнил, что Занозе, наверное, нужно оружие. Что ж, выдать упырю ствол, и не арбалет, а пистолет — это он мог. На Тарвуде от огнестрела пользы не будет, но на Земле может пригодиться.

С порталом на Землю было сложнее.

— Я дам тебе не генератор, а активатор. Портал, настроенный только на Монцу, — сказал он, когда Заноза вышел из крошечного, немногим больше того самого сейфа, сортира. — В нем нет возможности задать другие координаты, только Монца и холл «СиД». Иначе ты точно сбежишь. А Эрте хоть ничего насчет тебя и не объяснил, но наверняка не хочет, чтобы ты снова исчез.

— Снова? — Заноза приподнял бровь.

Для парня, который не видит себя в зеркале, он как-то слишком хорошо умылся. Ни следа подводки, ни намека, что глаза были накрашены. Оказалось, что ресницы у него такие же белые, как брови. Ярко-белые. Мартин думал, их не видно будет, как у альбиносов. Ошибся. Бледная кожа, синие глаза, белые волосы — при одном взгляде на упыря теперь вспоминалась зима, ясный день и мороз такой, что кровь останавливается. Если с черными кругами вокруг глаз Заноза выглядел как человек, хоть и очень забавный, то со смытой краской стал похож… непонятно на кого. Эти скулы и челюсть, и разрез глаз — фиг знает, чья тут намешана кровь, ничья, наверное, люди очень разные, просто выглядит странно.

— А ты как красишься без зеркала? — спросил Мартин, чтобы не отвечать на вопрос. Он сам не знал, откуда взялось это «снова». Оговорка могла быть как случайной, так и осмысленной, но осмысленность — результат зачаточного дара предвидения — бесила самого Мартина куда больше, чем случайности. Потому что или уж нормальный талант, или никакого, а невнятная дрянь, подсовывающая сны, оговорки, путаницу в мыслях и, главное, ни на цур[11] не предсказывающая будущее по-настоящему, это не талант, а издевательство.