Николаос - Пять ночей. Вампирские рассказки Страница 16

Итак, я уже видел их — вечером, в день смерти Мирей Лэнгтон. Я стоял у телефонной будки, старательно делая вид, что звоню, когда они наконец вышли из дома. Надо же, а я почти поверил, что никого нет дома. Две высокие черные тени, они и двигались как тени, а может, просто там не было фонаря. Я без раздумий двинулся навстречу с вполне оформившимся желанием просто вернуть им папку и расспросить о Мирей, я правда собирался сделать это… но в тот момент, когда они почти поравнялись со мной, будто споткнулся об это свое желание и дал им пройти мимо. Они прошли — сквозь меня, через меня. Как призраки.

На самом деле они просто разбили свою пару и обошли меня с двух сторон. Впечатление такое, будто меня зажало между льдинами, справа блеснуло лицо, выбеленное луной, я отвернулся и встретил такое же с другой стороны — во всяком случае, очень похожее, — глаза приглушенно сияли из-под полуопущенных век. Они не обратили на меня внимания и уже неспешно удалялись, а я стоял на месте, сжимая папку в руках, даже забыв изображать движение. Холод постепенно уходил из воздуха, из моего тела, но я чувствовал, что полностью он не уйдет. Возможно, никогда.

Они не тронули меня только потому, что я был слишком близко к их дому. Они ведь так осторожны.

…Сейчас она — Эми Дж. Ван Стейн? — открыла окно, но даже в бинокль я плохо ее видел, будто через какую-то пелену. Это был просто туман, но воспринимался он скорее как силовое поле, какая-то защита от посторонних глаз. Она наклонилась, и волосы тяжело упали на подоконник, густая шелковая масса. Посмотрела вниз. А потом — прямо на меня.

Я шарахнулся от окна и уронил бинокль со стуком невероятной громкости, он прозвучал как пушечный выстрел. Нет, не могла она меня видеть, никак не могла — но почему я так уверен, что она меня увидела? Бинокль я поднял — к счастью он не разбился, Халли бы взбесилась. Но я думать забыл о Халли, когда снова поднес его к глазам, отмечая, насколько беспорядочны стали мои мысли. Никогда не любил сухого изложения действий, просто сейчас мозги отказывались работать по-другому.

Что Мирей Лэнгтон делала в этом доме с этими существами? Выслеживала? Охотилась? Сама? Неужели так хотела произвести на Джейсона впечатление и наконец занять в семерке место поближе к началу? Других ответов у меня пока не было.

На этот раз я увидел обоих — он был немного выше ее и так же трудно различаем через линзу и туман, да и времени не дал — увлек ее от окна, и они исчезли в глубинах дома. Спустя полчаса они вышли из дверей. А возвращение их я проспал.

Они ушли в полночь, аккурат после начала комендантского часа. Благоразумные люди в это время мирно спят или занимаются чем угодно, полностью исключая прогулки. Все знают, что прогулки с полуночи до трех могут иметь плачевные результаты для неблагоразумных людей.

Людьми они не были, но я рассчитывал на их благоразумие.

Конец записи.

ПРЯНИЧНЫЙ ДОМИК

Сьогодні світла буде менше, ніж звичайно.

Они могли просто почувствовать мое присутствие в их доме — об этом я не подумал. Подумал уже потом, когда благополучно выбрался оттуда. Их не было положенные три часа, они никогда не возвращались раньше, часто позже, и это время я потратил на то, чтобы под завязку начинить их чердачное помещение взрывчаткой. Ее у меня было до черта — валялась у отца еще со времен его работы в агентстве. Насколько я знаю, Джо Макбет был уважаемым мародером, но не выдающимся и не фанатичным, так что его уход на заслуженный отдых ни у кого не вызвал особенных эмоций. Отец не стал легендой, как Норман, хотя сильно по этому поводу и не убивался. Во всяком случае, в отличие от своего шурина, после «Ланча» он остался в живых.

С перепугу я превратил чердак в минное поле и сбежал на свой наблюдательный пункт, ожидая их прихода. И только когда они вернулись, немного успокоился. Я ведь не шел прямиком через весь дом, а поднялся по пожарной лестнице с другой стороны, так что моих следов там не осталось. А потом мне пришла в голову интересная мысль — пусть. Если они и почувствуют запах вторжения, то так тому и быть. Пусть это отныне входит в мои планы.

Тем же вечером первая попытка пойти за ними закончилась ничем. Да я ни на что и не надеялся.

Решил осуществить основной план.

Когда я размышлял о том, как прогуляюсь по их жилищу в ободряющем свете дня — хотя они максимально постарались от него избавиться — то чувствовал себя неуязвимым и продуманным. Если бы я думал о том, чего не учел, шарясь по дому двух вампиров неизвестной мне силы, пусть даже днем, это сделало бы меня недееспособным от страха. А так я шел и понятия не имел, что хочу здесь увидеть. В первую очередь я решил найти ту комнату, из которой видно окно моей тайной квартиры, и посмотреть чужими глазами.

Мне хотелось, чтобы они знали, что я приходил. По некоторым причинам я не был уверен, что они сбегут. Во всяком случае, надеялся на это.

Да, я все предусмотрел. Я прочитал все записи мародеров и слэйеров еще со времен Джерода Нормана, только что в музейных текстах не рылся. Я знал о них много, но далеко не все. Да все и не надо было — меня совсем не интересовала их подноготная, только один аспект, тот, что проявляется на кровавых фото Липучки Сэма.

И с чего я взял, что найду это здесь?

ЗАПИСЬ 6. Комнату я обнаружил сравнительно быстро — благодаря чувству ориентации. В ней витал тонкий и свежий запах духов и цветов — как я потом увидел, от корзины бордовых, почти черных роз на невысоком столике. Больше ничего нельзя было разглядеть, остальная часть помещения плавно уходила в тень. Была половина первого дня, но огромное окно, закрытое ставнями и тяжелыми многослойными шторами, превращало время в полночь.

Я не боюсь темноты, но все же спешно зажег свет, чтобы убить этот эффект. И зря — то, что я увидел, мне совсем не понравилось. У стены стояли две большие морозильные камеры, совершенно лишние при любом, даже авангардном дизайне. Мне даже думать не хотелось, зачем они здесь портят интерьер, зато появилось почти непреодолимое желание смыться.

Большая часть зала все еще была во тьме, создавая впечатление его бесконечности. Много, ой как много всего разного могло еще быть в этой комнате… только лучше бы потихоньку уйти и никогда об этом не узнать.

Вместо этого я сделал шаг к окну, чтобы завершить начатое глобальным проветриванием.

Вряд ли я точно мог оценить, что произошло со мной. Во всяком случае, на первый взгляд это было поразительно похоже на смерть. Когда я воскрес, горело несколько ламп, а передо мной стояла она.