Невыносимая невеста, или Лучшая студентка ректора Страница 17

Глава 9. Когда передумаешь, обращайся

Черты лица Ольшанского заострились, и он вдруг гневно выдал:

— Самозванка!

В первый момент Валерия опешила. О чём он?

— Охотница за миллионами! Хочешь пробраться в наш уважаемый род обманом?!

Ах, вот о чём. Только не хватало, чтобы он сваливал с больной головы на здоровую.

— Да я и знать о вашем роде не хочу! Мне прекрасно жилось в земном мире.

— Не лги! — притопнул он ногой. — Знаю я таких, как ты.

Когда Валерия шла на встречу с Ольшанским, никак не предполагала, что разговор примет такой оборот. Бессовестно выкрали её из родного мира, а теперь она ещё и виновата?! Она смотрела на безупречно ухоженного Ольшанского в его нелепом цилиндре и ощущала накатывающее раздражение. Хоть бы шляпу в помещении снял. Олигарх невоспитанный. Подушечки пальцев начало покалывать.

— Моего желания не спрашивали, когда переместили сюда. Я с удовольствием отправлюсь назад и забуду и о вашем мире, и о вашем роде, как о страшном сне.

— Не верю ни единому слову! — нагло перебил её Ольшанский.

Какой упёртый тугодум! Валерию страшно злили эти необоснованные бессмысленные обвинения. А гнев, как она уже знала, добром не заканчивается. Пальцы ломило всё сильнее и сильнее.

— Не верите? Вот и прекрасно! Тогда отправьте меня назад! — с напором выпалила она.

— Все самозванки так говорят, — сверкнул Ольшанский своими хищными глазами. — Я тебя насквозь вижу!

Держите Валерию семеро. Нет, правда, сейчас что-то будет. Как же там говорил Тоцкий? Представить в руке кусок льда?

— Ишь какая, думала получиться Ольшанского обхитрить?! Знаешь, сколько до тебя пробовали?!

И почему никто не предупредил Валерию, что он ненормальный? Спокойствие, только спокойствие. Огромный-огромный кусок льда. Чёрт! Почему не помогает? Пальцы горят всё сильнее. Если бы перед ней был кто-то помоложе, она бы особо и не старалась себя сдержать. Только почтенный возраст этого сумасшедшего побуждал Валерию вспоминать советы Тоцкого. Она начала массировать костяшки пальцев, как он её учил.

— Думала, не смогу вывести тебя на чистую воду?! — не унимался Ольшанский, — А вот и нет! Не на того напала, мошенница! За всё ответишь!

Рука пришла в движение сама собой. Взмах… и от громкого хлопка заложило уши. Валерия даже зажмурилась. Что она на этот раз взорвала? Осторожно приоткрыла глаза, боясь обнаружить в клочья разлетевшиеся кресла и диванчики. Но мебель, к счастью, осталась целой. Видимо, приёмы Тоцкого хоть немного сработали. Единственной вещью, которая пострадала из-за действий Валерии был дурацкий цилиндр Ольшанского. Это он схлопнулся, издав этот страшный звук. Теперь головной убор больше походил на нелепую фуражку.

Сам Ольшанский почему-то выглядел страшно довольным. Он снял с головы свою блинообразную кепи и покрутил в руках, всё больше расплываясь в улыбке. Точно ненормальный.

— Наша кровь! — крякнул он самодовольно. — Иди сюда, девочка моя, — раскрыл объятия и двинулся на Валерию.

Она начала отступать, судорожно соображая, чем вызвано такое радикальное изменение настроения Ольшанского.

— Вы что, устроили всё это специально?! Нарочно злили меня, чтобы спровоцировать? Хотели, чтобы я сорвалась? Это была проверка?

— Разумеется, девочка моя. Ух, какая ты сообразительная, чертовка! Чувствуется наша порода, — он всё наступал и наступал со своими распростёртыми объятиями.

Валерия пятилась, не забывая атаковать:

— А слов Тоцкого вам было мало? Он же видел метку собственными глазами.

— Верить Тоцкому на слово я не мог. Он заинтересованное лицо.

В чём заинтересованное? Валерия не поняла, но продолжила атаку.

— Вы хоть понимаете, что провоцировать нехорошо? Вы поступили неэтично!

— А когда это Ольшанские поступали этично? — Он с самодовольной улыбкой покрутил в руке свой блинообразный цилиндр. — Тебе не кажется, девочка моя, что ты тоже перешла границы? — слова прозвучали не с укором, а наоборот, словно похвала. — Вся в меня. Узнаю темперамент.

— То есть вы утверждаете, что вы мой родственник?

— Да. Отец.

А вот и лётчик-испытатель отыскался. У Валерии в голове творился жуткий сумбур. Получается, этот лётчик-залётчик когда-то залетел в земной мир. Там охмурил маму Валерии. А потом преспокойненько улетел обратно. Двадцать лет его не интересовало, что там с дочерью, а теперь вспомнил, что он отец?

— Да я знать вас не хочу! При первой же возможности вернусь домой и забуду о вашем существовании!

— Строптивая, — снова расплылся в улыбке Ольшанский. — В точности, как я в молодости.

— До свидания, — Валерия развернулась, чтобы идти. — Надеюсь, больше не увидимся.

— Увидимся, — без тени сомнения заявил он. — Я собираюсь наверстать те девятнадцать лет, которые не имел возможности тебя видеть. И, кстати, если что будет нужно, обращайся. Имей в виду, ты наследница огромного состояния.

Валерия всё равно упорно шла к выходу. Слишком была зла на Ольшанского, чтобы клюнуть на его сладкие речи.

— И ещё одно — ты обручена.

А вот это всё-таки заставило Валерию развернуться и посмотреть на Ольшанского круглыми глазами.

— Что значит, обручена?! Заочно, что ли?

Нет, всё-таки у новоиспечённого «папочки» не всё в порядке с головой.

— Можно и так сказать.

Угу. Без меня меня женили.

— Я из земного мира. У нас договорные помолвки — это дикость. Слышать не хочу ни про какого жениха!

— Не хочешь, как хочешь, — с какой-то подозрительной многозначительностью усмехнулся он, — но когда передумаешь, обращайся — познакомлю.

Эту фразу он кинул Валерии вдогонку — она уже выходила из гостевой комнаты.