Про героев и людей - Эмилий Ленц Страница 17

— Тебе нужно пройти всего лишь несколько улиц дальше. Иди прямо три улицы, затем поверни направо и еще две улицы. Ты ведь знаешь что такое право, мальчик?

Мика почувствовал смесь облегчения и злобы. Какой раз за день его принимают за дурака? Может что-то с лицом не так? Тем не менее, он поблагодарил женщину и даже улыбнулся ей. Следуя указаниям, он шел прямо три улицы, затем повернул направо и уткнулся в уже знакомые очертания улиц. Внезапно он вспомнил это место, тут, в пяти минутах находилось «Кабанье рыльце». Не в силах побороть соблазн, Мика быстрым шагом бросился налево, навстречу заходящему солнцу.

Все это казалось невозможным. Как он снова оказался здесь, после всего, что с ним произошло сегодня? Или, может быть, ничего не произошло? Может быть, там, на постоялом дворе, его ожидает Грегор? Ждет и готов простить его за все? Мика немного замедлил шаг у порога таверны, и, подавляя последние сомнения, решительно вошел внутрь.

Рывком, открыв тяжелую дверь, Мика вступил в мир своего детства. Кем он был четыре года назад? Бесспорно, ребенком! Беззаботным ребенком, окруженным родительской любовью. А теперь он чужак.

В этой старой таверне проникала атмосфера знакомых вечерних гуляний. Рыбаки выпивали, путники отдыхали, менестрели развлекали, а подозрительные фигуры искали возможность присвоить чужое добро. Не просто жизнь, а сказка. Но ни Грегора, ни трактирщика не было видно. Мика остановился у стойки и оживленно осмотрел собравшуюся публику. Раньше он и Лефти так часто забавляли себя, выдумывая интересные истории о каждом из гостей. Подозрительная фигура в дальнем углу таверны с любопытством следила за Микой. И он, кажется, подмигнул? Да, действительно, самым вызывающим образом подмигнул. Незнакомец медленно начал приближаться к нему.

— А я знал, что ты рано или поздно заявишься! — окликнул Мику знакомый голос хозяина таверны.

Мика повернулся к Григорию, а потом вновь взглянул на незнакомца, который уже спокойно сидел за столом с пьяными рыбаками, не обращая на них никакого внимания.

— А где мой дед? Он все еще здесь? — спросил Мика.

— Ох, ну и досталось же тебе, — он осмотрел отметины от утренних поединков. — Он пришел сюда весь в гневе и начал собираться в дорогу.

— Так он, правда, уехал?

— Должен признаться, он несколько часов прождал тебя, потом он оставил твои деньги и уехал… а где ты был? Ты проиграл турнир претендентов и побежал топиться что ли?

— Да не топился я! — воскликнул Мика, привлекая внимания местной публики. — Я… я… кажется, остаюсь, меня берут в стражники.

— Ты уверен? Я думаю, ты еще сможешь догнать старого засранца, он, конечно не подарок, но…

— И я не проиграл турнир, я всех побил, — сменил тему Мика, старательно задвигая идею догнать Грегора и вернуться в семью подальше.

— А чего тогда старый козел так себя повел… — Григорий не успел договорить, как вдруг озарение посетило его лицо. — Так это про тебя говорят? Ты тот, кто послал Тиберия Звёздного куда подальше?

— Всё было не так!

— Нет, парень, ты как хочешь, но оскорблять великого героя… Словом, проваливай лучше, пока уважаемая публика не узнала.

Мика замер от недоумения, не ожидав такой реакции от Григория. В его глазах светились смешанные чувства разочарования и обиды.

— Но я… я просто…

Он замолчал, осознавая, что объяснения не имеют смысла. Он был всего лишь глупым мальчишкой, пытавшимся просто идти к своей мечте. Но в глазах многих он оказался нарушителем традиций и мерзавцем. Подавленный и смущенный, Мика уже покинул таверну, когда его нагнал хозяин, и молча отдал ту самую веревку с медными монетками. Последнее, что у него осталось от старой жизни. В его сердце все еще горело желание исправить ошибки и найти путь, который приведет его домой, но иногда лучший путь — это отсутствие пути.

Хавьер

Мика лежал на своей новой кровати в подвале дома на улице алхимиков. Сжимая зубы и тратя все свои силы, чтобы не расплакаться, он неровно дышал, разгоняя застывшую в воздухе пыль. Смотря в потолок, Мика пытался найти ответы. Его усталые глаза скользили по покрытой плесенью поверхности, словно искали вдохновение или знак. Но ответы не приходили, и он оставался один с собственными мыслями и сомнениями.

— Ну и чего ты тут разлегся? — голос Стефана был необычайно бодрым.

Мика поднялся с кровати и украдкой смахнул с глаз лишнюю влагу. Стефан сиял. Было невозможно поверить, что он вообще умеет грустить. Мика уставился на него.

— Ничего, а ты чего такой веселый? — спросил Мика, все еще немного ошеломленный.

Стефан улыбнулся и бросил Мике зеленое яблоко.

— Тебя приняли! Я договорился! — торжественно объявил Стефан. — Только не вздумай никому говорить, что это ты оскорбил господина-очень-важного-паладина.

— Подожди. А меня могли не принять?

— Конечно, могли, и еле приняли. Ты чего не рад?

Мика стоял неподвижно, сжимая яблоко в руке.

— То есть, я мог весь день тут убираться просто так? Ты мог меня выгнать с такой же легкостью, с какой пустил? Да ведь у меня ничего больше нет. Меня все бросили! Дед уехал, трактирщик — выгнал, монахи хотели запереть в подвале… или и про подвал была чушь?

— Знаешь, Мика, я долгое время был в твоем положении. Ощущал сомнения, падал духом, не видел выхода. Но я понял, что нельзя позволять этим эмоциям властвовать над собой. Мы можем выбрать, как относиться к тому, что происходит вокруг нас.

— Ты был на моем месте? — уже спокойно спросил Мика.

— Ну конечно нет, заканчивай эти нюни, тупица. Хави тебя покормил?

Мика внезапно осознал, что он совсем забыл про возможность навестить некого Хави и о своем чувстве голода. Он ничего не ел с самого утра, но смутная боль в желудке появилась