Кира Измайлова - Случай из практики Страница 17

– Признаю, в этом случае я действительно была непозволительно беспечна, – медленно проговорила я, чем, надо думать, пролила бальзам на сердце деда.

– Что все-таки произошло? – так и подался он вперед.

Я на секунду задумалась. Рассказать все от и до? А почему бы и нет? Дед намного более сведущ во всевозможных великосветских тайнах, чем я. Каюсь, я не всегда уделяю достаточное внимание происходящему при дворе, мне это интересно только в той мере, что необходима для проведения очередного расследования. Очень может быть, что я опрометчиво пренебрегаю всеми этими хитросплетениями взаимоотношений… Но, увы, у меня нет ни склонности, ни желания впутываться в эти бесконечные интриги! Но вот дед – дед всегда с преогромным удовольствием варился в придворном котле и, хотя последних новостей мог и не знать, опытом все равно обладал колоссальным. Кому и рассказывать, если не ему…

Таким образом я все же поведала деду о своих злоключениях, почти ничего не утаив. Мне не слишком хотелось афишировать участие лейтенанта Лауриня в этой истории, сама не знаю почему. Но замолчать этого не удалось, иначе бы дед непременно заметил зияющую в моей истории дыру.

– Во-от оно что… – протянул он, дослушав до конца. – Однако эта рыжая неплохо начала! Ни много ни мало отправить хозяйку на верную смерть! Далеко пойдет девочка… А тебе везет со служанками, Флошша…

– Не доканывай, – мрачно сказала я. – Лучше скажи, что ты обо всем этом думаешь.

– Думаю? – Дед уставился на меня своим знаменитым пронзительным взглядом, будто вспомнил молодость и лично проводимые допросы. – Я скажу тебе, что думаю по этому поводу, когда ты расскажешь мне правду о принцессе Майрин. Ведь что-то эти олухи хотели от тебя узнать, не так ли?..

Вот уж верно, вымолвив первое слово, придется сказать и второе, а там и спеть всю балладу от начала до конца, со всеми припевами и лирическими отступлениями. Вздохнув, я выложила все, что знала, все, что рассказал мне дракон по имени Гарреш, а еще те выводы, до которых я дошла своим умом. Наградой мне было замечательное зрелище: медленно округляющиеся глаза деда. К концу моего монолога он стал напоминать уже не ворона, а седого филина.

– И ты молчала?! – вскричал он, как только обрел дар речи. – Право слово, Флошша, ты заставляешь меня пожалеть о том, что я слишком баловал тебя в детстве!

– Я считала, что чем меньше людей узнает об этом происшествии, тем лучше, – дипломатично заметила я. – Ты сам приучил меня держать язык за зубами, не забывай.

– Ты полагаешь, я бы понес эту новость касаемо драконов и их потомства по всему королевству? – взъерошился дед. – Хотя, конечно… потрясающе, просто потрясающе, и до чего просто! И теория этого олуха Жорьема не выдерживает никакой критики, особенно если учесть то, как обстоят дела в действительности…

– Не увлекайся, – предостерегла я. – Распространяться об этом не стоит, сам понимаешь, так что пусть пока этот твой Жорьем наслаждается славой.

– Ты права, – проворчал дед. – Пусть его… – Он встряхнулся и уставился на меня, глаза его смотрели цепко и холодно, как много лет назад. – Должен признать, Флошша, что на этот раз наследство твоей прабабки пришлось как нельзя кстати…

– При чем тут это? – поморщилась я.

– Можно подумать, ты не знаешь, – фыркнул дед.

Конечно, я знала. Мой прадед был первым в нашем роду судебным магом, а прабабка, его жена, – очень сильной потомственной ведьмой. Маги обычно с пренебрежением относятся к ведьмам, но то ли мой предок обладал весьма вольными для своего времени и статуса взглядами, то ли действительно влюбился в прабабку (по дошедшим до нас сведениям, изумительной красоты женщину), но он на ведьме женился. И жили они, как ни странно, душа в душу, хотя скандалы в семье (тому был свидетелем уже мой дед) закатывались порой феерические. Так вот, по наследству в нашей семье передавалась магическая сила, а ведьмовство, судя по всему, оказалось латентным признаком; во всяком случае, полноценных ведьм в семье больше не случалось. Вот только каждый из последующих поколений нет-нет да и обнаруживал у себя какие-то умения, не присущие обычному магу. Дед, к примеру, замечательно гадал, предсказания его обычно сбывались, хоть понять истинный смысл этих пророчеств сразу он зачастую не мог. Еще он почти всегда, не задумываясь, определял, правду говорит человек или нет, что особенно пригождалось ему на допросах. Отец, судя по рассказам, тоже обладал умением замечать ложь в чужих словах, а к тому же был способен, глядя человеку в глаза и поднапрягшись, помочь тому вспомнить любой эпизод из его жизни во всех деталях. Тоже качество, небесполезное для судебного мага. Мне, к сожалению, ни одного из этих полезных свойств не досталось, но ведьмины корни все же дали о себе знать. Прежде всего это проявляется в моей интуиции. Я привыкла ей доверять, и она еще никогда меня не подводила. Бывает, рационально никак не получается объяснить то, что я «нюхом чую», объяснения появляются позже, но идти против того, что подсказывает интуиция, я не рискую. А кроме того, имеется и еще кое-что. Вероятно, так явно это проявилось потому, что я женщина, ведьмами все же чаще бывают женщины, а полноценные ведьмаки́ среди жителей материка – редкость необыкновенная. Как ни ворчал в свое время дед, я научилась пользоваться тем, что досталось мне по капризу природы. Пока это ни разу не пригодилось мне по-настоящему, но… мало ли… Запас карман не тянет.

– Я говорю о твоей интуиции, – подтвердил мои мысли дед. – Жаль, конечно, потерять тело того дракона… да… Возможность изучить тело дракона против вероятности повторения «алой зимы»… гм…

Я вздохнула. «Алая зима» случилась в том году, когда в одном небольшом княжестве началось истребление всех, кто хоть как-то отличался от обычных людей. Всех: не опасных по большей части деревенских ведьм, да что там ведьм – любого, кто подпадал под подозрение в колдовстве, а также далеко не безобидных созданий, которые во множестве обитали на территории княжества. Дальние родственники драконов – дирекки, неразумные крылатые ящерицы размером чуть побольше овцы, геррены – крупные белые олени, которых издали можно было принять за мифических единорогов, многие другие – все они были объявлены вне закона… Пик активности истребителей всяческого волшебства пришелся на зимние месяцы, отсюда и «алая зима» – говорят, снег был красным от пролитой крови. И только когда дело дошло до убийства судебного мага, присланного разобраться в этом безобразии, соизволила вмешаться Коллегия магов. Побоище остановили, но геррены, например, больше не встречаются в тех краях, а дирекк уже много лет вообще никто не видел… И кто знает, чем кончилось бы дело, развяжи люди войну не с неразумными животными, а с драконами! Тех, конечно, во много раз меньше, но, с другой стороны, средних размеров дракон в одиночку вполне способен сровнять с землей средних же размеров город. А хороший боевой маг может справиться с драконом… Боюсь, в этой войне не было бы победителей.