Сергей Иванов - Ветры Империи Страница 17

— Ну вот, дружище, теперь вас не страшно выпускать против троих, — заметил Эрик, жестом возвещая окончание схватки. — Еще пара-другая уроков, и даже мне придется вас остерегаться.

— Однако пока два моих меча не стоят одного вашего, — с кривой ухмылкой возразил Биер, вращая клинками уже вхолостую — выносливости у него тоже было в избытке.

— Слишком уж вы стараетесь меня достать, — объяснил Эрик. — Бой — это искусство, мой друг, и когда вы научитесь ценить в нем красоту, то обретете совершенство. Поверьте мастеру: самый короткий путь к цели не всегда самый верный.

— А вы не усложняете, Эрик? Чего мне не хватает, так это вашей гибкости — позднее начало, ничего не поделаешь.

— Конечно, и это, — кивнул Эрик. — А еще обратите внимание на ритм, предельной скорости можно достичь только через него. Поспешность здесь только вредит.

— Дражайший Тигр, а вы на удивление быстро оправились после ранения. — В углу комнаты для тренировок зашевелилась тень, и в круг света опасливо вступил Эст. — Конечно, благодаря Хранителям?

— Вы не поверите, через сутки не осталось даже шрама! — откликнулся Эрик. — Они действительно знаются с Духами, эти бесполые, — не иначе.

— Так, может, и ваши мечи заговорены? — рассмеялся коротышка. — Послушайте, Эрик неужто нет никого, кто фехтовал бы лучше вас?

— Наверняка есть, — ответил юноша, — только мне пока не встречался.

— Говорят, будто и ваш напарник — редкостный рубака, — заметил Биер. — Хорошенькое дело: лучших мечников гноят в Стражах!.. Уж не сама ли Божественная гребет их под себя?

— Ну все, друзья, мое время вышло, — заторопился Эрик. — Наверное, меня уже ждут.

Когда, приняв душ и переодевшись, юноша спустился в холл, его приятели уже прохлаждались там возле столика с напитками. При виде Эриковой экипировки Волк удивленно вскинул брови.

— Вот как, вы собрались за город? — спросил он. — Может, забыли, что творится в округе?

— Да мне тут близко, не беспокойтесь.

— А ведь дело к ночи, — заметил Эст. — Я и сам не прочь поохотиться на Невидимок в Столице, но там, за городом… — Коротышка покачал головой. — Это же их угодья, дружище!

— Я успею, — улыбнулся Тигр и направился к выходу. Уже на улице его нагнал Биер.

— Послушайте, Эрик, я мог бы вас сопроводить, у меня есть время, — предложил он, неловко усмехаясь. — По-моему, вы недооцениваете опасность: Грязь совсем с цепи сорвалась, да и Эст не так уж неправ — ночами за городскими стенами будто чудовищ спускают, от людей остаются одни ошметки… Вы же знаете, я не суеверен, однако это — факты.

— Спасибо, старина, — сердечно отозвался Эрик, — да только на сегодня у меня другая компания.

И он остановился возле крытой двуколки, запряженной четверкой голышей и охраняемой тремя угрюмыми Псами. В глубь кабинки застенчиво угнездилась Бэла, втянув ноги на широкое кресло. Ее гибкое тело сейчас прикрывала темная мантия с неизменным капюшоном, в тени которого пряталось строгое ясноглазое лицо, — будто юная жрица выбралась на прогулку.

Биер понимающе осклабился и заглянул внутрь тележки, облокотясь на передок, — Псы глухо заворчали, предостерегая.

— И всегда вам достается лучшее, — заметил Волк, всматриваясь под капюшон. — Дорогой мой, если у вас здесь разладится, не забудьте про меня, ладно?

— Ну разумеется! — засмеялся Эрик. — Буду рад передать девочку в хорошие руки.

Небрежным взмахом кисти Биер попрощался и ушел, а юноша немедленно забрался в двуколку и с удовольствием принялся целовать тонкие Бэлины пальчики, затянутые в мягкую серую кожу — такая же, насколько Эрик успел разглядеть, покрывала и ее ступни, словно девушка завернулась в нее целиком.

— Ты опоздал, — укорила его Бэла. — Не стыдно?

— Всего на минуту, моя прелесть, — извини.

— Да? Но я мокрая насквозь!.. — И приподняв полог, она продемонстрировала влажный цветок — оказывается, под мантией на ней были только кожаные чулки да коротенькая рубашка. Уронив подол, Бэла потянулась к пульту, и крепыши-голыши тотчас встрепенулись, дружно налегли на постромки. Двуколка резво покатилась посредине улицы, сзади забухали каблуками Псы. Девушка повернулась к Эрику и провела ладонью вниз по его животу.

— Милая, мы же пока в городе! — запротестовал он. — И здесь слишком светло.

— Но не терпеть же столько времени? — серьезно возразила Бэла. — До нашей усадьбы не так уж близко.

И снова раздвинулись створки амбразуры. Вскинув подол, Бэла оседлала его колени, а ствол с охотой проскользнул в горячую упругую норку, будто только этого и ждал с прошлой ночи. Поерзав, девушка погрузила его в себя целиком и улеглась грудью на передок, подперев одной рукой подбородок, а вторую уронив на пульт, словно и в самом деле решила управлять голышами. Смирившись, Эрик пропустил руки под обманчивую мантию и пополз ладонями по беспокойно шевелящимся бедрам. Кожаные чулки Бэлы поднимались к самым ягодицам, но выше все было доступно его ласкам.

— Ну, ты довольна? — спросил Эрик. — Продолжения не будет?

— Почему же? — откликнулась девушка. — Ты работай, работай!..

Зараженный ее дерзостью, Эрик повиновался. Бросая по сторонам невинные взоры, Бэла ритмично покачивалась под его толчками, чуть слышно постанывала. Иногда на ее лице возникала странная гримаска, и тогда прохожие начинали удивленно оглядываться на двуколку. А Эрик тщетно старался себя убедить, что хоть его-то они не замечают в тени кабинки.

— Наверное, ты сумасшедшая, — предположил он. — Зачем этим заниматься на публике?

— Этим можно заниматься когда и где угодно, — сквозь стиснутые зубы ответила Бэла. — Сейчас ты поймешь, только подними занавес…

Послушно юноша задрал подол ей до пояса, и глазам вновь открылся восхитительно тугой задок с нежной и гладкой кожей. Такой ракурс понравился Эрику даже больше, к тому же теперь он любовался своей собственностью, пусть и временной. Но скоро юноше стало не до наблюдений, потому что гибкая талия Бэлы вдруг пришла в движение и на его простой поступательный ход начали накладываться разнообразные и тщательно выверенные колебания. Столь совершенной любовной техники Эрику еще не доводилось встречать — девушка крутила тазом виртуозно, не хуже, чем Эрик мечами, словно тоже обучалась этому с младенчества. Острота ощущений сразу взлетела до опасной черты, но Бэла искусно удержала юношу на самом гребне волны и вместе с этим валом они стали вздыматься все выше, не пересекая, но отодвигая черту, — туда, где наслаждение становилось страданием… или безумием. И теперь Эрику было плевать на зрителей, он не оторвался бы от Бэлы даже под страхом смерти. Наклонившись вперед, Эрик вобрал в ладони ее мягкие груди, притиснул девушку к себе.