Александр Абердин - Наследник рыцаря Страница 17

- Эй, мужлан, я хочу купить у тебя этого дракона.

У Легара от такого требования даже челюсть отвисла и он не нашелся, что сказать в ответ. Зато дракон горестно вздохнул, поднялся на задние лапы и, сцепив пальцы в замок, глядя в небо, взмолился трагическим голосом:

- О, жестокосердные боги Ночи, за что же вы так безжалостно покарали этого жалкого, никчёмного и такого спесивого человечка? За что вы отняли у него последние крохи рассудка? Он ведь вознамерился купить себе не какую-то там сивую кобылу, а вашего младшего брата. — После чего заговорщицким тоном негромко сказал другу — Легар, братишка, поинтересуйся у этого типа, сколько золота он предложит тебе за меня. Если согласится отсыпать столько, сколько я вешу, соглашайся. После этого я его мигом слопаю и мы полетим дальше, к месту нашей службы, чёрт бы побрал этих магов с их неуёмными амбициями.

Принца от этих слов, как ветром сдуло. Зато хозяин постоялого двора, который лично прикатил тележку с горячим винно-медовым напитком, цокая языком, сказал:

- Да, теперь орден магов Золотой Марг возвысится до небес, если ему будет служить рыцарь, летающий на высшем драконе.

Увы, но Легар был просто вынужден с ним согласиться. Хотя он сам и не представлял для ордена совершенно никакой ценности, то о драконе этого нельзя было сказать. Пусть Эолтан и выдавал себя за обычного дракона, а не королевского, он стоил полсотни таких грифонов, как Буран. Однако, как ни крути, из-за своего магического браслета, без которого уже не мог обходиться, Легар всецело принадлежал ордену Золотой Марг и мог освободиться от этой зависимости только через двадцать один год. Из дневника сэра Родеса он узнал, что браслет станет питать его силой и делать без малого неуязвимым только в том случае, если он будет служить Золотому Маргу верой и правдой. В противном же случае его ждала медленная и мучительная смерть.

Впрочем, из дневника они оба узнали и о том, что Легар обязан свято чтить законы ордена, чего как раз не делали его маги и архимаги во главе с верховным магом. Ну, а поскольку они не посвящали рыцарей в них, то и крутили ими, как хотели, так что магический браслет представлял из себя очень тяжелую и крепкую палку о двух концах. Судя по всему, сэр Родес как раз именно из-за этого чуть было и не лишился жизни. Теперь же, когда тот честно оттрубил свои семьдесят девять лет и его вывел в отставку какой-то ушлый архимаг, имеющий доступ в святая святых ордена, потайную комнату, в которой находился кристалл управления браслетами, Легар находился в весьма выгодном положении. В первую очередь потому, что он мог теперь во всех своих действиях опираться на строгие законы ордена и имел полное право отказаться выполнять преступные приказы, которые не должен исполнять и даже мог спросить с мага или архимага за такие дела по всей строгости законов самого ордена.

Правда, как только он откажется снять со своей руки браслет, якобы, для перезарядки, маги мигом всё просекут и попросту засадят его в канцелярию, переписывать какие-нибудь бумажки, на все оставшиеся двадцать лет и одиннадцать месяцев. Однако, правитель Элтон уже дал ему прекрасный совет, Легар должен начать вести себя так, чтобы все архимаги и верховный маг взвыли от его выходок и постарались сбагрить куда подальше вместе с драконом. Как и любой другой рыцарь, он имел право нанять себе оруженосца и никто так и не умудрился написать, каким тот должен быть. Во всяком случае сэр Родес не раз сожалел, что не взял себе в оруженосцы огромного, свирепого тролля, которому спас однажды жизнь и тот к нему привязался всей душой, а он пристроил его на службу к своему приятелю-королю, у которого тролль жил, как в райском саду богов Рассвета.

Дракон, конечно, гораздо круче, чем тролль. Тем более такая язва, как Эолтан. На протяжении всей ночи оба друга гадали, как им будет лучше и, самое главное, как можно громче ознаменовать своё прибытие в цитадель Золотого Марга. Кружа над ней на огромной высоте, Легар, вдруг, завопил:

- Элли, я придумал! Сейчас мы спустимся вниз, и когда ты будешь пролетать над главным куполом, то громко пукнешь, а я в это время стрельну в их золотую, двенадцатикрылую ворону из лука, стрелой с разрывным наконечником. От неё, поверь, ничего не останется, как не станет и этого дурацкого флюгера, который маги установили вопреки всем законам. Никто ведь не вправе изображать золотого предвестника рассвета ни в камне, ни в дереве, ни в металле, а только на голубой бумаге, в виде золотого силуэта. Ты с невинным видом скажешь, что пукнул от испуга, увидев это непотребство, а он взял и разлетелся во все стороны.

- А что, это идея? — Воскликнул дракон — Моего папаши ведь с дубиной из каменного дерева тут нету, а значит мне за этот большой пердёж ничего не будет. Буран, мальчик мой, вниз!

Хотя в их и заметили в цитадели, они спустились вниз так стремительно, что рыцари на грифонах просто не успели взлететь им навстречу. Громовой пук дракона и звук взрыва слились воедино. Флюгер в виде деревянной, позолоченной священной птицы-марг богини Авиры, разрывная стрела превратила в огненный шар и двое юных балбесов таким образом известили магов о том, что спокойные времена в главной цитадели ордена магов Золотой Марг закончились и теперь они могут лишь с тоской вспоминать те славные дни, когда Легар и Эолтан ничего не знали об этом ордене магов, а в нём даже слыхом не слыхивали о них, хотя все маги Илмирина ведали, что перед наступлением Эры Драконов в их мире, по воле богов Дня, Утра, Вечера и Ночи появятся два неразлучных друга, человек и дракон, которым суждено совершить великие подвиги. Беда заключалась лишь в том, что ни Легар, ни, тем более, Эолтан, даже и не помышляли ни о каких великих подвигах. Более того, им совершенно не нравилась та миссия, на которую сэр Родес их подписал.

Глава пятая

Изгнание Легара и Эолтана в учебный лагерь

Как только оба юных нахала отстрелялись и Легар спрятал свой блочный луку в седельную сумку, Эолтан принялся не спеша облетать центральный замок цитадели магов, очень величественное и красивое сооружение высотой в две сотни метров или сто саженей. Оно представляло из себя восьмигранную, семиярусную, усечённую пирамиду, метров трёхсот в поперечнике, над каждым углом которой возвышалось по восьмигранной башне со смотровыми площадками наверху и уже над ними главенствовала девятая башня с хрустальным куполом, ещё совсем недавно украшенным флюгером в виде священного, рассветного золотого марга, обращённого новообращённым рыцарем в дым и мелкую щепу, сыпавшуюся вниз, магам на головы.