Александр Абердин - Парадиз Ланд 2-1 Страница 17

       Эрато вскочила с кресла и возмущенно закричала:

       - Да, я вообще не пойду ни в какое Зазеркалье! Вернусь в наш замок на горе и буду жить там, как и прежде. Я прекрасно обойдусь и без того, чтобы лично навевать на поэтов свои магические чары, без которых они не могут творить.

       С тяжелым вздохом ангел пристально посмотрел в глаза девушки и сообщил ей самое неприятное известие:

       - Увы, Эрато, теперь это уже невозможно. Или ты отправляешься в Зазеркалье и начинаешь там мочить уродов, или тебя саму ждет десять лет жутких мучений в Темном Парадизе, в аду, который наш Создатель Ольгерд сотворил для черных душ, помещенных им в неистребимые тела. У тебя есть ровно один час на размышления. Ты вправе выбирать между адом и Зазеркальем. Извини, но уже ничего невозможно изменить. Меня ты легко сможешь найти в моей спальной и единственное, что я могу сказать тебе в утешение, моя милая Эрато, ты не найдешь более ласкового любовника, чем я, а еще мне подвластно сделать тебя еще одной дочерью Великого Маниту. Тогда тебе уж точно нечего будет бояться в Зазеркалье и ты сможешь избежать многих неприятностей.

       Сказав это, Уриэль вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь. Он вовсе не надеялся на то, что Эрато сможет стать его сестрой, ведь этого так и не смогли сделать очень многие небожительницы, в совершенстве постигшие искусство небесной любви, большинство которых были к тому же влюблены в него.

       Уриэль, одетый в свой самый излюбленный домашний наряд, просторные бермуды и пеструю гавайскую рубаху, лежал на широченной кровати и пристально смотрел на часы, висевшие на стене. Его крылья спокойно парили под потолком, чуть заметно шевеля перьями. Истекала пятьдесят восьмая минута того часа, который Алекс дал Эрато на раздумья. Для ангела этот час показался целой вечностью и отнюдь не потому, что влюбленный Уриэль ждал предмет своего обожания.

       Все это время его душу терзали сомнения, вправе ли он облегчить дальнейшую участь музы, научив её кое-каким ловким магическим трюкам, чтобы она легче переносила все тяготы того сложного и, безусловно, очень важного задания, которое ей было поручено. К тому же он очень боялся еще и того, что эта гордячка, вдруг, возьмет и выберет для себя адские муки. Такое тоже было не исключено, но тогда в бой должен был вступить Алекс для того, чтобы самым наглядным образом показать ей, что такое жизнь в аду и чем ей грозит такое упрямство. Главным же козырем должно было стать угроза, что после всего, что ей придется испытать в аду, её путь все равно будет направлен в Зазеркалье и лежать он будет через его спальню.

       Когда пошла пятьдесят девятая минута, огромные двустворчатые двери спальной плавно распахнулись и в неё медленно и гордо вошла прекрасная муза Эрато. Переступив порог и сделав несколько шагов по направлению к его кровати, она расстегнула бронзовые фибулы своего пепласа и легкий шелк волнами заструился вниз, обнажая её стройное, белое тело, заставив глаза ангела вспыхнуть бешеным огнем.

       Уриэль лежал, словно пораженный молнией, и жадно пожирал взглядами прекрасное девичье тело, юное и неопытное, еще не знавшее мужских рук и губ. Эрато была так чиста и невинна, что даже и не представляла себе, что такое девичья стеснительность. Она стояла, как вкопанная, не зная что ей делать дальше и будучи не в силах переступить через белый шелк своего пепласа, который был подобен одеянию монахини, отданной в монастырь еще во младенчестве.

       Девушка, которая была прямой и единственной виновницей сотен тысяч любовных признаний, выраженных в прекрасных стихах, и просто невероятного количества поэтических описаний всех радостей любви, сама не знала о ней ровным счетом ни-че-го. В этой очень большой, изящно обставленной красивой мебелью спальной, где очень часто звенели девичьи и женские голоса, звучали страстные признания в любви, она была подобна дикарке, впервые попавшей в огромный, сверкающий яркими огнями город. Едва войдя на его окраину, она уже была поражена им и её душа пребывала в смятении подобном панике, и Эрато была готова разрыдаться от каждого громкого слова или резкого жеста.

       Голубые глаза ангела Уриэля-младшего, до этого горевшие бесовским огнем, вдруг, потемнели и наполнились теплом и нежностью. Он ласково улыбнулся, отчего девушка вздрогнула, но не сдвинулся с места. Вместо этого из-под потолка слетели вниз его белоснежные крылья и, сложившись пополам их внешней стороной, укрыли её от ласковых взглядов ангела. Она облегченно вздохнула и видя добрый и ласковый взгляд Уриэля, тоже робко улыбнулась. Ей было даже неведомо то, что ангельские крылья и сам ангел были одним целым и она уже оказалась в страстных объятьях этого крылатого Казановы.

       Упругие и шелковистые белоснежные перья нежно поглаживали и ласкали тело девушки, легонько щекоча соски её грудей и даже девичье лоно, которое, до сего дня, еще никогда не доставляло ей никакого беспокойство, хотя возраст Эрато исчислялся почти четырьмя с половиной тысячами лет. Такой уж она была порождена Аполлоном. Девушка с удивлением отметила, что ангельские крылья вовсе не досаждают ей своими воздушными, невесомо легкими прикосновениями.

       Два ангельских крыла легко и плавно опрокинули Эрато на спину и подняли в воздух, но не понесли её немедленно к кровати Уриэля, а медленно закружили по огромной комнате с окнами, чуть ли не во всю стену, через которые в спальную проникали багряные лучи заходящего солнца. Белоснежные крылья то крепко обнимали тело девушки, стискивая её упругими перьями, то вновь принимались легонько щекотать его от кончиков пальцев на ногах и до её улыбающихся губ. Временами она тихо смеялась, лежа на одном ангельском крыле и укрытая от восхищенных взглядов Уриэля другим.

       Крылья ангела источали дивный аромат с каким-то горьковато-мускусным оттенком и девушка вдруг поняла, что это и есть запах мужчины, запах любви и страсти. Нет, она вовсе не хотела обнять Уриэля, но она уже прижимала к своей груди его белоснежное крыло и вспоминала отчего-то Леду и то, как эта девушка отдалась, однажды, огромному лебедю. Та юная эллинка тоже не хотела близости с мужчиной и Зевсу пришлось пойти на хитрость, чтобы сделать её своей любовницей, ведь после этого он приходил к ней уже как самый обыкновенный мужчина и, помнится, она с сестрами до слез хохотала над этой наивной простушкой.

       Теперь, похоже, на её долю выпало то же самое и Эрато стала с интересом посматривать на ангела, пытаясь угадать, как скоро он встанет со своего ложа и подойдет к ней для того, чтобы сорвать с её губ первый поцелуй. Она уже решила для себя, что не станет уступать ему просто так и отдаваться, словно жертвенное животное. Он или возьмет её силой, или... Каким должен быть второй вариант, она даже и не могла себе представить, так как ей совершенно не хотелось того, что на языке всех этих странных существ мужского и женского рода называлось соитием. Не то чтобы это было ей противно, просто на никогда не думала об этом и даже не могла представить себе, что это такое, - плотская любовь.