Дмитрий Сорокин - Оберег Страница 17

— Не из Нави. Но за тобой. — ответил витязь, швыряя нож. Спустя мгновение рыжий так же медленно садился с затухающим взором, не в силах дотянуться дрожащей рукой до рукояти ножа, торчащей чуть выше кадыка.

Пока не спало оцепенение, Руслан успел зарубить троих. Он твердо решил, что пришел сюда не драться, а убивать, так что не было места для ритуальных почестей противникам. За подлость надо платить. С четвертым пришлось повозиться, но недолго, пятый и шестой почти не пытались защищаться. Седьмой сопротивлялся, и еще как! Ему даже удалось слегка задеть Руслана своим мечом, поцарапав витязю щеку. Но продержался он тоже недолго. Пока Руслан рубился с восьмым, остальные сумели разбежаться и теперь поднимали шум по всей деревне. Витязь сильным ударом выбил меч из рук противника и схватил его за горло:

— Куда девку дели, ящерово семя?! Девку, что со мной была?!

— В подвале она… — прохрипел несчастный и умер, пронзенный мечом.

Руслан быстро проверил избу. Кроме немолодой уже женщины, смотревшей на него пустым взглядом безумицы или слепой, никого не оказалось.

Со скрипом открыв ляду, Руслан крикнул в подвальную тьму:

— Мила! Мила, ты здесь?

— Руслан?! Ты жив?!!

— Ходить можешь?

— Да!!!

— Бегом сюда, времени у нас нет!

— Только руки связаны!

— Тогда подходи сюда и поднимай руки вверх! Ну, быстро!

— Здесь я!

— Вот и славно. — пробормотал богатырь, вытаскивая Милу за руки. Миг — и веревки перерезаны. Девушка повисла на его шее и заплакала.

— Мила, не время! Кругом враги! Надо мотать отсюда, причем быстро! — в углу он нашел свой меч, видать, рыжему глянулся добрый клинок. Кинжал Милы присвоил один из тех, кого зарубил Руслан. Богатырь схватил кочергу, хорошенько пошуровал в очаге, затем решительно выгреб горевшие дрова на пол. — Надеюсь, займется. Уходим!

Они выскочили из избы. На крыльцо взбегали двое: один с мечом, второй с дубиной. Руслан расправился с ними быстро.

— Мила, куда дели наших лошадей?

— Староста забрал. Этот, рыжий который. Вот его конюшня.

Возле конюшни их ждали: пятеро вятичей, вооруженные чем попало, пошли в атаку всем скопом. Руслан зарубил одного, одновременно пырнул ножом второго. Мила с диким визгом вонзила свой кинжал в грудь третьего. Оставшиеся двое достались богатырю: одного он пронзил, а когда не смог быстро вытащить из тела застрявший меч, сумел быстро повернуться к последнему, сломать руку, занесшую уже меч для удара, и свернуть ему шею.

— Хозяин! Живой! Вот это новость! — радостно заржал Русланов конь.

— Живой, живой, конячка ты моя! Только если отсель быстро не ускачем, живыми вряд ли останемся! Как еще через ворота прорываться будем… Мила! Ты мечтала о мече, помнится? На, держи, этот вроде полегче… Будут наседать, отмахивайся, авось отобьемся. Вперед!

Из дома старосты уже валил дым. Руслан и Мила вскочили в седла, помчались к воротам. У ворот, как ни странно, не было никого кроме маленького сморщенного старичка. Криво ухмыляясь, он щелкнул пальцами, и из-за ближайшей избы вышла ватага упырей. Богатырь прищурился, прикидывая, с которого начать и вообще, чем все это может кончиться. Ничего хорошего не предвиделось. Одолеть одного-то упыря не очень просто, а их тут полдюжины…

— Руслан, я слышала, упырь у них тут один всего. Остальные — морок. Этот сморчок у ворот — местный колдун… — Мила не договорила. Не дожидаясь, пока настоящий упырь в компании своих призрачных собратьев подойдет слишком близко, Руслан молнией метнулся к воротам и обрушил удар меча на голову колдуна. Тот настолько не ожидал такого поворота, что и не подумал как-то защищаться. В рядах упырей произошло некоторое смятение, потом пятеро растаяли в вечернем воздухе, а глазищи оставшегося засветились злобным торжеством. Богатырь швырнул ему труп колдуна, и чудовище с визгом накинулось на останки своего былого повелителя. Руслан распахнул ворота.

— Ходу, Мила, ходу!

— Да сколько угодно! — они, наконец, вырвались из деревни. Преследовать их никто не пытался. Дом старосты горел.

Тем временем зима все-таки решила рискнуть и попробовать вернуться: заметно похолодало, небо заволокло тяжелыми тучами, пошел крупный мокрый снег. Злой ветер кидал снежинки путникам в лицо, приходилось щуриться.

Едва заметной тропкой выбрались на тракт. Руслан не рисковал искать другие пути: слишком свежи были в памяти воспоминания двухлетней давности: ловушки и прочие гадости, устраиваемые вятичами дружинникам. Еще через час миновали остывающее пепелище — вот откуда днем тянуло гарью… Когда остановились чуть перевести дух, Мила рассказала:

— Эту весь дружинники спалили вчера. Отказываются вятичи дань платить, вот русы и лютуют. Кто здесь выжил — побежали к соседям, это туда, откуда мы только что вырвались… Те озлобились, решили на тракте засаду устроить. Только русы, видать, то ли в другую сторону пошли, то ли не по тракту, так что вместо них мы с тобой в засаду угодили… Тут они на тебе и отыгрались… Как ты жив остался?! В корчме тебе меньше досталось, и то сколько я с тобой маялась… Заколдовали тебя с тех пор, что ли? И когда успели?

— Да вот успели… — пробурчал Руслан, и, заметив обиженный взгляд Милы, поспешно добавил: — потом расскажу, шибко долгий рассказ получится, а у нас времени нет. Пора ехать дальше. Пока мы в вятичских землях — покой нам вряд ли светит. Они, в общем-то, ребята незлобивые, только киевлян с новгородцами отчего-то не любят… Оп-па, слышишь конский топот?

— Да, слышу… — растерянно отозвалась Мила после небольшой паузы. — Кто это?

— Не знаю. Но их много. — помрачнел витязь. — И догоняют, сзаду едут. Может, погоня?

— Кто знает… Что будем делать?

— Наперегонки мы с ними, пожалуй, скакать не станем. Быстро с дороги, за деревьями спрячемся.

Так они и поступили. Едва ветки, пропустив их, перестали качаться, на тракте показались всадники. Было их с сотню, ежели не поболее.

— Стой! — послышался крик.

— Ну, чего там?

— Какого хрена?!

— Кто остановил?!

— Воевода остановил! — раздался знакомый рык воеводы Ветробоя по прозвищу Большие Уши. — Цыц всем! Здесь след кончается, а далеко по лесу они уйти не могли. Во дурни! Доброе дело сделали, а удирают, как нашкодившие коты…

— Молчи. И даже не дыши. У него слух, как у лиса. — едва слышно прошептал Руслан. Встречаться с соратниками после бахвальства на пиру ему не хотелось. Еще бы: грозился колдуна, что в теплых землях живет, в Киев чуть ли не в суме заплечной принести, а сам объявился далеко на полночь от Киева.

— Слух у меня даже лучше, чем у лиса. Кто бы ты ни был, добрый молодец, выходи. Вместе с сотоварищем своим. Клянусь Перуном, нет зла в наших намерениях! — Руслан крякнул досадливо, помялся миг — а что, если крутануть тот длинный вырост оберега, «рычаг», как обозвал его Дух-Из-Деревяшки, и унестись отсюда далеко-далеко, чтоб только товарищам в глаза не глядеть? Нет, не честно. И, вздохнув, Руслан вышел на тракт, ведя коня в поводу. Мила со своей кобылкой робко плелась следом.