Наталья Резанова - Ветер и меч Страница 17

Возможно, следовало, как всегда, поручить командование в мое отсутствие Хтонии, но я слишком часто вешала на нее это бремя и сочла, что справится Кирена.

А Хтония поехала со мной. А также Никта, Клана, Мелайна, Анайя. Вели нас Герион, Лисиппа и еще одна разведчица — Антисса.

Нас было немного, и это хорошо. Мне никогда не хотелось командовать большой армией, а она все росла, против моей воли.

Годы спустя один прибившийся к нам человек из бродячих хабири объяснял, что их племенной бог запрещает им идти на войну большим числом, дабы в случае победы люди не возгордились, приписав себе ее честь. Честь должна принадлежать богу. И, хотя мне нет дела до мужских богов, истина в том запрете есть.

Нас было немного, и все умели передвигаться быстро, укрываться в засаде и нападать неожиданно. Исключение составлял Сокар, но за ним присматривали, чтобы не путался под ногами.

Я хотела нападать только в крайности. Поэтому, перейдя незаметно полосу леса, приказала сперва окружить деревню.

Странно, они не строили вокруг своего селения ловушек, и даже часовых не выставили. Или они, привыкнув нападать на других, никогда не ждали, что нападут на них? А ведь это оказалась большая деревня — несколько сот жителей, поля, пастбища. Им было что терять.

А может, этот, с позволения сказать, наследник — попросту никудышный вождь? Похоже, так оно и оказалось.

Мы спокойно обложили их, а потом я в сопровождении небольшой свиты открыто въехала в деревню. И когда они попытались кинуться на нас, я лишь повела вокруг рукой — поздно, мол, друзья.

У них были дома на сваях, с них так удобно стрелять… Но они даже и там не позаботились выставить охрану, представляете?

Короче, наверху уже стояли наши лучники. Но этот Шиллуки, с копьецом в руке, все еще медлил. Соображал, затевать драку или нет.

Сразу он мне не понравился. Коленки оттопырены, пузцо, несмотря на молодые годы, дрябловато… В общем, не зря старый вождь беспокоился за свое место.

Я не стала вынимать оружия (правда, на этот раз со мной был щит, и я постаралась, чтобы змею на нем все видели) и, логично предположив, что тайный воинский язык известен не одному вождю, сделала знак: «Брось оружие, и я не причиню тебе вреда».

Однако он попытался что-то возразить. От Сокара я уже выучила несколько обиходных выражений, и догадалась, что он ссылается на Богиню, которая велела убивать дерзких пришельцев.

— Богиня? Тебе приказало Змеиное Болото… вождь… — я произнесла это так, чтобы он понял — мне известно его имя. — Богиня больше не говорит со Змеиным Болотом.

— Но служанки Богини…

— Я — служанка Богини! — выкрикнула я на языке горгон и указала на свой щит. — А на Болоте нет, не только Богини — там скоро не окажется ни одной змеи!

Я увидела, что они перепугались. Крепко перепугались. Видно, здорово им вдолбили, что змеи священны. То есть, они, конечно, священны…

Дальнейшие переговоры все же пришлось продолжить через переводчика. Я заявила, что прежний вождь ослушался Богини, напал на ее слуг, оттого был разбит и потерял лицо. Неужели он, Шиллуки, хочет, чтобы его постигла та же участь? Ну и так далее. Жаль, всего не видел Келей. Он бы повеселился от души.

К концу дня Шиллуки уже был готов не то что есть у меня с рук — пыль передо мной жезлом вождя подметать, настолько судьба Некри (имя дядюшки, он его, известное дело, от меня не скрыл) ему не улыбалась.

Все это не нравилось мне все больше и больше. Мы задержались в деревне еще пару суток. Мне хотелось посмотреть, как они живут.

Странно они жили. Там, где есть вождь, обычно есть и жрец, или жрица, или шаманы… Ничего подобного у этого племени горгон не оказалось. Почитания предков тоже не было. Еще бы — «нет прошлого»… Они молились лишь Змеиному Болоту и верили, что только оно посылает им благосостояние.

Благосостояние у них было, поля давали урожай, а работали в полях исключительно женщины. Это их священная обязанность. Женщины привычны вынашивать и рожать детей, как и земля, объяснили мне. Если на земле будут работать мужчины, то земля станет бесплодной.

Короче, знакомая уловка. Все, что угодно можно выдумать, чтобы заставить женщин пахать, а самим любым путем увильнуть от работы.

Вообще положение женщин было самое униженное. У них в языке не существовало даже слова, обозначавшего военное или религиозное сообщество женщин. Лишь «братство». А это — вернейший признак, что страна свернула с Пути. И слово «предки» тоже существовало только в мужском роде. Женщинам не разрешалось даже прикасаться к оружию. Разрази, Богиня, не давать женщинам оружие — да это же прямое оскорбление естества! Но это еще что…

С самого начала меня удивило, что в деревне более-менее свободно живут лишь маленькие девочки и зрелые женщины.

— А девушки где? — спросила я, и после долгих запирательств получила ответ.

Нет, их попрятали не от возможных насильников в образах моих людей и моем. Оказывается, всех девочек, которые, по здешним понятиям, начинают созревать, то есть лет в восемь-девять, заточали в хижины, поднятые высоко над землей и находящиеся далеко от деревни. За ними присматривали старухи, неспособные уже к деторождению. Присматривали, чтоб те ненароком не ступили на землю и не высунулись наружу днем. А поскольку девочки сидели в заточении по четыре года, такой соблазн у них наверняка был.

Землю и солнце охраняли от них, их же самих никто не охранял. Ни один враг не напал бы на хижины с девушками, настолько они считались нечисты.

Держали их впроголодь, ели и пили они из свернутых древесных листьев, потому что вся посуда, к которой они прикасались, также считалась оскверненной, а деревенские были не так богаты, чтобы каждый раз сжигать или разбивать миски и горшки. В своих клетушках несчастные создания жили до того времени, пока сородичи не выдавали их замуж.

Только тогда их выпускали на волю — если это можно было считать волей. Мало того, что они трудились с утра до ночи. Женщины, у которых были месячные, а также роженицы тоже считались нечистыми, и подвергались такому же заточению, как и девочки. За нарушение его, их отправляли на Змеиное Болото.

Но наихудшей преступницей считалась женщина, у которой случался выкидыш. А это при тяжкой работе происходит не так уж редко. Но они, как предполагалось, оскорбляли этим Богиню, и тоже отправлялись на Змеиное Болото. Что с ними там делали, я видела…

Еще на Змеиное Болото регулярно сносили малых детей, непременно первенцев, причем делали это сами матери.

И такие обычаи были у всех племен, подвластных Горгонам. Немудрено, что у них там, в храме, накопилось столько горшков с детскими костями.

Когда я попыталась говорить, что жертвоприношения детей не только не угодны Богине, но и отвратительны ей, они приходили в ужас. И упорно отказывались верить, что, если не убивать младенцев, земля не перестанет родить, и не настанет всемирная засуха, которой не будет конца. Они тут очень боялись засухи — близость пустыни, знаете…