Юлиана Суренова - Книга 6_Путь тени Страница 17

Несколько мгновений он моргал, затем, щурясь, огляделся вокруг. Когда же зрение вернулось к нему…

– Легче не стало… – проворчал себе под нос Евсей.

Только что было ранее утро, а уже – полдень.

"Стоило на миг отвлечься… Вот жизнь!" "Это все время, – недовольно хмурился он, – то замедляется, то убыстряется…" И, все же… В глубине души у него теплилось некое странное чувство… Евсею подумалось… Ему показалось, что он не удивляется потому, что еще не знает всего…

И эти предчувствия подтвердились даже быстрее, чем он думал.

Проходившие мимо торговцы не могли не обратить внимания на остановившегося в шаге от тропы помощника хозяина каравана. На него поднимались взгляды, с губ уже было готово сорваться:

– Что с тобой, Евсей?

Но непроизнесенные слова так и застывали на губах. Кое-кто, втянув в себя побольше воздуха, сжимался, словно перед прыжком в глубокий снег. Другие вовсе шарахались в сторону. И только Лина, хотя даже она не смогла скрыть своего удивления, не только остановилась с ним рядом, но решилась заговорить:

– Евсей…

– Да, знаю, знаю, говорить с самим собой – дурной знак. Тому, кто в своем уме, не следует вести себя подобным образом, но… Не знаю, что на меня нашло…

– Скажи лучше: что с тобой произошло!

– А… – он махнул рукой. – Да так, задумался…

– Задумался? И только? – несколько мгновений она молчала, не сводя с караванщика взгляда, словно не узнавая его. – Евсей, это действительно ты? – вдруг спросила она.

– А кто же еще? Лина, ты… Вы все ведете себя так, словно не узнаете меня!

– Да нет, как раз узнаем. Иначе бы решили, что в караване оказался чужак.

– Посреди пустыни? Женщина, а ты сама-то здорова?

– Когда я смотрю на тебя… – она не отводила от него зачарованного взгляда ни на миг. – Я начинаю сомневаться. Это так невероятно…

– Что?

– Ну… Случившееся с тобой.

– Да в чем дело?! – он начал беспокоиться. И, право же, меньше всего о себе.

– Ты… Ты помолодел!

– Помолодел? – Евсей с сомнением посмотрел на нее. Глаза караванщика словно спрашивали: "И это все? Я по какой-то причине стал выглядеть чуть моложе, чем накануне, и поэтому вы все смотрите на меня так, словно я превратился в двуногого оленя?" -Не то слово! Это просто невероятно, но ты выглядишь так, словно тебе лет шестнадцать!

Евсей глянул на свои руки, провел ладонями по щекам, ощупывая лицо. Исчезли борозды морщин, вместо густой длинной бороды – робкая юношеская щетина. И, все же…

– Конечно, я мечтал об этом… – озадаченно пробормотал он.- Вот только что, несколько мгновений назад… Но… Лина, это… Так невероятно, что просто не может быть правдой!

– Давай, я принесу зеркало. Я быстро! – она бросилась к своей повозке.

– Лина! – Евсей хотел остановить ее. – Это неважно, я…- он умолк, поняв, что та все равно его не слушала, а даже если бы слушала, не слышала, отбежав слишком далеко. И, все же, мысленно, для себя, он закончил: "я с большей легкостью поверю в то, что мои глаза лгут, чем в возможность исполнения несбыточной мечты!" -Евсей! – донесся до него взволнованный голос Атена.

Встревоженный странными разговорами, хозяин каравана поспешил найти брата.

– С тобой все в порядке? – и тут он увидел его лицо.

Караванщик остановился как вкопанный, умолк, не в силах вымолвить и слова, хотя его губы и остались приоткрыты, так, словно с них уже были готовы сорваться слова, но замерзли налету…

– Во всяком случае, чувствую я себя хорошо, даже очень, – между тем Евсей, несколько пришедший в себя, решил, что разговор с братом – именно то, что ему сейчас нужно, – будто помолодел.

– Вот именно! – Атен был не просто удивлен, он был восхищен величием того чуда, которое вновь коснулось каравана своим крылом. Но не только. – Вот бы и мне так…- сорвалось у него с губ. Ведь нет ни одного человека, который бы не мечтал вновь стать юным, начать жизнь заново, получив еще один шанс? – Однако, – хозяин каравана тяжело вздохнул, – вряд ли это возможно: – чудо – дыхание одного мгновения. И раз оно до сих под не коснулось нас, значит, оно не для нас – и ныне, и прежде, и потом.

– Вот, – это вернулась Лина. Не успев не то что отдышаться от слишком быстрого для ее возраста бега, но даже остановиться, она уже протягивала летописцу маленькое металлическое зеркальце. – Убедись сам!

Евсей взял вещицу. Движения караванщика были несколько замедленны, когда он специально сдерживал себя, не желая выглядеть нетерпеливым. Еще одно мгновение промедления – прежде чем увидеть на свое отражение… Он решил ничему не удивляться. Но разве это возможно?

Из зеркала на него смотрел юноша: гладкая кожа, вьющиеся волосы, редкие усики и бородка. И только глаза… Они остались прежними, глядели с той задумчивой грустью, которая приходит лишь с годами и менее всего свойственна деятельной молодости.

– Словно кто-то взял зрелый огонь и поместил в молодую лампу… – проговорил он, следя за тем, как вслед за ним эти слова беззвучно повторили алые губы юноши.

– Именно! – Атен смотрел на него недоверчиво, толи подозревая брата в обмане, толи сомневаясь, а он ли это? – Интересно, кто…

– Небожитель. Кому это еще под силу такое превращение?

– Да ясное дело, небожитель! Но который!

– Кто бы это ни был, тебе дается второй шанс. Чтобы ты мог сделать то, чего не успел за прошлые годы. Не упусти его, брат.

– Да, конечно… – Евсей стоял, смотрел на окруживших его караванщиков, не зная, что ему делать – не вообще, в жизни, а пока только в этот миг.

– Тебе надо прийти в себя, – Атен прищурился. – Мне никогда не приходилось переживать ничего подобного, но, думается, к молодости надо также привыкать, как и к старости. И если к последней мы готовимся всю жизнь, то к тому, что случилось с тобой… – он качнул головой, не закончив начатой фразы, впрочем, все было понятно и так.

– Нам всем нужно прийти в себя, – проговорил пришедший вслед за женой Лис. Он выглядел встревоженным, а взгляд, обшаривавший снежную пустыню, был особенно насторожен. – Сейчас в караване нет никого, кто бы не говорил, не думал о случившемся с тобой. По большей части – забывая обо всем остальном… Атен, – помощник повернулся к хозяину каравана, – я приказал остановиться и разбить шатер.

– Да, – соглашаясь, тот чуть наклонил голову, – так будет правильно.

– Как бы ни случилось чего… – Евсей не мог отогнать от себя какого-то смутного опасения. Ему все время слышались повторяемые вновь и вновь слова: "Добро следует рука об руку со злом…" "И если так, то вслед за исполнением мечты должен исполнится и самый страшный кошмар…" -А, – странно, но обычно такой подозрительный и опасливый Атен, готовый во всем видеть недобрый знак, на этот раз лишь махнул рукой, – все будет хорошо, – он излучал такую уверенность, что помощник, несколько успокоившись, вздохнул, а затем спросил: