Летописи Ванильного некроманта. Том первый (СИ) - Тулинова Лена Страница 18

Омегыч протянул руку, стянул со спинки кровати рубашку, и неуклюже надел её. Лишь затем он поудобнее уселся на кровати, взяв чашку обеими руками, и стал жадно пить, вздрагивая от слишком горячего кофе. На Мать он почти не смотрел, старательно обводя её взглядом.

— Не знал, — сказал он, наконец. — Мне… уйти? Я чувствую, что камень снова набрал силу, но пока ещё могу сдержать его, чтобы остаться. Но я могу…

— Нет. Убийца слаб и болен. Кроме того, он поклялся не трогать никого в этом доме. Я ему не доверяю, но у меня есть одна мысль.

Омегыч допивает кофе одним большим глотком и кивнул.

— Это хорошо. Я не хочу уходить. Совсем. Но не знаю, сколько продержу камень. Но надеюсь, со временем это как-то исправится…

— Оставайся. Мне нужно твоё имя, потому что я хочу сделать следующий ход первой. Для этого я должна тебя усыновить.

Омегыч кашлянул.

— Усыновить? Ты же не хотела, — сказал он растерянно.

— Потому что это не по нашим правилам. Обычно моими приёмными детьми становятся не так. Но у меня нет другого пути, и у тебя тоже. Боюсь, либо он тебя убьёт, либо ты его. Мне не надо ни того, ни другого. Так имя твоё?..

— Альфред, — ответил Омегыч.

Он вновь отвёл глаза от Матери, но она успела заметить в них необычный блеск — словно два красноватых огонька на самом дне. Вид у Омегыча был какой-то несчастный. Но ведь не до вида сейчас. Нельзя, чтобы здесь кто-то умер.

— С сегодняшнего дня ты мой сын. И ты — мой младший сын.

Она вложила в его руку две игральные кости, потёртые, желтоватые, с чёрными точками. От прикосновения Омегыч слегка вздрогнул, а кости взял так, словно обречён выбрать между жизнью и смертью. Он посмотрел на Мать, словно спрашивая, насколько это необходимо. И на этот раз не отвёл взгляда, не спрятал своего огня.

— Я знаю, что тебя удерживает, — сказала Мать Некромантов и сделала едва заметную паузу. — Но подумай о другом. Ты хотел семью, она у тебя теперь есть. Брось кости, и мы узнаем, сколько тебе будет сегодня лет.

…Убийца сам сказал, что не трогает женщин и детей. Так что у неё есть надёжный способ защитить Омегыча.

И вот он сидит, темноволосый, незагорелый мальчишка, и на одеяле кости лежат рядышком, три точки и четыре. Рубашка сильно велика ему, и виден старый рубец на плече, особенно грубый и жуткий на худеньком детском теле. Мальчик растерян и едва не плачет. Зато Мать очень довольна.

— Что приготовить на завтрак, сынок? — спрашивает она.

* * *

— Можешь отставить костыли в сторону и сделать пару шагов. Но не спеши.

Доктор Конрад внимательно посмотрел, как Теренций неуверенно ходит по комнате, опираясь то на спинку кровати, то на стол. Без костылей у него получалось плохо, но юноша старательно улыбался.

— Нигде не больно?

— Неа, — беспечно сказал Ванильный Некромант.

— Он хочет ещё попробовать полетать, — ябедничает с окна череп Гоша. — Потому что он балда!

— Нет, потому что наш спор ещё не окончен…

— Ваши споры, молодые люди, меня никоим образом не касаются, — строго произнёс доктор Конрад. — Но если вы, уважаемый Теренций, едва начав ходить, приметесь прыгать с крыши в надежде полететь — я вас больше лечить не собираюсь. Будете в другой раз вместо недели-другой лежать месяц, а то и больше! Люди не должны летать.

— А вот Бессвет…

— Бессвет не человек, — безжалостно сказал доктор. — У него лёгкие пористые кости, у него перья на спине и голове, у него, в конце концов, крылья. А вы, молодой человек — человек. И ведите себя по-человечески, а не по-свински. Подумайте о ваших родителях, которым рано или поздно придётся собирать вас по косточкам. Получится ли у них после этого полноценный сын — ещё неизвестно! Вы слышите? Не ведите себя по-свински!

— Свиньи не летают, — буркнул Теренций, обиженный тоном врачевателя.

— Я говорю для вашей же пользы. Раз родители не смогли вам объяснить элементарную, банальную, тривиальную истину — это сделаю я. Люди не созданы, чтобы летать.

И, подумав, Конрад добавил:

— К тому же некроманты не могут владеть такими заклятиями, как левитация, трансформация и целительство. Не дано!

И уходит.

— А вот мама умеет исцелять, — ворчал Теренций, всё ещё споря. — Правда, она не очень сильный целитель… но умеет!

— Ты будто не слышал его! — так и взвился на подоконнике Гоша. Он аж подпрыгивает от негодования. И едва не падает с окна. — Я выиграл! Выиграл! Выиграл!

— Ещё нет! — закричал Ванильный Некромант и нервно прошёлся по комнате на костылях. — Дай мне ещё неделю!

— С какой это стати?

— Да с такой, что я болел и не мог продолжить опыты по левитации, значит, эта неделя не считается! — заспорил Теренций. — Значит, у меня ещё есть время! И я полечу… полечу в конце этой недели, не позже. Даже если ты наябедничаешь матери и отцу! Даже если меня привяжут! Клянусь всеми костями мира, я ПОЛЕЧУ!

— Ты сейчас похож на мальчишку. Глупого упрямого мальчишку, — послышался голос от окна.

Оно распахнулось словно само собой. Подхватив на руки падающий с подоконника череп, Бессвет влетел в комнату. Здесь было так мало места для распахнутых крыльев, что со стола свалился кувшин с водой, а рядом чуть не рухнул сам Ванильный.

— Тебе же ещё нельзя! — сказал он восхищённо.

Он в восторге от крыльев, от полёта Бессвета и от его бунтарства. Вот как надо!

— Честно сказать, я всю дорогу от Пещеры шёл пешком, — признался Бессвет. — Хорошо, что нынче пасмурно. Взлетел я только снизу и до твоего окна, это не считается.

— И… как оно? — жадно спросил Теренций.

Череп Гоша на руках оперённого что-то пробубнил, но на него не обратили внимания.

— Здорово, — вздохнул Бессвет. — Так я насчёт одного глупого спора…

Он поставил на стол сумку, в которой звякнули склянки.

— Здесь всё, что надо. Но! Зелье составляешь вместе со мной или с Омегычем, он всё-таки опытнее тебя в создании составов. Летишь только когда я встану на крыло. Всё делаешь под присмотром. Понял?

— Почему ты помогаешь мне? — с восторгом спросил Теренций.

Ему сейчас как будто и не шестнадцать лет, он выглядит как ребёнок, которому вот-вот дадут в руки воплощённую мечту.

— Понял? — с нажимом произнёс Бессвет.

— Понял.

Оперённый схватил сумку и пошёл прочь: видимо, на сытный запах блинчиков из кухни.

Он не обернулся на очередное «почему» Ванильного Некроманта. И так ведь понятно, зачем и почему. Потому что Теренций — он упрямый, он всё равно будет пытаться. Уж лучше путь пытается с присмотром. На то и существуют старшие братья, чтобы присматривать.

* * *

Ранним утром в кухне возле расписания столпились сразу несколько человек, и их взволнованные голоса Мать услышала ещё от крыльца. Поставив кружку, из которой пил Дух Леса, на стол, Мать Некромантов подошла к чёрной доске, где в списке, сделанном мелом, первым значилось имя: «Альфред» и в скобках «Омегыч», пояснила:

— Так надо.

— Но почему? — спросил Упырёк, почёсывая бородёнку. Он её уж и холил, и лелеял, а всё равно росла кое-как. — Это не по правилам!

Хелли Рэй стояла молча, скрестив руки на груди. Но и по её молчанию делалось ясно: не одобряет.

Мать вздохнула:

— Я решила нарушить правило, потому что мне не хотелось другого исхода. Иногда от правил… устаёшь.

— Угу, понятно, — процедил сквозь зубы Бессвет. Сердился. Конечно, самого-то его приняли в семью совсем не так легко.

— Будем считать, что всё было по правилам, — упрямо сказала Мать. — В конце концов, он был уже на грани. Зато теперь он полностью под защитой.

И только Теренций с Бертиной были рады. Особенно Бертина, и особенно когда Омегыч вышел к обеду из своей комнаты. Барахло уже притащил ему одежду по размеру. В чёрных брюках и чёрной рубашке, подпоясанный серебристым ремнём и даже причёсанный, маленький Омегыч казался точной копией себя-взрослого, разве что лицо не прятал под капюшоном. А ещё он постоянно проводил рукой по собственному животу, как будто беспокоясь, что исчезающий камень вот-вот вырвется наружу. Бертина обожала малышей, хотя ей бы хотелось, чтобы Омегыч стал ещё младше.