Безумья темный страх (СИ) - Елин Алекс Страница 18

— У того, кто станет Спасением или Погибелью мира выбор будет еще сложнее, — ответил жрец, выходя на крыльцо виллы, у которого их ждала машина. Жрецы сели на заднее сиденье, автомобиль тронулся.

— Мы вряд ли увидим этот выбор и его последствия, — улыбнулась слепая прорицательница. — Делать его будут очень нескоро… И вновь его будет делать кто-то одной крови с Ее Величеством… Это будет одна кровь, кровь роз.

— Ты слишком долго была в мире снов и слишком далеко заходила, это может быть очень опасно, — нахмурился жрец.

— Но без опасности нам остается лишь видеть простые сны, как и всем людям, — она улыбнулась. — Мы же должны идти из мира людей в мир снов, где можно найти все ответы, все сны, все думы людей. Только так мы можем исполнить свое предназначение…

— Но мир снов не только наш мир, не забывай, в нем так же властвуют демоны Шезму, — напомнил Маргус. — Пифиями же становятся лишь единицы из сотен тех, кто ощутил в себе искру Сильвиллы. Ты итак узнала многое, ты предупредила, я не могу позволить храму остаться без прорицательницы.

— Маргус, тебе закрыт вход в те дали, где есть пророчества, где можно увидеть предсказание, поэтому ты ничем не можешь помочь мне, — она печально улыбнулась. — Я видела грядущее, где наш мир был уничтожен. Я не допущу того, чтоб это сбылось. А для этого я должна пройти дорогой сна, сна богов, сна Создательницы.

— Ты можешь оттуда не вернуться.

Говорят, что из рядов РСР так просто не уходят. Говорят, что оттуда либо выносят вперед ногами, либо отправляют на заслуженную пенсию, а ветераны и пенсионеры РСР все как один живут на каком-то таинственном острове чуть ли не посреди моря Мечты, до куда невозможно добраться. Говорят, большинство солдат и офицеров РСР предпочитают пулю в лоб такому существованию, поэтому их чаще всего вперед ногами и выносят. Про РСР вообще много чего говорят.

Само собой, агенты РСР уходят в отставку, и ни на какой таинственный остров их никто не отправляет! Им для отставки даже пенсии дожидаться не нужно. Только ветераны РСР как правило особенно не распространяются о своей службе, поэтому многим обывателям и кажется, что их вовсе нет в природе. Вот и муссирует народная молва слухи про остров, а ветераны не мешают ей это делать — так живется всяко спокойнее. Хотя в одном слухи и вправду верны: для полевых агентов и бойцов спецподразделений служба заканчивается часто вместе с жизнью.

Генерал Бодлер-Тюрри выпрыгнул на перрон из тамбура поезда «Джорджия — Фритаун». Ему в нос тут же ударил запах вокзала. Пахло мазутом и чем-то специфическим, чем пахнут только рельсы, поезда и шпалы. Пахло гудроном, которым заливали прохудившуюся крышу навеса над перроном. Пахло вареной кукурузой, пирожками с мясом и ревенем из привокзального буфета.

На перроне было не очень оживленно. Талатея, куда инкогнито прибыл глава РСР, была городком небольшим, всего-то двадцать тысяч населения. Располагалась Талатея далеко от всех туристических маршрутов или от промышленных центров страны. Так, всего лишь крошечная станция на долгом пути следования поезда в столицу с побережья залива Морских Королей. Полустанок, где поезд стоит пятнадцать минут; тут его быстро загружают водой, продуктами, почтой, меняют санитарные емкости, а пассажиры быстро соскакивают с поезда или же загружаются в него. Да и то пассажиров, что сходят здесь или же садится на поезд мало, пара десятков, не больше.

Винсент неспешно прошел к выходу с вокзала, непривычно потолкался в дверях среди встречающих и провожающих — он был не в форме с Всевидящим Оком на воротнике и плече, вот люди и не шарахались от него. Он сейчас был обычным неприметным мужчиной средних лет с лицом деревенского увальня, чем сразу попытались воспользоваться местные таксисты, поджидавшие у выхода с вокзала. На их навязчивые предложения прокатить с ветерком за совсем скромное вознаграждение Бодлер-Тюрри отказался, чем вызвал волну искреннего незамутненного разочарования и негодования. Заработка лишил честных водил, жмот!

На площади у вокзала было куда оживлённее, чем на перроне. На остановке автобуса болтали местные жители, поджидая транспорт; мимо них прокатили несколько стареньких потрепанных жизнью машин и промчался один вполне себе современный джип. Мимо Винсента пробежали молоденькие девушки в ярких платьях, а одна даже мимолетно ему улыбнулась, кокетливо стрельнув глазками. Из маленького ресторанчика на другой стороне площади доносилась веселая музыка. Рядом со зданием вокзала, украшенного изящными белыми колоннами и несколькими арками, дворник уныло мел покрытый трещинами и небольшими выбоинами тротуар. У соседнего с вокзалом здания, где располагалась полиция, уже начиналась потасовка между парой субъектов весьма помятой наружности и парой постовых, что пытались завести их внутрь.

Одним словом Талатея жила. Жила своей скромной жизнью. Ей было откровенно плевать на то, что на противоположном конце страны закипал котел бунта и мятежа, а севернее ее, в Поясе Желтых Туманов, происходило нечто непонятное, был объявлен карантин. Этому городку было откровенно наплевать и на Великие Болота, что находились в сотне километров от него — в отличие от тех же Тритона и Психеи с Дорис твари из болот никогда с этой стороны не выходили, а туманы что желтые, что обычные, белые, над городом висеть привычки не имели. Да и сам городок в отличие от Миранды загибаться вовсе не собирался.

Винсент закинул на плечо легкую спортивную сумку и двинулся в сторону центра Талатеи. День хоть и выдался солнечным, но влажный воздух, — Великие Болота еще никто не отменял, — портил все удовольствие от прогулки. Неровные мощеные тротуары бежали вдоль старинных каменных домов, крытых черепичными крышами; на перекрестках в углах зданий пристроились небольшие фонтанчики, из которых можно было напиться, а на небольшой площади, встреченной генералом по пути, возвышалась аж конная статуя короля Стивена III Блоадстера, освободившего эти края из-под власти государства Сета — Восставших Болот. Он их освободил, и где-то тут Сет его и убил, возмутился поведением короля, так сказать.

Через полчаса Винсент остановился напротив храма Зулата. Монументальное сооружение, облицованное черным базальтом, поражало яркими искусными витражами на окнах. Перед портиком с шестью тонкими лотосовидными колоннами, посреди ступеней на постаменте возвышалась статуя бога Царства Мертвых, что могла бы послужить украшением и столичных храмов.

Генерал поднялся по гранитным ступеням и вошел внутрь обители Зулата. Храм был небольшим, поэтому состоял из просторного нефа, отделенного колоннами от остального храма, и просторного зала. Зал же был освещен синими лучами солнца, в которых танцевали пылинки. Синими же лучи становились, пробившись через витражи, в которых преобладал этот цвет. В глубине зала перед статуей бога находился алтарь, на котором горели многочисленные свечи, а перед ним стояли бронзовые курильницы.

Рядом с алтарем жрец в черно-синем одеянии о чем-то тихо разговаривал с женщиной средних лет, облаченной в траур.

Чаще всего карьера полевого агента РСР заканчивается его гибелью, а уж кто, если не военные, знают, что такое смерть? И посему часто случается так, что именно военные, именно полевые агенты РСР, покидая одну службу, заступают на другую — на службу Зулату. Или же становятся жрецами Крома.

Лоулен Мирроу был прекрасным агентом РСР. В свое время он стал наставником молодого младшего лейтенанта Бодлер-Тюрри; именно он рекомендовал начальству присмотреться к нему. Сейчас же Лоулен спасал не государство, а души простых людей. Делал он это в маленьком городке, что затерялся на длинном железнодорожном пути Джорджия — Фритаун. И никто из его прихожан не знал, что настоятель их храма — бывший блестящий агент РСР, которому прочили кресло главы этой службы.

Впрочем, бывших агентов РСР не бывает, тут как раз молва не врет. Лоулен мгновенно почувствовал взгляд Винсента на себе и обернулся. Он чуть удивленно приподнял брови, но продолжил разговор с прихожанкой. Минут через десять он все же подошел к своему бывшему протеже.