Третья Орда (СИ) - Михнегер Егор Страница 18

— Воздух здесь тоже дерьмо. Одна гарь и смог, дышать нечем! Хочется в Бескрайнюю степь, мчаться на варге, чтобы ветерок морду обдувал, — даже тут умудрились придраться. Ну да, конечно, постоянный дым от пожарищ воздух свежим не сделает.

— А я по нормальным битвам скучаю. Когда толпа на толпу, кто сильнее! Без этих бесконечных манёвров, будь они прокляты! — вот таких ребят верховных хан хорошо понимал.

— Мне бы только свою родную увидеть. Ребёнка должна была понести к концу зимушки. Сейчас ведь зима заканчивается, правильно? — из-за очень мягкого климата Эльфланда, Горрык во временах года путался, но какой-то шаман подтвердил, что весна действительно близко.

В общем, все ныли, высказывали верховному хану претензии, получали порою в качестве ответа кулачищем по морде, но через короткое время возобновляли свои излияния. Простые орки очень не любили топтаться на месте, им нужно было всё время куда-то нестись на варгах, охотиться, искать новые пастбища, грабить и убивать, а не захватывать пядь за пядью сожжённые руины бескрайнего города.

— Зачем нам пепел? Что толку от праха?

В конце концов Горрыку надоело пересказывать объяснения, в которые он не верил и сам, так что он просто стал перенаправлять всех недовольных к шаманам. Вон, у мудрил этих спросили, зачем им так сдался сей город. Горрыку бы только на ту высоченную башню забраться, чтобы отлить с высоты.

Брехлисиус прояснил, что приметное здание — не что иное, как знаменитая Башня Тысячелетней Мысли, в которой заседают почти все органы высшей власти в империи. А рядом с ней, в не менее примечательном строении, создаётся то самое эльфовидение, которому эльф ничего давненько не сообщал. Тяжело, дескать, передавать сообщения, когда все вокруг всё время дерутся, всё пылает и прочее бла-бла-бла. Дожили, правдист и тот жалуется! Нет, Горрык что, заботливая мамаша, чтобы слёзки всем утирать?!

Вот вам и обратная сторона близости к народу, к простым парням, которые делают всю грязную работу, на чьих плечах стоит твоя власть. Каждый норовит тебе на что-то пожаловаться, думая, что ты можешь решить их проблему. Каждый стремится излить свою душу, которая, если по-честному, мало чем примечательна. И всякий крайне расстраивается, когда осознаёт, что ты не всесилен, что ты не можешь утереть каждому нос! Ох, тяжело быть верховным ханом у орков, то ли дело, когда ты старший шаман: сюсюкайся целый день с любимой эльфийкой, а всех остальных с важным видом посылай к варговой матери… Несправедливо!

Шли дни, огромный город медленно, но верно превращался в столь же громадное пепелище. Оставалось захватить последний, однако самый большой остров, на котором находилась высоченная башня. К несчастью для занудных шаманов, но к счастью для приунывших от однообразной военной стратегии орков, здесь располагались монументальные административные здания. Созданные из камня, а не треклятого дерева! Так просто эти строения не подожжёшь, ветерком пожар не раздуешь.

Близился кровавый финал. Предстояла знатная драка за само существование Эльфланда.

Горрык сумел-таки перерубить древко копья, поймав вражеский выпад на кромку щита и ударив по нему топором. Но не успел орк порадоваться смачному хрусту, как щит вновь пришлось поднимать, на сей раз исключительно для обороны. Длинная пика из третьего-четвёртого ряда эльфийского строя почти угодила верховному хану в глаз, лишь в последний момент упёршись в потрёпанное средство защиты.

Могучий орк хотел вновь испытать удачу, перерубив оружие противника, но поднятый для замаха топор пришлось использовать для отражения мощнейшего удара алебардой по его выдающейся из толпы голове. Не подставь Горрык топор, прочный череп вожака не спас бы даже превосходнейший шлем: удар двуручной алебардой со второго ряда защитников был столь же коварен, сколь и смертелен.

— Отходим, отходим! — приказал своим Горрык.

Такую баррикаду с первого приступа так просто не взять: выстроившиеся за преградой в пять рядов эльфы ощетинились копьями, алебардами и пиками, словно огромный ёж. Куда ни сунься — везде сплошная стена из наконечников, а сверху прилетают по голове и плечам алебарды. Почти как на континенте, только в существенно меньшем масштабе. А Горрык-то уже и не надеялся встретить на эльфийских островах мужиков!

Алебардисты и пикинёры — это вам не разбегающиеся от каждого шороха лучницы, но и против них есть приём.

— Стреляй! — заорал Горрык прятавшимся за углом улицы воинам, как только пережившие первый набег зеленокожие бойцы отошли.

Туча стрел накрыла крайне уязвимых для этих самых стрел защитников баррикады. Послышались истошные крики.

— Копья, копья, копья! Берись!

Перебросив топор в левую руку со щитом, Горрык выхватил из сумки для копий метательный дротик. Переждав за стеной щитов ответный залп стрел, с небольшого разбега швырнул копьё за баррикаду. Вновь перебросил в правую руку топор, помчался в атаку.

Иногда для преодоления заслона противников такой манёвр приходилось повторять много раз, поскольку и соревноваться с лучницами в дальнем бою, и тупо таранить собой пики противников было идеей весьма так себе.

Над сошедшимися врукопашную воинами свистели стрелы, но на их счёт Горрык не беспокоился: пока отряды ближнего боя рубят друг друга на части, лучники с обеих сторон не станут стрелять в толпу, боясь попасть по своим. Одни упражняются в меткости на большом расстоянии, другие в стойкости и беге на короткую дистанцию. Швырнули дротики, навалились, вновь отошли и так покуда не закончатся метательные копья, орки или защитники.

Хорошо так сражаться: не предрешён результат, все силы на пределе возможностей.

Рычаче столь тяжёлые битвы не нравились, он предлагал Горрыку выждать ещё как минимум пару недель, когда от голода вражеские бойцы окончательно ослабеют. Но верховный хан отвечал, что ему приспичило поссать вон с той башни, нет мочи ждать. «Аргумент» хана старшего шамана категорически не устраивал, но воины своего вождя поддержали. Всем хотелось двигаться дальше, а не торчать месяцами на пепелище, поедая костлявых эльфиек и запивая это дело безвкусной водой.

Орки — романтики, им нужны новые впечатления. Ну или хотя бы вкусное мясо, выпивка и пахучие орочьи бабы.

— За Орду! За Горрыка! — кричали бойцы, упираясь щитами в выставленные пики и пытаясь найти лазейки во вражеской обороне.

— За Эльфланд! За Тинтур! За Простанию! — выкрикивали последние защитники Фисаэля не самые одобряемые среди эльфийского общества имена.

— Идиоты! Самоубийцы! — ругался Рычача, глядя на картину побоища глазами кружащих над островом воронов.

— Все на защиту столицы! Враг у ворот! — запоздало забили тревогу на эльфовидении, когда уже практически никто из жителей Фисаэля его всё равно не смотрел.

— Жаба вот-вот проглотит гадюку, — донесли гномьи соглядатаи товарищу Торину зашифрованное сообщение.

Кольцо орков постепенно сжималось. Последние защитники упорно бились за каждую баррикаду, всякий захваченный дом стоил Орде много крови.

Но мужчин в Эльфланде было мало, они недоедали в течение последних недель. Руководство покинуло столицу на летающих кораблях. Оставшиеся мирные граждане не помогали, но лишь создавали проблемы. Никакого волшебного чудо-оружия, вопреки обещаниям, не предвиделось.

А вот верховный хан орков был очень замотивирован исполнить мечту: отлить-таки с той возвышающейся над городом башни.

Глава 14. Эльфомарево

Иллюзии привлекают нас тем, что избавляют от боли, принося в качестве замены удовольствие. За это мы должны без сетований принимать ту неизбежность, с которой они разбиваются вдребезги, вступая в противоречие с реальностью.

— Дожимай! Дожимай ушастую падлу! — драл глотку Горрык, отчаянно рубясь под сенью огромной башни, к которой стягивались последние защитники города.