Маргарита Блинова - Демон. Одиночка Страница 18

— Смотри, — показывает он свои пальцы — на указательном и третьем свежие следы крови. — Биологически у нашего вида кровь сворачивается почти моментально, регенерация тоже на высоком уровне. Такие укусы для чистокровной лаэры — милая прелюдия, в точности, как у людей поглаживания, — он наклоняется ниже. — Но у тебя кровь не останавливается…

Я вздрагиваю, невольно зажимая ладонью плечо. Черная ткань пропиталась теплой кровью, а с краев уже начала подсыхать.

Черт! И это платье я испачкала, а застирать наверняка не получится — придется тащить в химчистку.

— Мика прокусил тебе артерию, поэтому у нас сейчас три варианта — либо мы ждем в надежде, что кровь остановится сама, либо сразу везем тебя в больницу, либо…

Он замолкает и опускает глаза. Сейчас мужчина кажется немного неуверенным, словно боится предложить что-то.

— Либо? — подталкиваю его.

Курт поднимает глаза, облизывает верхнюю губу и делает шаг в мою сторону.

— Либо ты разрешишь зализать твою рану, — четко произносит он.

Я подозрительно смотрю в его глаза и скрещиваю руки на груди.

— Что значит «зализать»?

Мужчина делает еще один небольшой шажок в мою сторону.

— Демон просыпается не сразу. Первое время ребенок почти беззащитен, поэтому матери обычно зализывают ему раны, — терпеливо объясняет он и мягко улыбается. — В нашем случае это могу сделать я.

Обдумываю только что сказанное. Тащиться еще куда-то, где усталый персонал больницы будет механически перевязывать и зашивать рану, неохота. Да и ждать не очень хочется. Тогда почему бы не попробовать? Тем более что я никогда не слышала о том, чтобы демоны зализывали раны, как собаки.

— А это не больно? — уточняю на всякий случай.

Ну, а мало ли?

— Максимка даже не пищит, — заявляет мужчина. — А ему всего пять. Думаю, и ты будешь вести себя, как взрослая девочка.

Я вспыхиваю, быстро разворачиваюсь и мужественно веду мужчину в ванную.

Встаю у зеркала, чтобы видеть действия лаэрда, нахожу на полочке резинку и убираю волосы в высокий хвост. Он деловито встает сзади, немного наклоняется.

— Платье придется расстегнуть, — предупреждает лаэрд, прежде, чем потянуть молнию вниз.

Язычок застежки плавно скользит и останавливается где-то на середине. Это дает возможность платью не упасть с меня, но при этом плечо легко оголить.

В отражении зеркала я вижу, как лаэрд осматривает ранки, недовольно сводит брови на переносице и поднимает голову.

Наши взгляды встречаются, и я чувствую уже такое знакомое чувство неловкости.

— Готова?

Готова ли я? Пфф… какой странный вопрос.

— К такому вообще можно быть готовой? — шутливо фыркаю я, придерживая руками лиф платья. — Все-таки не каждый день тебя предлагают облизать, да не абы кто, а взрослый, солидный мужчина!

Он мягко улыбается и наклоняет голову, а потом…

Его губы касаются моей кожи, чуть ниже косточки ключицы, легко целуют, затем едва ощутимо посасывают кожу, а дальше горячий язык начинает кружить вокруг ранки.

Я чувствую, как сладкая волна проходит по всему телу, и закрываю глаза.

Говоря «зализать рану», Курт явно использовал не ту терминологию. Это приятно, это чертовски приятно и возбуждающе!

Чужие губы всего на секунды отрываются от моей кожи, а затем смещаются к основанию шеи и все повторяется вновь.

Я сжимаю зубы, чтобы, чего доброго, не застонать в голос, и цепляюсь за бортик раковины. Мамочка! Как бы оргазм от такой первой помощи не словить.

Его губы вновь отстраняются, но вместо того, чтобы переместиться к другой ранке, Курт поднимает голову, трется носом об мою шею и легко прикусывает мочку уха. Я судорожно хватаю губами воздух и открываю глаза.

— Забыл сказать, — хрипловатый шепот, от которого сердце начинает биться сильнее, — для взрослых особей слюна демона действует, как естественный афродизиак, — наши взгляды встречаются в отражении зеркала, и он обольстительно улыбается. — Собственно, поэтому мы и кусаемся…

Курт наклоняется, находит следующую ранку, целует, и я, уже не таясь и не пытаясь сдержаться, издаю громкий стон и откидываю свою голову ему на грудь.

Это нечто, непередаваемое словами. Необычность ситуации, уверенные действия Курта, мое собственное желание — такого еще никогда не было в моей жизни.

Словом, возбуждение настолько сильно, что у меня начинают подрагивать колени.

Курт одной рукой обхватывает мою талию, а второй тянет платье вниз. Ни я, ни платье не имеем ничего против, поэтому, когда я оказываюсь в одном нижнем белье, то это не становится чем-то уж очень неожиданным. Скорее, правильным и закономерным.

Курт уже больше не занимается ранами, его губы мягко целуются мою спину, плечи, легонько покусывают шею, едва надавливая клыками на кожу, в то время как руки вовсю исследуют мое несопротивляющееся тело.

Я прогибаюсь в пояснице, кручу попой, чувствую его возбуждение, и от этого мое собственное взлетает почти до небес.

— Курт… — слетает с моих губ требовательный стон.

Его пальцы уверенно берут меня за подбородок, поворачивают голову к себе. Прикосновения его губ к моим — жесткие и нетерпеливые. Он ловит мою нижнюю губу в капкан своих зубов, слегка посасывает и проводит язык из стороны в сторону.

— Курт… — выдыхаю я, блаженно улыбаясь от умелой лаской мужчины.

Не выдержав своей полной безынициативности, резко поворачиваюсь, обхватываю руками его шею, и сама требовательно впиваюсь в его губы.

— Эва, — стонет он, — убери клыки…

Спохватившись, разжимаю челюсти, которыми прокусила нижнюю губу мужчины. Крохотная капля появляется в круглой ямке, и я тут же слизываю ее языком, стараясь испытать то, что испытывал Курт, «зализывая раны».

Он резко, хрипло выдыхает, одним движением срывает с меня бюстгальтер и сжимает грудь руками.

— Какая сексуальная девочка, — еле слышно шепчет он, играя пальцами с моими сосками, и снова целует в губы.

Я стискиваю его шею руками, с нетерпением отзываюсь на ласки и тут же спохватываюсь — почему на Курте до сих пор так много одежды? Непорядок!

Мои руки пробираются под край серого свитера, касаются горячей кожи и шаловливо царапают ноготками. Он довольно урчит, не разрывая поцелуя, поднимает меня, заставляя обхватить себя ногами за бедра, и прижимает к стенке.

— Эва… Эва… — шепчет он, жадно целуя мою шею и вжимает меня в стену сильнее.

Краем глаза замечаю, как хаотично расстегивающий штаны мужчина задевает с полки неровный ряд шампуней и кремов, сквозь наше хриплое дыхание слышу шум падающих флаконов и на секунду отрываюсь от его губ.