Вера Чиркова - Выбор свободы Страница 18

— У меня тоже есть вопрос, — подумав, пристально уставилась на Феодориса травница, — почему вы не пускаете в Антаиль женатых? Только не говори, будто это тайна.

— Это тайна… но я скажу, — снова вступил Тирой. — Все просто… у нас там война. Вы же и сами догадываетесь, что шаман не сидит спокойно? И у него в полном распоряжении весь источник, нам же достаются лишь крохи силы, которые выбиваются из-под развалин. А подходить близко к руинам храма опасно… Не буду рассказывать про те гадости, которые изобрел за эти годы уродливый разум шамана… но иногда нам всем бывает очень трудно. Но хуже всего приходится тем, у кого есть любимые. Подробнее объяснять не стану, незачем вам все это знать.

— Тогда и я хочу спросить, — задумчиво произнес Ансерт, — а девушки тоже поедут с вами?

— Да, — коротко ответил Саргенс, — мы едем все.

— А разве им там не трудно? — продолжал выяснять алхимик.

— Там всем трудно, но без них нам не справиться, — суховато отрезал верховный магистр.

— А без нас, значит, справитесь, — едко фыркнул Ольсен. — Лучше скажи, почему решил нас не брать?

— Вы тут недавно… а у нас такой порядок, в цитадели остаются новички.

— А почему вы вообще не оставите Антаиль степнякам? Может, они с монстрами друг друга перебьют? — снова вмешался Анс.

— Ты неверно понял, — вздохнул магистр, — но сейчас объяснять не буду… решайте, остаетесь — и мы проводим ритуал сегодня, или едете с нами, но тогда свадьба будет только через пять дней, раньше ваши друзья не успеют приехать в Ставин.

— Пять дней не так уж много, — вздохнув, твердо заявил Берест и испытующе взглянул на невесту. — Как ты думаешь?

— Думаю, немного, — задумчиво подтвердила куница и, слегка покраснев, храбро заявила: — А ещё думаю, что ты меня не осудишь… если я отдам тебе свой истинный браслет завтра утром, когда мы выйдем за ворота цитадели, а сегодня вот…

Княжна достала из кармана маленький вышитый платочек, скрутила его жгутом и повязала на запястье ошеломленно следившего за ее действиями ястреба.

— Вместе с этим платком отдаю в твои руки свою любовь, честь и судьбу, — негромко произнесенные ритуальные слова в наступившей тишине прозвучали неожиданно четко и значимо.

— Весенка… — задохнулся от неожиданности и счастья Берест, но тут же спохватился и произнес громко и с вызовом: — Принимаю твой бесценный дар, обещаю беречь и хранить твою жизнь и здоровье, построить тебе и нашим детям дом и наполнить его достатком и заботой. Клянусь именем рода.

И, забыв про всех присутствующих, крепко обнял свою куницу и припал к ее губам, как путник к долгожданному ручью.

— А теперь ответь на мой вопрос, — через несколько секунд встал со своего места Ольсен, но Феодорис махнул на него рукой, и мельник снова оказался в кресле.

— Больше никаких вопросов. Мы уважаем принятое Эвестой решение, и сейчас она отправляется в свою комнату одеваться к ритуалу. Хлоп, унеси Эвесту и Кастину на второй этаж. — Магистр проследил взглядом за исполнительным фантомом и повернулся к племяннику: — Поскольку ты сегодня станешь главой семьи, у тебя есть важная и срочная забота — выбрать себе покои на третьем этаже и надеть праздничный костюм. Все остальное решим завтра утром. Хлоп, отнеси их с дедом на третий этаж.

— Хорошо, — успел сказать княжич, — но в Антаиль мы всё равно едем.

— Кася… ты меня осуждаешь? — Смущенно глянув на наставницу, княжна отвела глаза и замерла в ожидании упреков.

Хоть и говорят про куниц, что они готовы на всё, лишь бы заполучить приглянувшегося мужчину, но это не совсем верно. Далеко не на всё и не все девушки. А только вдовушки да перестарки. А княжеским дочерям такое совершенно не подходит, их с детства учат вести себя просто, но с достоинством. И ни в коем случае княжнам не дозволяется по старинному обычаю заменять браслет платочком, ведь это как откровенное признание в неподобающем честной девице поведении.

— Ну что ты, — ласково обняла воспитанницу травница и повела к шкафам, — за что? Ты ведь не просто княжна по рождению, как Ледяника. Ты ещё и воин по воспитанию и чародейка по дару. Тебе позволено больше, чем другим… но не забывай, кому много дается, с тех больше и спрашивается. Да и не осудит тебя никто, здесь живут по другим правилам… ты ведь и сама небось уже всё поняла по сегодняшнему разговору. Ведь он испытанием был… ещё одной проверкой. Вот потому-то я и боюсь за вас… сердце кровью обливается, как представлю, какие у них там, в Антаили, пакости обретаются, если маги стараются брать туда только одиночек! И потому я и сама туда поеду… не остановят меня их пустые россказни про новичков.

— Кася… — всхлипнула куница, — а я так боялась… думала, ты ругать будешь. Ведь это ты меня всегда осторожности учила…

— И правильно делала. Ну, сама подумай, как бы ты жила, если вышла замуж за Тадора, а потом вдруг встретила своего ястреба? Ведь так или иначе, а жизнь бы вас свела…

— Ох, спаси милостивые духи… я тогда, наверное, голову бы в омут сунула… — Веся провела перед лицом очищающим жестом. — Спасибо тебе. Ещё Мариля, вот кто за каждым моим шагом смотрел… даже смешно было. Так хочется с ней повидаться… но сейчас ее звать не буду, лучше позже. Ты мне другое скажи… дед, небось, с нами поедет… неужели тебе его не жалко? Сама ведь говорила, ошибиться каждый может, но не у каждого хватит силы да совести свои ошибки признать? А он признал… раз глаз с тебя не сводит.

— Веся… я немного подожду. Не зря ведь они в южную цитадель семейных не берут… а у нас с ним ещё полного согласья нет… вот присмотрюсь к тем порядкам, тогда решу. Ну, так какое платье ты надеть собираешься? День-то особый… второго такого в твоей жизни не будет.

— Ольсен… может, всё же послать туда Туна? — Берест нервно одернул хрустящую новехоньким полотном нарядную рубаху и краем глаза с досадой покосился на себя в зеркало.

Ну вот с чего прадед решил, будто им нужно натянуть на себя самые лучшие одежды?! Ведь сегодня только ритуал, а празднование для всех родичей и друзей будет через пять дней? Вот тогда и можно будет принарядиться, не опасаясь, что он, как павлин, окажется одетым ярче невесты.

— Стой спокойно… наши фантомы туда всё равно не проходят, я уже пробовал, — любезно просветил внука Ольсен и уставился на окаянную дверь, за которой находилась не менее ненавистная лестница.

И как только она пропустила их после обеда, когда куница сбежала от жениха? Феодорис буркнул что-то про особые обстоятельства, но пояснять подробнее не пожелал. Да и без его объяснений понятно, что считать особым волнение жениха перед свадьбой каверзная лестница и близко не намерена.