Рэй Карсон - Книга шипов и огня Страница 18

Она как будто всхлипывает.

— Ох, Элиза. — Она целует меня в затылок. — Нет, я не собираюсь этого делать.

— Спасибо, — облегченно вздыхаю я.

Наконец я могу расслабиться.

Глава 7

Пламя свечей подрагивает на сквозняке с балкона, и слова Священного текста немного расплываются в неверном свете. Я собираюсь задуть свечи, когда кто-то стучит в загадочную дверь.

Химена вбегает в мою комнату с растрепанными волосами и тревожным лицом. Я пожимаю плечами в ответ на ее немой вопрос. Стук раздается вновь.

— Войдите, — говорю я, когда она подходит ближе.

Дверь бесшумно открывается. На пороге стоит Алехандро, высокий, стройный, прекрасный.

— Приветствую, Лючера-Элиза. Химена.

С явным облегчением Химена приседает в реверансе.

— Ваше величество, — она выпрямляется и с улыбкой говорит: — Если вы меня извините, я вернусь в свою комнату.

Король и я не оставались наедине с ночи нашего бракосочетания.

— Как прошел твой первый день в Бризадульче? — спрашивает он, опираясь на стену; дистанция между нами огорчительная, но зато безопасная.

— Неплохо. — Я пытаюсь сказать что-то умное. — Твой повар готовит великолепные кокосовые пирожные.

Он поднимает одну бровь, и я уже собираюсь натянуть одеяло на голову. Передо мной возникает сидящая на стройной шее изящная голова королевы Розауры. Вряд ли она много времени проводила на кухне.

Но в его довольной улыбке нет ни тени презрения; он принимает комплимент.

— Мне жаль, что я не смог сам тебе все показать.

Мне тоже жаль. Я бы не отказалась держаться за его руку в течение целого дня.

— Лорд Гектор был отличной компанией.

— Лорд Гектор — отличный друг, — отвечает Алехандро. — Он стал моим пажом, еще будучи мальчиком. Чем взрослее он становился, тем больше я убеждался в его верности.

Я киваю, не понимая до конца, что он имеет в виду. Я не очень хорошо знаю Алехандро, но он не выглядит любителем праздных разговоров.

— Он очень хорошо отзывался о тебе, — говорю я, чтобы заполнить паузу. Это не совсем правда, но звучит приемлемо.

— О тебе тоже.

— О, — только и могу ответить я. Надеюсь, в тусклом свете незаметен мой вспыхнувший румянец.

— Именно так. Он сказал, что в тебе есть стержень и сталь и что ты мудрее своих лет. Это все, что он мне сказал, что странно, потому что, как я упомянул, мы с ним довольно близки.

Его беспокоит, что Гектор что-то от него скрывает. А меня беспокоит тот трепет, с которым Алехандро относится к моим «летам».

— Не могу вообразить, что он имел в виду, — лгу я. Лорд Гектор присутствовал, когда я заступилась за отца Никандро. Не берусь судить, почему страж решил не докладывать Алехандро об этом инциденте, но я не против того, чтобы вместе хранить эту нестрашную тайну.

Алехандро пожимает плечами, и этот жест выглядит таким уязвимым и кажется мне таким милым, что я чуть не выбалтываю тотчас же ему события прошедшего дня. Вот бы он сел рядом со мной на постель. Я представляю, каково это — запустить пальцы в его волосы, прижаться щекой к его щеке.

Наконец он говорит:

— Мне нужна твоя помощь, Элиза.

— Моя помощь?

— Прошу тебя. Я должен уехать в Пуэрто Верде, навестить мать и забрать сына, который воспитывается там уже три года.

— О. — Я опускаю глаза, чтобы скрыть огорчение. — И как надолго?

— На месяц.

Целый месяц?! Я горжусь невозмутимостью, с которой произношу:

— И чем же я могу тебе помочь?

Он хватает один из моих новых стульев и садится на него верхом, выставив длинные ноги. Руками он обхватывает спинку стула и наклоняет голову.

— Ты только-только появилась в Бризадульче, и никто не сомневается в твоем королевском статусе. Пока я буду в отъезде, кто-то может попытаться приблизиться к тебе, чтобы узнать масштабы твоего влияния. Возможно, чтобы выяснить, насколько полезной ты можешь оказаться для него.

Слушая его, я киваю. Я понимаю эти тихие битвы, незаметную борьбу за власть. Я наблюдала за этим всю жизнь, и никогда эта возня не вызывала у меня никакого интереса. Зато Хуана-Алодия в этом настоящий виртуоз, и вся Золотая знать пляшет под ее дудку.

— Ты очень мне поможешь, Элиза, — продолжает он, — если просто будешь обращать внимание. Записывай, если хочешь. Записывай, кто ищет встреч с тобой, что они тебе предлагают — в общем, все, что сочтешь важным. И потом, когда я вернусь…

Он хочет иметь шпиона в собственном доме. Возможно, он подозревает кого-то из придворных в плетении интриг против него. А может, подобно Алодии, он просто использует любые рычаги, чтобы играть в эту игру. Они бы хорошо друг другу подошли, мой супруг и моя сестра.

Алехандро принимает мое молчание за нерешительность. Он поднимается со стула и подходит к моей постели с очень решительным видом.

— Прошу тебя, Элиза, — шепчет он.

Мое сердце подскакивает к горлу, когда он берет меня за руку. Она кажется совсем бесформенной рядом с его прекрасно выточенной ладонью с длинными пальцами. Но он наклоняется ближе, и я чувствую дикий пряный аромат, исходящий от него.

— Это именно то, о чем мы говорили той ночью, — шепчет он. — Когда я сказал, что мне нужен друг.

Нашей первой брачной ночью. Почему он избегает этого слова? Но я все равно киваю. Я согласна на все, когда его губы так близко от моих.

Он отходит обратно, напряжение сменяется простой мальчишеской улыбкой. Теперь, когда он больше не нависает надо мной, мой разум проясняется.

— Куда ведет эта дверь, через которую ты вошел?

Если его и удивляет резкая смена темы разговора, то он этого не показывает.

— В мою комнату. Они соединены, конечно же.

Конечно. Эти комнаты, должно быть, принадлежали королеве Розауре. По крайней мере, он мне их дал.

— Ты вернешься вместе с принцем?

— О, да! Он прекрасный мальчик. Уже довольно умелый наездник. Мне бы очень хотелось вас познакомить.

— И мне бы хотелось познакомиться с ним, — снова лгу я. Матерью я быть готова еще меньше, чем женой.

Он поворачивается, чтобы уйти. Стоя в дверном проеме, он оборачивается и говорит:

— Лорд Гектор был прав. В тебе есть сталь.

После отъезда Алехандро дни становятся бесконечно длинными. Хотя я согласилась быть его ушами и глазами, я при любой возможности избегаю обеденного зала и маневрирующей там знати, предпочитая принимать пищу наедине с шеф-поваром. Он славный парень, худой и присыпанный мукой, и, кажется, он рад компании.

Во второй половине дня я отыскиваю отца Никандро. Вдвоем мы просматриваем «Войну прекрасную», стараясь заметить контекстуальные ошибки в моей копии. Занятия с ним, проходящие в комнате с глиняными стенами, очень напоминают мне уроки мастера Джеральдо, со всеми этими случайными свитками и пыльным пергаментом. Здесь пахнет свечами, временем и сохнущими чернилами, и мне стоит только закрыть глаза, чтобы вообразить, что я в Оровалле, дома, в единственном месте, где я не чувствую себя ненужной.