Владимир Дубик - ПодЛох Страница 18

— Вы должны четко, враз и навсегда запомнить то, что я вам сейчас скажу, дорогие мои оболтусы, — голос Адольфа Геринговича (клянусь, его реально так и звали) нагонял смертную тоску. — Пять основных цветов и двадцать с лишним переходных, все что нам известно на данном этапе. Сегодня поговорим об основных цветах. Кстати, а для чего нужно нам это знать? — Адольф Герингович хищно повел глазом по аудитории, все замерли, и вздохнули с облегчением.

Вопрос был риторический. — А нужно вам все это, мои дорогие оболтусы, что по цвету этих кружочков, вы не попадете впросак и при встрече с носителем или изнаночным, останетесь живы. Ибо изнаночные это не только те которые по своим или служебным делам прибыли из той Москвы, но и всякие различные твари. — Он со значением поднял указательный перст вверх. — Естественно, я имею в виду недружелюбно настроенного носителя, так сказать нелегала. Итак первый цвет и самый безобидный — черный. Черный цвет указывает на то, что носитель прошел регистрацию и может спокойно передвигаться в нашем мире куда и как угодно. Второй — желтый. Означает, что носитель ожидает присвоения статуса, то есть в какую категорию его определит миграционная служба. Если присвоит черный, вы уже в курсе, ну а если фиолетовый, то это накладывает определенные ограничения по передвижению, месту пребывания и времени, который носитель может провести в нашем мире. Эти ограничения различны. Более подробно мы это будем проходить позже.

Красный, надеюсь тут все понятно. Это как клеймо, нестирающийся мазок, держи вора! Нелегал, опасен и может принести уйму неприятностей. Задача ЛОХа вычислить, отследить, поймать и поместить в карантин. В худшем случае — ликвидация при сопротивлении. — Адольф Герингович сделал паузу и глотнул воды. — Остался последний цвет. Цвет неоднозначный, даже до сих пор идут споры, что же в конечном итоге он означает и чего ждать от носителя. Но ваш покорный слуга утверждает, этот цвет самый опасный! Цвет хамелеон. Может меняться, иногда подолгу задерживаясь в одном цвете, иногда стремительно перекрашиваясь в другой. Из черного в красный, и сразу в фиолетовый и наоборот. Носителей таких кружочков очень мало. Естественно, они все состоят на учете. Точную цифру можно узнать, если интересно, в статистическом отделе.

По правде сказать, еще ни разу, по крайней мере, на моей памяти хамелеоны не приносили неприятности и не участвовали ни в одном преступлении. Но, — тут он опять воздел перст, — они опасны. Поверьте чутью старого оперативника!

У парня был зазубренный, оплавленный нимб в форме короны. Цвет лиловый, пульсирующий, с алым отблеском. Такого цвета и формы, я нигде не встречал. А уж Адольф Герингович нас погонял будь здоров. Мне в ночь перед экзаменом эти кружочки приснились и даже говорили со мной, и шарады разные загадывали. В общем, на грани нервного срыва был ваш покорный слуга. Сдал на пять, кстати, единственный из всего потока. И могу с уверенностью сказать, что разбираюсь в этих клятущих нимбах и в их оттенках. Но такого я не видел. Кто же носитель. Я более пристально посмотрел на паренька. Немного напрягся. И сразу же отшатнулся. Его глаза словно прыгнули на меня и вот они два ледяных мертвых сверла уже рядом, сейчас выпьют мои мозги. Меня шибануло холодом. Видение пропало.

— Меня зовут Кеша, — насмешливый паренек тянул руку.

— Иван, — я сглотнул ком в горле, — Иван Синицын.

Рука у него оказалась теплой и твердой.

— Что же ты Иван на людей бросаешься, а?

Просек все же. Прием «узнавание», помогавший снять личину со всего что укрыто, дал сбой. Или же паренек или кто там настоящий, совсем не прост.

Я включил дурака.

— Да вот с утра голова как глобус большая и изнутри кто-то долбит, вот и бросаюсь на всех. Похмелиться есть чем?

Иннокентий кивнул понимающе и достал холодную бутылку пива. А глазки то смотрят очень серьезно и оценивающее. Пивко пошло как за здрасте. Широко распахнулась дверь и в купе шагнул еще один экземпляр. Широкий в плечах, бритый на голо, бесцветные глаза прищурены, словно их обладатель непрестанно выцеливает только ему видимую цель. Картину маслом заканчивал застиранный донельзя хб. Контрактник.

— Дай глотнуть.

Я вмиг лишился заветной бутылки. Но не обиделся.

— Ну что пацаны, давайте знакомиться, меня зовут Череп, — при этих словах он себя ласково погладил по голове. — И сразу оговоримся, череп это имя, фамилия и прозвище. Все в одном флаконе. Лады?

Это он мне.

— Лады. Я Иван.

— Ник, — «дружелюбно» сказал мой приятель. В своем репертуаре.

— Иннокентий, — церемонно представился загадочный паренек. — Можно просто Кеша.

— Ну вот и познакомились. А что, пацаны. Не отметить ли нам это дело, а?!

Ну, слава богу! Есть на земле хорошие люди. У меня даже слюнки потекли.

Череп оказался весельчаком и балагуром. Есть такие, появятся и закуролесит и загорится все кругом. Спустя час мы знали про него практически все. Детдомовец, родителей не помнит, только затертая на сгибах большая фотография, где по его словам в красивой позе стоял отец, а рядом красивая барышня — мама. Отец был одет в военную форму. Войсковую принадлежность определить было невозможно. Мама одета в платье, которые были модны в 60-е.

У меня создалось впечатление, что это фотография из какого-то журнала, но естественно я не стал говорить этого вслух. У самого мама детдомовка.

Когда ему исполнилось шестнадцать, он пошел поступать в суворовское училище. Ну а потом закрутило, и понесло. Побывал в разных точках земли и повидал много. Сейчас в Клоаку, едет во второй раз. До званий не дослужился, «не такой», с гордостью сказал он. Заднее место не привык лизать да и отсиживаться за спинами пацанов не привык. Короче, обычный парень, черная кость любой армии.

Даже Ник и тот оттаял и смотрел дружелюбно. В общем компания подобралась на совесть.

Время уже было позднее, когда мы решили, что пора и ухо подавить. Череп ушел в тамбур курить, Ник как уже час дрых, ну а я тупо смотрел в окно и пытался считать уносящие вдаль столбы. Получалось не очень. Рядом присел Кеша.

— Не помешаю? — вкрадчиво поинтересовался он.

Я отрицательно мотнул головой.

— Могу я тебя спросить?

— Валяй.

— Кто ты Иван Синицын?

— В смысле?

— В прямом.

— Интересный у нас с тобой Иннокентий разговор происходит. Если хочешь, что узнать говори прямо.

— Я и говорю прямо, — кажется, мой собеседник сильно удивился.

— Видишь ли, Кеша, если я тебя спрошу, Кеша кто ты, что ты мне ответишь?

— Понимаю, — протянул он, — я неправильно высказал свою мысль. Я совсем забыл, что вы иногда выражаете мысли по-другому.