Александр Рыжков - Ищейки Смерти Страница 18

Не теряя более времени на разговоры, Смертельные Ищейки отправились к Рыболовным Угодьям. Три дня пути, и они были уже на месте. Ничего необычного за это время не произошло, если не считать одного случая, вырывающегося из рамок обыденного. На второй день пути в небе пролетело что-то громадное, блестящее металлом на солнце. Должно быть, какая-нибудь выжившая механическая тварюка Тризолуса. Но раз пролетела мимо, не проявила к наёмникам интереса, то и Гирен с ней.

Для простых, непосвящённых во все сложные подробности мыслящих (Смертельные Ищейки относились к их числу), война трёхлетней давности казалась, по меньшей мере, странной. Нет, каждый, конечно же, знал имя истинного виновника кровавых расправ над Новым Буром, Тимпанусом и Стальней. Тризолус Первый, тогдашний Верховный Маг королевства Техмаг. Чудовище в обличие человека или что-то вроде этого. Его передвижная крепость Форт Террора и полчища техномонстров сеяли ужас по всем необъятным просторам Объединённого Королевства Сарбонии и Западной Картурии. Но что приводило в крайнее замешательство, так это почему столь блистательно начатые военные действия так плачевно закончились? Армия техномонстров, почему-то совершила нападение на Форт Террора. После ожесточённого боя остались лишь исполинские груды металла. Ничто не уцелело. Принято считать, что тогда погиб и Тризолус, находившийся в технокрепости. Так это, или нет — для большинства интересующихся навсегда останется тайной. Но, по крайней мере, у Техмага сейчас другой правитель. Сикрофус Двадцать Восьмой — мудрый маг, на чьи плечи пала тяжёлая участь выплаты репараций пострадавшим городам. Нужно отдать должное, с этой обязанностью новоявленный Верховный Маг справлялся отлично.

От былой мощи армии Тризолуса осталось лишь бледное напоминание — волей случая не принявшие участие в финальной битве техномонстры. Они разбрелись без цели по землям Материка. Их и по сей день можно встретить на своём пути. Они агрессивны, поэтому умные путешественники обходят механизмы стороной. Встречаются, конечно, и отважные глупцы, жаждущие дать бой паровой гадине. Но, хоть механизмы с душами злобных зверей внутри аметистовых кристаллов и поржавели изрядно, а угрозу жизни таких смельчаков могут представить нешуточную…

Оставив всех в лагере, разбитом близ поселений, Филика вышла на разведку. Долго искать заказанную девицу не пришлось. Илину не заметить — просто невозможно. Неисчислимая свита ухажёров роилась возле неё, словно пчёлы над медовыми сотами. Где бы она ни прошла — везде была в центре внимания. И да, человек с грустными глазами не соврал: девушка действительно прекрасна! Губить такую красоту — просто немыслимое преступление. Но тысяча золотых монет…

То, что Филика выяснила, следуя по пятам девушки — прячась за стенами домов, спинами прохожих и столбами улиц — не могло не удивлять. Сопровождавшие красавицу мужчины источали такую раболепную покорность, что становилось не то, что отвратительно, а даже жутко. Они были заслеплены красотой до такой степени, что превратились в покорные безмозглые марионетки. Ими вертели, откровенно пренебрегали, заставляли выполнять любую прихоть, любой мельчайший каприз. Из них выкачивали все деньги, все силы, все остатки притаившегося где-то на дне подсознания достоинства. А они всё не сводили преданных глаз с объекта вожделения. Они из шкуры лезли вон, чуть ли не в буквальном смысле. И с таким фанатизмом это делали, что просто мурашки по коже начинали бегать. Да, нельзя умолчать о том, что Филике в некоторые моменты даже становилось завидно… Столько мужчин. Столько возможностей! Но эта зависть быстро проходила. Если парень ради того, чтобы открыть перед тобой дверцу, должен натолочь морду десятку-другому соперников — это уж совсем ненормально…

План был прост: подобраться к девушке и подсыпать ей в бокал порошок из отборных поганок. Главное, не переборщить с дозировкой. Ведь в большом количестве — порошок смертоносен. А вот в достаточном — вызывает жуткую болезнь кожи. Всё тело покрывается красными волдырями и язвами, которые, увы, ничем и никогда не вылечить.

Лучшей кандидатуры на выполнение задуманного коварства кроме Тартора найти было невозможно. Он отлично сойдёт за очередного кавалера Илины. Никто и не заподозрит неладное. А когда заподозрят — наёмники будут уже далеко, занятые пересчётом тысячи золотых монет….

Любимый эспонтон Тартор оставил в карете. Припрятанный в голенище сапога нож на любые случаи жизни — вот и всё оружие. Ещё одно издевательство над моральными принципами Тартора: ему пришлось променять излюбленную кожаную бронированную одежду на парадный костюм, который добрая, запасливая Филика приобрела несколько лет назад специально для него. Они тогда находились в Лормиране, выполняли задание одного богача, нагло преданного деловым партнёром. Тартор сильно вывел командиршу из себя. Она до такой степени утомилась от споров, что, треснув по столу кулаком, ушла бродить по улицам города. Вернулась Филика ближе к вечеру с торжествующей улыбкой на уставшем лице, в руках она держала модный тёмно-синий костюм в белую тонкую полоску. Протянула обновку обескураженному Тартору. Он хотел поблагодарить, но не знал как — так долго этого не делал, что просто забыл. А тем временем Филика сладким голосом говорила, что Тар — незаменимый член их команды, что его боевые умения заставят позавидовать любого вояку и в спорах — Тартору нет равных… Но, поскольку работа наёмника всегда полна опасностей, то от преждевременного путешествия в потусторонний мир никто не застрахован. И, случись чего неладное с Тартором, Филика бы не хотела закапывать столь важного члена в рванье, которое он обычно носит. Этот костюм станет замечательным одеянием для последнего пути. Тар ведь заслуживает особых почестей?.. Тогда Тартор откинул костюм и, провожаемый ликующим взглядом оппонентки по спорам, отправился в карету заливать унизительный разгром чёрным вином, чёрным элем и всем остальным чёрным, что только имело спиртовой градус.

Филика отряхнула костюм от пыли и спрятала в сундук. Там он и пролежал до сегодняшнего дня. Для этих провинциальных мест костюм вполне сойдёт за очень модный (а не безнадёжно устаревший, как это было на самом деле). Вот и замечательно! И, отпирайся, не отпирайся Тартор, а надеть злосчастный костюм таки пришлось.

Записаться в штат ухажёров Илины оказалось куда проще, чем предполагалось. Вертящимся вокруг неё мужчинам друг до друга, как это ни странно, тогда дела не было. Тартор влился в безропотно снующую за девушкой толпу мужчин с той же лёгкостью, как река Морская впадает в море Покоя. Это произошло на базарной площади. Несколько поклонников выбирали любимой меха. Многие другие были заняты сочинительством и декламацией прескверных любовных стихов. Причём, декламировали они одновременно, стараясь друг друга перекричать. Понять что-либо в этой бешеной какофонии любовной экзальтации — задача воистину затруднительная. Один рыжебородый мужчина в дорогущем смокинге, видимо, самый счастливый, держал над головой возлюбленной большой зонт на длинной деревянной ручке. Мужчину ничуть не смущало, что солнце, от которого должен был спасать этот зонт, прятали косматые белые тучи. Он с залитым потом от усердия лицом выполнял свою ответственейшую обязанность. Его лицо светилось детской радостью. Остальные мужчины просто стояли, ничего особо не делая, полными преданности и любви глазами заглядывая в рот Илине.