Добрый Лич - Власть триединства Страница 18

— Еще бы! — довольно ответил мертвец. — Ваши предшественники оставили меня здесь, на этом проклятом троне, в этой пещере под боком у самой Бездны, где лишь капающая вода и тяжесть тысячелетий. Они решили, что будет забавно оставить со мной и мои доспехи, а в конце — слушайте внимательно — напялили мне на голову мою корону, величая Пещерным Королем! Но кто теперь Пещерный Король, а, неблагодарные?! Кто?!

— Мы зря сюда приперлись, Гарольд. — мрачно заметил Гуали. — Эта развалина ни за что не расстанется с короной, зная, как она нам нужна. А я даже не могу представить идиота, который бы подошел к его трону добровольно.

— Прискорбно, но вынужден согласиться. — спокойно промолвил Шурт.

— При всем моем желании, даже я не смогу достать ее оттуда силой. — внес свою лепту Кавак, широко ухмыльнувшись и помахав мертвецу рукой.

— Жаль. — сухо заметил старый демонолог. — Только время зря потеряли.

— Эй, куда же вы, неблагодарные? — окликнул уже собравшихся возвращаться к светящейся арке ворот грандмастеров мертвец. Облокотившись о подлокотник ониксового трона, он подпер костлявый подбородок ладонью и с жуткой, пробирающей до дрожи радостью предложил: — Давайте торговаться?

Глава третья. Шаг за черту

Солнце катилось к закату, и его свет окрашивал мир в багряные тона. Ласкающий листву легкий ветерок к ночи становился сильнее. Молодые деревья на опушке древнего леса дрожали, наполняя воздух громким шелестом листьев и жутковатым потрескиванием раскачивающейся из стороны в сторону древесины.

Перед опушкой распростерлась холмистая равнина, уходящая к горизонту. С каждым годом лес захватывал все большую территорию — с ним просто никто не боролся. Несмотря на то, что земли здесь были плодотворными, на много миль от леса не было ни одного поселения. Соседние с Проклятым Графством королевства создали некую буферную зону, незаселенную пустошь между собой и затаившимися в лесной чащобе колдунами. Никому особо не хотелось иметь подобных соседей под боком. Поэтому лес все разрастался. Все больше и больше, с удивительной скоростью он захватывал новые территории, уже вплотную подобравшись к старой границе прежнего графства, существовавшего до святой войны. Деревья здесь росли на удивление быстро — пять-десять лет и на опушке возвышается разлогий дуб, не уступающий по размерам вековому исполину. Сидящий на верхушке такого дуба человек в зеленой одежде внимательно смотрел на размытую линию горизонта, и окажись здесь еще кто-то — он бы точно не увидел этого странного типа. Мужчина, облаченный в зеленые брюки и рубаху, словно сливался с деревом, казалось, даже его кожа отливает зеленью листвы. Зеленые же глаза, смотрели на восток. Во взгляде незнакомца было что-то удивительное — складывалось впечатление, что он смотрит не просто вдаль, а на многие, многие мили, куда-то за горизонт… Внизу, у дерева что-то зашуршало и мгновением позже, прямо из воздуха возник еще один человек. Невысокий, бледный, облаченный в темный потрепанный плащ и порядком поношенные сапоги парень озадаченно осмотрелся, будто стараясь понять, где оказался. Когда сопутствующее перемещению в пространстве замешательство прошло, Фрио поднял взгляд к верхушке дерева, учуяв ауру лесника.

— Гм-гм. Их не видно? — окликнул сидящего на ветке мужчину колдун. Зеленый даже не обратил на него внимания. Своенравные чародеи с некоторым пренебрежением относились к остальной братьям по искусству, считая их ремесло грубым и, в некоторых случаях, даже противным самой жизни. В последние годы многих колдунов такое отношение все больше оскорбляло, поэтому за лесниками, как было принято называть чародеев, ненавязчиво приглядывали личные поверенные грандмастера Шурта. Так и не дождавшись от чародея какой-либо реакции на свои слова, Фрио угрюмо вздохнул. Как же ему это не нравилось. Круг назначил его правой рукой Румиуса. Плохо было даже не то, что он был брюзжащим некромастером ужасающей мощи всегда и всем недовольным дряхлым старцем. Нет, к этому все уже давно привыкли. Проблема заключалась в том, что Румиуса не назначили главным. Круг положил на него обязанности по командованию тремя сотнями отборных некромантов, да и только. Собственно, работа Румиуса заключалась в одном — вместе с остальными некромантами, он должен был создавать рекрутов. По своей природе старик был неплохим человеком, настолько, насколько неплохим может быть некромастер на старости лет, но он любил быть главным. Главным во всем и всегда. А сейчас главным был грандмастер Салак — невысокий, кряжистый и смуглокожий уроженец ныне несуществующего королевства Расалин, первый среди боевых магов всего графства. Некромастеру же досталась одна из ключевых ролей, наряду с градмастерами Шуртом, Тисилисарой и Малассой. И это его немало бесило. Все отлично знали — если у старика Румиуса плохое настроение, скоро такое же будет и во всех в радиусе нескольких миль. Фрио еще раз вздохнул. Вот что он здесь делает? Он не боевик, не некромант и уж точно не телепат вроде прибывших следом за Шуртом колдунов. Сейчас ему нужно быть в Альгарике, чтобы озаботится подготовкой к приему основных сил графства, активизировать подполье, посеять панику в самых больших городах, провести диверсии в портовых крепостях… Делать то, что у него вышло бы лучше других. Но нет — Круг решил поручить это какому-то метаморфу из столицы, даже открыл ему имена остальных агентов в королевстве. А что он делает? Бегает по лесу, исполняя приказы старого некромастера, которому, видите ли нужно знать, как идут дела у всего войска. Да ведь во главе всех поставили грандмастера Салака — он и должен заниматься такими вещами. То есть не он лично, а кто-то из его окружения. Но никак не Фрио! Только вот попробуй и скажи это Румиусу. Бросив мрачный взгляд на горизонт, колдун прошептал заклинание Орлиного Взора и приложил два пальца к виску. Расстояние тут же сократилось в сотни раз, и перед глазами появились солдаты. Тысячи солдат, мерно шагающих к лесу. Фрио только хмыкнул — командор Десальво, ослепленный собственным тщеславием и колдовством одного из лучших телепатов ведет свои войска впереди основных сил Альгарика.

— Вот так. — бросив мрачный взгляд на лесника, буркнул колдун. Рассеяв заклинание, он напрягся, пропуская через свое тело силу. В голове тут же всплыло нужное место — расположение некромантов у старого тракта, в нескольких милях к югу. Мысленно прикинув расстояние, Фрио пробормотал слово активации и бесшумно растворился в воздухе…

Равнина всколыхнулась от поступи десятков тысяч подкованных сапог и копыт боевых рысаков. Холмистая, поросшая высокой травой и сорняками, равнина с севера, востока и юга простиралась на многие мили до самых границ западных королевств, а с запада упиралась в проклятые леса. Командор четвертого пешего батальона безразлично посмотрел на медленно катящееся к горизонту солнце, восседая на спине закованного в металл боевого рысака. И наплевать, что у него пеший батальон — человек, который ведет в бой пять тысяч воинов, просто не может идти, словно обычный солдат. Это ведь и дураку понятно. У командора было хорошее настроение. Его латы сверкали, его воины маршировали в такт, точно также сверкая своим обмундированием. Более того, его сердце пело от счастья — все шло так, как было задумано. Король хотел войны. Дворяне хотели войны. Он сам, Десальво Горане, хотел войны. Разница заключалась в том, что вся знать, во главе со своим обожаемым монархом была уверена, будто это их желание. Они были уверены, что это архиепископ намекнул им, как расширить границы, заграбастать больше земли и одновременно стать уважаемыми чуть ли не во всем мире. Король думал, что это его собственное решение — начать святой поход, прикрыв свою жажду власти сияющим щитом Всевышнего. Командор же был уверен, что единственный человек, который знает, зачем нужна война — он сам, Десальво Горане. Эта, отдельно взятая война, была его, и только его шедевром. И ее причиной была все та же жажда власти, что и родного монарха. Его жажда власти. Да, так банально, но одновременно просто. Сам Десальво не считал себя лицемером, преступником или предателем. На протяжении всей истории появлялись люди, которые хотели одного — власти. Они лгали, строили многоуровневые интриги и убивали, убивали, убивали. Поднимаясь же на самый верх, они нарекали себя королями и уверенно заявляли, что тиран свергнут. Так было всегда и везде. Почему об этом мало кто вспоминал? Почему народ не поднимал восстания? Ответ прост — люди умеют приспосабливаться. А еще им неохота расставаться с важной частью тела — головой. Это было несправедливо, и как считал командор, несправедливо в первую очередь по отношению к нему. Он умен, красив, образован, в его жилах течет благородная кровь, так почему на троне сидит кто-то другой? Честолюбивый и самоуверенный Десальво ухватился за этот вопрос и для себя решил, что он достоин титула короля. Многие дворяне строят интриги, стараясь свергнуть монарха, но мало кому это удается. Таки уж эти венценосные — как только взбираются на трон, становятся подозрительными и осторожными. С такими сложно совладать. И такие уж эти дворяне — получая титулы и земли, они боятся рисковать. Но командор знал рецепт успеха. Хочешь свергнуть короля — начни войну! Еще до того, как архиепископ подтолкнул короля к мысли о захвате Проклятого Графства, Десальво работал, не покладая рук. Умело дергая за ниточки, намекая на интересные идеи, играя на самолюбии и жажде обогащения Десальво убедил нужных людей, что именно им необходима война. Разве это не удивительно? Он заставил короля и его окружение положить начало своего конца! Как утонченно и гениально — они сами приставили себе к горлу кинжал, ему оставалось лишь немного толкнуть рукоять! Десальво отвлекся от своих мыслей и, улыбнувшись, посмотрел в сторону леса. Да, именно там, за этой живой стеной скрывается кинжал, который подарит ему королевство. Колдуны. Церковь их ненавидит, люди боятся, короли предпочитают про них не вспоминать. Но им наплевать, они просто есть. Там, в глубине леса есть поселения колдунов, забившихся в угол и затихших на столетия. Наверно ему стоит поблагодарить так вовремя подвернувшегося архиепископа с его «святой миссией» и невнятными верительными грамотами из Святого Города. Благодаря святоше, план Десальво окончательно оформился. Зачем втягивать в борьбу за трон соседей? Они ненадежны и запросто могут вставить нож в спину. Лучше заручится поддержкой колдунов. За многие столетия своего существования в этом мире колдовство, а точнее его адепты, уяснили одно очень важное правило — вместе безопасней. Никто точно не помнит, когда и как колдуны пришли к такому умозаключению, но еще со времени Великого Раскола, они пытались создать собственные государства. Десальво улыбнулся, вспоминая древнюю историю. Как там все начиналось? С Раскола? Командор задумался, поднимая из глубин памяти собранные по крупицам знания о той эпохе. В церковных школах и академиях для благородных господ такого не рассказывают, о нет… Великий Раскол — именно с последнего дня многолетней кровопролитной войны между церковниками начался отсчет лет в новой эпохе. Старая церковь, выступившая против реформаторов, держалась многие годы, но в конце-концов проиграла. Проиграла, в первую очередь, потому что возникший в самом центре святых земель культ Пророка получил небывалое влияние благодаря распространенному среди его священников дару благословения. Сила исцелять и благословлять, идущая от самого Всевышнего привлекала верующих больше устаревших догм погрязшей в ритуалах старой церкви. После того, как последователи Пророка, одержали победу, перед ними возник новый враг — колдовство. Возникшее в одно время с благословением, оно распространялось в северных и восточных княжествах, открыто отвергающих Всевышнего. И церковь не могла оставить это просто так. К нечестивым странам сразу же хлынули армии, ведомые инквизиторами и священниками. Обновленная церковь, попыталась разбить нового врага и показать верующим свое могущество. Так началось Столетие Очищения — самая жестока и кровопролитная война, на святых землях. Тогда, сотни лет назад, колдовство было почти полностью уничтожено, но хлынувшие с юга и востока орды халифатов отвлекли внимание церковников. Колдуны исчезли, растворились в мутной воде затянувшихся святых походов и войн за южные острова и восточные горы… Теперь же, в глухих деревнях Альгарика, за кружкой хмельного эля, дряхлые старики рассказывают истории о том, что много лет назад, на самом западе материка, появился некий граф, который по слабости ума или какой другой причине начал собирать колдунов на своей земле. Многие годы они селились в дремучих лесах, создавая целые общины, а с течением времени, когда церкви было дела не до ведущей себя тихо заразе, колдуны наводнили графство. Стали его полноправными хозяевами и начали захватывать соседние королевства… Тогда церковь, наконец, обратив на графство должное внимание, объявила очередную святую войну. Объединенные под знаменами Всевышнего, западные королевства разбили армию колдунов и оттеснили их к границе леса, а потом… Потом остановились из-за напирающих с юга эмиссаров Семи Богов, спускающихся с восточных гор язычников и ереси, разгорающейся на севере. Силы объединенного воинства рассыпались с уходом большей части инквизиторов, но остатки святой армии рискнули атаковать западные леса и само графство… Но попали на бойню. Экзорцисты и инквизиторы, всегда вылавливающие колдунов по одному, оказались на их земле, в их лесу. Не готовые к этому и не способные оказать сопротивление, все захватчики навеки остались в земле того графства. Через несколько месяцев на западе разлетелся слух — колдуны объединились под руководством Круга, и тот, кому это не нравится, может приходить и попробовать устроить аутодафе. Желающих не нашлось. Внимание церкви полностью поглотили святые походы, а близлежащие королевства были слишком заняты грызней за отбитые у графства земли. Кому какое дело до каких-то колдунов с запада, если соседи норовят отхватить кусок принадлежащей тебе по праву земли? Колдуны вели себя тихо, были ослаблены затяжной войной и все решили, что не обращать на графство внимания — лучший выход.