Михаил Бобров - Висенна. Времена надежды Страница 189

— Да заткнись ты!! — не выдержали ни Кузовок, ни отец.

— Я-то заткнусь, — выдохнул Игнат. — А вот чем ты возразишь? По сути, не по форме?

— Ишь, как тебя перемололо… — неожиданно мягко вздохнул Крылов-старший, — Ладно. По сути — ты не нас, ты себя так яростно убеждаешь. Был бы уверен, не горячился бы так. Ты отчаянно хочешь верить в собственные слова. Потому-то их у тебя и столько. А по форме — вспомни, у тебя книга Пучкова была, про технику фехтования на кинжалах. Там прямо так и сказано: «Суть без формы дикость; форма без сути пустышка. Суть в должной форме — ритуал».

Ритуал начался на рассвете, без сучка и задоринки. Подошли к озеру — со всех сторон несколько сот человек. Не сговариваясь, скинули одежду. Женщин хватало красивых и не очень; но тут показался край солнца. Вода вспыхнула яркой зеленью, всем стало не до похоти: кинулись в ледяные волны, опасаясь пропустить важный миг.

Спарк полагал, что окунется с головой и тотчас вынырнет. Но время опять взбрыкнуло. Вот закрыл глаза, вот вода смыкается над макушкой…

Вода не холодная! Ногой трогал — чуть не обжегся. А сейчас как будто не ощущается… Или просто холод такой сильный, что нервы отключились? Ох, если опять перемерзнуть, сколько же лечиться придется…

— Да что ты все боишься? — раздался насмешливый колокольчик, — Ты же сейчас не в Воде плывешь, а в Жизни…

Игнат повернулся на голос и открыл глаза: так и есть. Половина Круглой Долины утонула в густом тумане ярчайшего зеленого цвета. Нырнув, Спарк все равно оказался на суше, потому что вода отступила шагов на пять. Там и сям мелькали темные силуэты паломников.

А за правым плечом светилось знакомое лицо и шелестело платье из березовых листьев Золотого Ветра.

Игнат поискал глазами одежду, натянул штаны. Только потом повернулся и поклонился.

Возвратив поклон, госпожа Висенна спросила:

— Помнишь, сколько ты у Земли насчитал недостатков в своей вчерашней речи перед отцом и другом?

— Помню… — опустил голову Спарк, стыдившийся теперь своего многословия.

— А что же тогда идешь к объединению?

Игнат задумался. Спохватился, что надо бы ответить, пока солнце восходит и держится волшебный туман. Глянул на восточный горизонт: светлое пятно не двигалось.

— Ты в Жизни, а не во Времени, — снова улыбнулась Висенна. — Оденься, если тебе так привычнее.

«Забавно выйдет, когда время опять стартует. Нырял голый, всплыл одетый…» — но влез в рубашку, аккуратно затянул кушак, и даже складки под ним разогнал. Привычные движения успокоили Игната настолько, что он принялся рассуждать вслух:

— Может быть, я не хочу, чтобы к вам на линкорах приплыли, как когда-то в Японию. Или вы к нам. Рано или поздно все равно ведь научатся пространство прокалывать… Может, я просто хочу домой. Чтобы меня оценили там, дома. Или я все еще оглядываюсь на старых врагов и хочу доказать им то, чего тогда не смог…. Может, все-таки надеюсь, что Ирка… да нет, отец был прав. Видала она меня… Тогда все это вместе?

Госпожа Висенна серьезно кивнула:

— Благодарю. Тут есть над чем подумать… — и снова разулыбалась:

— У вас очень забавный бог. Словно маленький мальчик. Самозабвенно карает и милует, исходя больше из каприза. Чуть что — пути неисповедимы…

Игнат повертел носом. Припомнил буддистов. Греческий, скандинавский, славянский пантеоны, да ведь еще есть ацтекские, шумерские, синто… Осторожно поправил:

— У нашего мира много богов.

— У семи нянек, — засмеялась Висенна, — И вам еще мало! Вы еще и придумываете себе богов!

— Конечно, — не удивился Спарк, — Ты вон фантастику почитай…

— Зачем фантастику? — не согласилась Висенна, — Ваши боги сейчас — это деньги, сытость, развлечения. Время Изобилия в чистом виде. Кто из ваших чуть постарше, да считает себя выше окружающих, те поклоняются власти и порядку. Вот и весь набор…

— А что ты можешь противопоставить? — фыркнул Игнат, и спохватился, что не на «вы». Но Висенна ответила без гнева и насмешки:

— Море не противопоставляет, а поглощает. Иначе как же в него окунуться?

— Я… выполнил твою… вашу просьбу? Зеленая звездочка на карте — это здесь?

Женщина кивнула:

— Здесь-и-сейчас. Недаром лес березовый.

— И что теперь?

— Выйди на берег. Я отпущу время. Пора завершать ритуал.

Ритуал начался на рассвете, для всех одинаково. А завершился для каждого по-своему. Кто-то выныривал из озера мокрый и замерзший. Со всех ног бежал раздувать потухший костер. Ктотовыходил из воды сухим. В самом прямом смысле. Одевался и медленными шагами, ошеломленный, шел, куда глаза глядят. Встречались пары, нырнувшие вместе, а выброшенные на разные берега. Или, напротив, незнакомые прежде, покинувшие зеленое безвременье рука в руке.

Солнце оторвалось от земли. Рассвет кончился, и в тайном времени магов наступил час Разума. Обтеревшись и одевшись, Братство потихоньку двинулось к шатру. Ратин ощупывал и ощупывал многострадальные ребра с заметным недоверием. Потом, наконец, решился. Разбежался, подпрыгнул, кувыркнулся в воздухе. Приземлился на ноги. Поглядел на Спарка… на Майса… На Рикарда.

— Я не мог… С того самого лета, когда под лезвие попал!

— Думаю, — почтительно добавил Спарк, — И мой кашель исчез. Но в ледник проверять не полезу!

Майс и Рикард облегченно засмеялись.

— Так что, — предложил длинноусый маг, — Говорить про герб нашей госпожи Алиенор?

— Сперва про ночную пробу. Место — то самое, или нет?

Олаус замялся. Полез чесать затылок:

— Место славное. Но, задуши меня жаба, если в двух или четырех днях пути к западу мы не найдем еще лучшее!

— Откуда знаешь?

Рикард молча показал рукой на озеро.

— Так, ладно. А про герб?

— А к чему теперь герб, если ее все равно выследили? Вон, гляди! — Олаус протянул руку в противоположную сторону. У шатра Братства сгрудилось пять или шесть мужчин в пестрых черножелто-белых накидках великокняжеского двора. Под накидками, наброшенными с явной поспешностью и оттого сидящими вкось, проглядывали темная и пыльная дорожная одежда, высокие замызганные сапоги, и — куда ж без них! — короткие широкие мечи в одинаковых полосатых ножнах. Пришельцы гудели растревоженными шмелями.

Перед ними на поставленном стоймя тюке восседала — именно восседала, как королева на приеме — Алиенор в зелено-золотом парадном платье с жемчужной росшивью. Расчесывала волосы, глядя вместо разбитого дорогой зеркала в широкое боевое лезвие, которое перед ней почтительно держал Ветерстарший.

Братство, не сговариваясь, сорвалось с места. Рикард и Майс — бегом в перелесок, к невидимым отсюда коновязям. Помогать, если что, Ветру-младшему. Спарк и Ратин быстрым шагом, через раз делая поклоны — чтобы те пятеро не выхватили мечи — приблизились к вьюку с оружием. Вьюк боярышня предусмотрительно подсунула под босые пятки, наподобие скамеечки. Так мечи и выхватывали: падая на колено в преувеличенно-низком поклоне, змеиным языком выстреливая обе руки в тюк. Пальцы на холодную ребристую рукоять, защелку отжать, рывок на себя (ледяная роса по запястьям!) и перекат в сторону. Спарк — свою «Улыбку» и «Радугу» Майса; Ратин — своего «Зубастика» и Рикардово «Пламя». Ножны остались в мешке; Игнат откатился направо, за спину незваным гостям; атаман влево. Выпрямились разом — пришельцы собрались посмеяться над растяпистой охраной, да не успели. Три человека уже окружили их шестерых, и проделали все так сноровисто, что до драки никому доводить не захотелось.