Целитель чудовищ - 2 (СИ) - Бобков Владислав Андреевич Страница 19

Правда, по большому счету, Джишин не знал, насколько он был силен.

Да, ему время от времени приходилось под бдительными взглядами старейшин и старших членов семьи сходится в спаррингах с разными молодыми людьми, которые зачастую были его намного старше.

И он выходил по большей части победителем. Порой доходило до смешного, когда его оппоненты могли быть его старше чуть ли не вполовину.

И когда он все же столкнулся с другими, обычными воителями примерно его возраста, то разрыв между ними встал в полный рост.

Там, где он уже освоил стихию камня, пробудил родословную, знал несколько техник и умел владеть своим телом, другие клановцы, даже из главной семьи еле-еле осваивали свои первые техники.

Джишин был горд своими успехами, ведь он не подвел своего отца! Мальчику казалось, что теперь он может хоть немного отдохнуть от безумного темпа роста сил.

А потом случились первые миссии, полные трупов, как врагов, так и соклановцев, горящих деревень, разлетающихся городов и смертоносных сражений между воителями высоких рангов. В тот момент Джишин Сумада окончательно потерял даже шанс на отдых, полностью сконцентрировавшись на своем развитии.

Теперь, возвращаясь домой, он тратил любую свободную минуту на оттачивание своего мастерства.

Ведь хоть его и старались защищать телохранители, приставленные отцом, но в схватках воителей нельзя быть уверенным ни в чем. Многообразие техник было так велико, а любовь воителей их скрывать так сильна, что никогда нельзя было знать, что твой противник приготовил на этот раз.

Поэтому Джишин сцепил зубы и тренировался, изучал техники и проводил все свободное время на полигонах, отрабатывая удары и приемы.

И это дало свои плоды. К своим шестнадцати он достиг уровня среднего воителя и вполне уверенно двигался дальше. Его враги оканчивали свои жизни в надёжных каменных тисках, уверенно перемалывающих их кости.

Его имя начало набирать вес и звучать все чаще и казалось все идет хорошо. Однако с каждым днем он все сильнее стал замечать неладное.

Восхищение и гордость в какой-то момент сменились страхом и подозрительностью.

Клан Сумада был воинственным даже по меркам этого темного мира. В целом воители вообще очень редко занимаются лишь мирными профессиями.

Проблема была в том, что деньги интересовали магов этого мира не очень сильно. Техники и секреты тренировок — вот, что намертво отпечаталось в головах воителей.

А подобные знания не разглашались даже самым верным союзникам и их нельзя было купить.

Мирным кланам приходилось идти под другие, воинственные кланы. И платили они им за защиту своими техниками и людьми.

Очевидно, что немногие желали для себя такой судьбы.

Нанять же другой воинственный клан для своей защиты, было тоже самое, как нанять лису сторожить курятник. А потом удивляться, почему это лиса сожрала половину кур, а вторую половину просто передушила.

И как сказано было выше, даже в таких обстоятельствах Сумада неприятно выделялись своей жаждой силы и сражений.

Вокруг их страны не было и места, где они бы не участвовали в очередной войнушке. После каждого такого кровопролития к землям Сумада устремлялся поток красивых пленных воительниц. Вскоре они становились наложницами Сумада, чтобы рожать новых солдат вместо павших.

Логично, что в таком клане сила являлась самым главным мерилом успеха.

Вот только сам того не зная, Джишин невольно преодолел тот порог, когда зависть затмила разум у его клана.

Из перспективного воина он стал чудовищем, которое росло столь стремительными темпами, что его боялись даже свои.

Но куда больнее была та настороженность и злость, которая мелькала в глазах его старшего брата. Идзуна должен был стать главой клана после смерти отца. Для этого он тренировался, как проклятый, но разрыв между ним и младшим братом лишь рос. Это ранило его гордость почище острого ножа, и заставляло видеть в Джишине угрозу и противника.

Последний пытался поговорить с братом и объясниться, но тот не желал его слушать. Именно поведение наследника сыграло немаловажную роль в отношении к Джишину в клане.

Не имея возможности победить его в силе, Идзуна подтачивал его политическое влияние, дискредитируя в глазах общественности.

Словно этого мало, недовольные политикой его отца к Джишину зачастили разные оппозиционные семьи. Конечно, принц раздраженно слал их прочь, но нужные люди уже доложили об этих встречах главе клана.

Да, тот верил словам своего сына о том, что тот не виноват, но сколько подобная ситуация могла продолжаться?

В итоге к своим семнадцати годам, постепенно приближаясь к званию высшего воителя и будучи самым перспективным воином нового поколения, Джишин абсолютно не имел друзей.

С ним какое-то время пытались контактировать некоторые дети из главной семьи, но зацикленность Джишина на получении силы, плюс разница в их статусе положила всем этим попыткам конец.

Кто же знал, что позорный плен, жуткие раны и артефактные оковы приведут к первому в его жизни настоящему другу?

Широ отличался от всех, с кем ему приходилось сталкиваться раньше.

Если задать Джишину вопрос, что же в Широ бесило его до дрожи и одновременно нравилось, то ответ будет — равное отношение.

Сумада, как человек, выросший в средневековом обществе судил о людях в зависимости от их социального положения. Это значило, что каким бы тот же крестьянин не был умным, он в его глазах не сможет подняться выше определенной планки.

Та же ситуация работала и наоборот, но уже со стороны крестьянина к тем же самураям. Крестьянин никогда не сможет увидеть в самурае друга или относиться к нему, как к равному. Глубинный страх, вбитый с самого детства попросту не даст этого сделать.

Всегда будет ведущий и ведомый.

Широ же, хоть и называл себя крестьянином, но смотрел одинаково на всех. Будь это жалкий слуга или сам сын дайме, в глазах Ордынцева они были равны.

Самого Сумада подобное отношение вначале невероятно бесило. Как можно его было равнять с какими-то слугами?!

Однако в какой-то момент он с удивлением осознал, что в таком случае то, как Широ к нему относится и есть то, что он так искал.

Другом не может быть тот, кто принижает себя и является слабее.

Дружба возможна лишь между равными, так считал Сумада. Широ, по странной случайности, не считал себя ниже кого-либо еще, что и привлекало Джишина.

Тем обиднее было то, что его первый друг являлся обычным человеком.

Хоть разница в их возрасте и была небольшой, по виду Широ было где-то лет восемнадцать, в то время как Джишину было семнадцать, но целитель порой вел себя, как умудренный жизнью человек.

Сумада, которому было скучно со своими сверстниками, с удовольствием разговаривал с «крестьянином», что было абсолютно невозможно.

Их шутки и подколки заставили бы остальных Сумада истечь ядом, но Джишин буквально наслаждался возможностью вести себя так, как хочет он.

Словно Тамерлан, одевающийся бедняком, чтобы получить равное отношение при игре в шахматы, Джишин наоборот скидывал одеяния притворства, становясь самим собой.

Желание Широ стать воителем Джишин воспринял, как глупую блажь. Он не особо рассчитывал, что у целителя что-то получится. Однако, чтобы скрасить медленно тянувшиеся дни все же решился на эту авантюру.

Но дни шли, а Сумада не знал, что ему делать, протереть глаза или проверить голову.

То, как его друг опутывал паутиной лжи и угроз дворец пугало и завораживало. Когда же он вернулся с согласием главы теневого камня помочь, Джишин просто не мог удивляться.

И словно желая удивить принца еще больше, Широ на этом не остановился.

Скорость, с которой он изучал искусство воителей, поражала.

С того момента, как он начал, прошли считанные месяцы. И несмотря на то, что он был слишком стар для развития праны, целитель уже сумел освоить сразу несколько важных шагов.

Он с поражающей воображение легкостью увидел прану, затем, пускай и медленнее, сумел ее ускорить и наконец в последние дни третьего месяца у него стало изредка получаться усиление.