Феи Гант-Дорвенского леса (СИ) - Беляева Марина Александровна Страница 19

А Жоанна плачет наверное. И мама… впрочем, мама давно не плачет.

— Почему ты грустишь?

Кейтилин напряженно смотрела на Тилли, и девочку это почему-то взбесило. Ей-то какое дело? Вон, она всего-то от одного дня в лесу уже побелела со страху, а ещё чего-то спрашивает у неё! Наверное, сама думает про себя, что Тилли и грустить не о чем — конечно, о чем может грустить нищенка, у которой даже одежды не рваной нету!

— Ничего, — грубо ответила Тилли, отвернувшись. — Ешь давай.

— Я не хочу, спасибо за заботу.

— Хочешь с голоду сдохнуть? Тогда мне давай. Только нам ещё весь день идти, а мы даже не знаем, где находимся!

— Ты о семье думала, да? Или о проклятии?

— Да какая тебе разница! — закричала Тилли, и несколько недовольных фей были отброшены в сторону силой её голоса. — Не хочу об этом говорить, и всё! Отстань, приставала!

— Не кричи на меня, — дрогнувшим голосом ответила Кейтилин. — Что я тебе сделала?..

— Да достала ты меня своими вопросами!

Тилли резко вскочила и направилась в сторону леса. Кейтилин слабо её окрикнула, но девочка даже не думала смотреть в сторону своей попутчицы. Впрочем, Тилли не столько рассердилась на неё, сколько решила проучить — и пусть ей будет стыдно за своё любопытство!

«Наверняка она за мной сейчас кинется, — с мстительным удовольствием подумала Тилли. — Или разревется. Слабачка! Гилли Ду ей снился! А она ведь его даже не видела!..».

Отойдя на некоторое расстояние, Тилли посмотрела назад: странно, но Кейтилин так и не побежала за ней. Тилли на всякий случай сделала два шага назад и вновь обернулась — опять никого не было. Не слышно даже треска сломанных веточек и криков «Эй, Тилли! Прости меня! Я была неправа!».

Это ещё сильнее рассердило девочку.

— Ну и ладно, — тихонько сказала Тилли. — Не больно-то и хотелось.

И она не заплакала, хотя, конечно, повод для слёз был. Ведь она бы могла эту девочку Паучьему Королю предложить, вместо кого-то из своей семьи! Разумеется, ей было бы жалко Кейтилин, и она бы даже немного поплакала над ней, но ведь шанс-то был! А теперь что ей делать? Они же вместе в город шли… Может быть, вернуться назад?

— Ни за что, — твердо сказала девочка. — Вот ещё, она меня обидела, а я за ней возвращайся! Не будет такого!

Ответом Тилли служил тихий шелест осенних листьев да писклявые стрекотания летающих вокруг неё фей.

— Вот и я так думаю, — закончила мысль девочка.

Конечно, у Кейтилин было одеяло. А ещё вкусный хлеб, топор, чтобы обороняться от фей, лекарства… и пирожные! Да, пирожные было жальче всего. Или жальчее, да какая разница. Нет ничего хуже, чем лишиться пирожных, особенно когда ты не ел их ни разу и уж точно потом не съешь. Тилли вспомнила этот сладкий маслянистый вкус и жирный крем, и в животе у неё забурчало.

— Ладно, вернусь, — проворчала она. — Но сначала немного погуляю, всё равно эта курица не додумается, как костёр потушить.

И, успокоив себя, девочка уселась на землю. Она отошла не слишком далеко: так, чтобы её не было видно, но при этом не терять из внимания запах костра. Тилли вдруг подумала, что Кейтилин может придти в голову идея уйти, не потушив за собой угли, но потом решила, что на такую дурость даже Кейтилин не способна. Ну не маленькая же она, в самом деле…

Феи, окончательно обнаглев, летали рядом с девочкой, едва не задевая ту крыльями, руками и хвостами. Некоторые из них хватали её за волосы, и тогда Тилли негромко цыкала на них, отчего они разлетались в разные стороны. Феи были голые и одетые, в костюмах из листьев и кусочков деревянной коры, с зеленой и человеческой кожей, в шляпках из желудей, ореховой скорлупы, грибов… Некоторые болтали голыми ножками в воздухе, а у некоторых были крошечные сапожки.

«Это, наверное, те, что побогаче, — размышляла Тилли, глядя на фей. — Должны же у фей быть свои деньги. Иначе почему они такие разные? Хотя мама мне говорила, что денег у фей не бывает… Хотя как же лепреконы? А ещё они золотые волосы и блестяшки любят. Надо запомнить, а то вдруг понадобится».

Солнце совсем взошло над землей, и воздух окончательно согрелся. Тилли закрыла глаза: она представила, что над ней не висит никакой опасности, что ей не приходится убегать от страшного Паучьего Короля и работать на фабрике, и она просто девочка. Возможно даже такая богатая, как Кейтилин. У неё новое платье, которое подарила ей мама, куча пирожных в корзинке и куклы. Самые настоящие, которые похожи на людей, а не завернутые в тряпицу бруски, с которыми Тилли играла в детстве. Она бы с ними разговаривала, наряжала в разные костюмы и мыла лица. И себе бы мыла лицо, хотя ей бы это ужасно не нравилось. Мама осторожно расчесывала бы ей волосы, аккуратно, не боясь сломать гребень. Затем буйные кудри Тилли заплели бы в косичку — ох, она так давно мечтала о косичке! Утром у неё никогда не было времени её заплести, да и нечем: просто схватывала волосы в платок и всё, чтоб на лицо не спускались. Ещё у неё прелестные туфельки, такие же, как у Кейтилин… нет, лучше! Намного лучше! И волосы светлые, а не такие черные, как будто бы её из печки достали. Ещё они бы с мамой и Жоанной непременно завели бы собаку… даже двух! Большую и маленькую. Одна бы охраняла их, а вторую держали дома. Тилли сама бы ухаживала за ними (и за коровами, и за козами, и за овцами, которые бы у них непременно были). Она бы повязала маленькой собачке бантик из красной ленточки, а к большой приходила бы в будку и сидела вместе с ней, обняв за толстую мохнатую шею и уткнувшись носом прям в розовую кожу. Жоанна бы вышла замуж и была самой красивой невестой города, а мама… Мама бы просто сидела дома, и ей не надо было никуда ходить, унижаться перед другими, зарабатывать на жизнь. Повязку можно и оставить, только не такую страшную, как сейчас, а красивую. С бантиками и белой оторочкой, или как называются эти штучки, ими ещё юбки украшают…

Да-а-а, мама и Жоанна будут настоящими красавицами. Может быть даже какой-нибудь господин увидит маму, влюбится в неё, возьмёт замуж, и она будет счастлива… А Тилли бы потом выросла и начала работать. В таком случае даже господина, наверное, не надо: Тилли сама позаботится и о маме, и о сестре, и замуж её выдаст, если, конечно, нормального парня найдёт.

И никакого Паучьего Короля. Никакого погибшего мальчика, дуэргара, Гилли Ду, линдвормов и прочих чудищ.

«Но этому не бывать», — с грустью подумала Тилли и открыла глаза. Феи сидели у неё на плечах и весело болтали; они были такими легонькими, что девочка даже не почувствовала их присутствия. Ей стало немного веселее, что феи не прогоняли и не щипали её, как вчера, а привыкли. Наверное, это потому, что она была вместе с златоволосой Кейтилин, ведь феи любят светлые волосы…

«Кейтилин!» — внезапно вспомнила Тилли и резко вскочила с места. Ну конечно, Кейтилин! Она совсем забыла! Может быть, она уже ушла…

Тилли отряхнула юбку и сделала несколько шагов в сторону, когда раздался ясный и громкий голос:

— Тилли! Ты где, Тилли!

Девочка напряглась. Звук шел со стороны старого ельника, а ведь Кейтилин должна была находиться в другом месте. Конечно, она могла и заплутать, но с большей вероятностью это была не она…

— Кейтилин? — спросила Тилли, поднимая палку с дерева: вряд ли она могла её защитить, но другого оружия у неё и не было: топор-то остался в корзинке. — Ты что там делаешь?

— Я заблудилась! Где ты?

— Докажи, что это ты, — резко потребовала девочка. Крик Кейтилин (или кто бы это не был) теперь и вовсе не имел никакого направления, просто звучал словно из ниоткуда.

Это было очень подозрительно. Разве может человек так кричать?

— Тилли, ну ты что, с ума сошла? Где ты вообще находишься!

Тилли облизнула пересохшие губы и беспокойно заозиралась: она совсем забыла, что в таких случаях надо было говорить. Кажется, ей следовало рассказать какую-то нелепицу, но какую?.. А-а-а, голова дырявая, всё забыла!

Феи громко перешептывались, глядя на Тилли, а когда её рассеянный взгляд падал на них, то они прятались кто куда. Но девочка не обращала на них внимания, силясь вспомнить заветные слова, рассказанные матерью.