Туманный рассвет (СИ) - Lord.einsword Страница 19

— Надеюсь, ты не вздумаешь убить меня пока летим, — поддел напарника Никар, понимая, что не сможет удержаться от острот, ведь если не дёргать смерть за усы, то она будет не такой весёлой, когда придёт за тобой.

— Шутка неуместна, — прорычал Гальярд через встроенный в нагрудную часть дредноута громкоговоритель, разворачиваясь таки "лицом" к собеседнику. — Но твой род отличается любовью к таким вещам, потому я не буду воспринимать их всерьёз.

— Серьёзное заявление серьёзного сына Дорна, — закивал Никар, оценивая оказываемое ему снисхождение. — Но только у меня два "но". Первое, шутки и так воспринимают несерьёзно. Второе, когда говоришь про мой род, помни, что Коракс не поймёт.

Левиафан снова заворчал, и сын Кёрза хохотнул, устраиваясь на сиденье поближе к дредноуту.

Никар постучал по стене кулаком, и рампа начала подниматься, а двигатели плавно загудели, показывая, что состояние машины куда лучше, чем её внешний вид.

— Вороны, которых я знал, не были юмористами. Скорее замкнутыми и сосредоточенными, — отстранённо произнёс Гальярд, явно намекая на то, как себя ведёт претендент на то, чтобы называться наследником Корвуса Коракса.

— А Имперские Кулаки, которых я знал, были упрямыми болванами, которые ни секунды не сомневались бы, убивать меня или нет, — весело ответил ему Никар, гадая, получит в этот раз цепным кулаком по лицу или нет. Эта игра ему начинала нравиться.

Левиафан слега качнулся в его сторону, когда транспорт оторвался от палубы и полетел в открытый космос.

— Скольких верных сынов Императора ты убил? — прорычал дредноут, и ясно стало, что этот вопрос крайне опасен. Ответь неправильно и на этом служба Императору могла и закончиться.

— Не считал, — фыркнул облаченный в скаутский наряд потенциальный капитан, припоминая сотни баталий, в которых участвовал еще со времён, когда его Легион был единым.

Всё казалось бессмысленным тогда, и он прекрасно помнил, как пытался найти для себя что-то интересное, чтобы не поддаться унынию и не свернуть в безумную череду кровавых расправ над слабаками. В итоге наступил момент, когда тогдашний рядовой боевой брат Никар понял, что ему нравится предавать. Именно так он стал сержантом, предав своего командира, и мог бы пойти выше, если бы не одна удручающая деталь такого выбора. Радость и удовлетворение от собственного предательства он получал лишь в момент, когда оно свершалось, и он мог увидеть выражение лица преданного, а затем снова наступала пустота и поиск чего-то, что могло бы его взбодрить.

— На самом деле ты будешь удивлён, Гальярд, но мне кажется, что Предателей я убил за всё время не меньше, — рассмеялся бывший Повелитель Ночи и закусил губу.

— Не буду, — проворчал Левиафан. — Предавший однажды, предаст снова.

— Верно, — согласился Никар, кивнув пару раз.

Добавить к этому ему было нечего. Он был уверен, что если какая-нибудь крупная банда Предателей нападёт на Фрацию и разгромит Ангелов Ночи, сам он легко сойдёт за пленника и найдёт себе новый путь с победителями. Потому что лично для него это было бы справедливо, а малыш Тлен сам сказал, что намерения должны быть справедливы.

— Так почему ты сейчас с Ангелами Ночи? — продолжил расспросы Кулак.

— Ума не приложу, — ответил без размышлений Никар, рассмеявшись. — Это самое глупое, что я делал в своей жизни.

— Решения, принятые сердцем, самые верные, — пророкотал Гальярд, отворачивая корпус от сидящего у стены собеседника.

— Варп тебя дери, Кулачок, ты меня растрогал! — хохотнул десантник, после чего нахмурил брови. — Но если сделаешь так еще раз, я закреплю на твоём реакторе взрывчатку и отправлю тебя к предкам.

Левиафан на это ничего не ответил и Никару тоже пришлось сосредоточиться на своих мыслях.

XXV

Микель медленно приходил в сознание, ощущая чьи-то попытки снять с него шлем, улавливая приглушенное сопение и отдалённый голос Фиррис, требовавший быть аккуратнее. Наверное, отделение брата Торазора и апотекарий Илия догнали их и спустились в обвалившуюся часть, чтобы помочь. Это было логично, так что сержант выдохнул с облегчением, ощущая тяжесть во всём теле и ноющую боль от полученных травм в бою с котом и при падении. Чьи-то руки нашли таки защелку, позволяющую снять шлем, и потянули его вверх, но мгновением ранее десантник открыл глаза и увидел над собой трёх людей в черной военной форме, похожей на форму ауксилии, но ею не являющейся.

Тот, что тянул шлем вверх, был схвачен за руку так, что едва не лишился её, а другого рыцарь схватил за горло, после чего сдвинул обоих перед собой так, чтобы прикрыться от третьего.

— Кто вы? — прорычал сержант Холлстер, глядя в не особенно то испуганные лица людей.

— Микель, это ауксилия! Они помогают! — послышался голос Фиррис, а затем быстрые шаги в его сторону, хотя из-за погнутых листов металла он пока её не видел.

Едва сержант начал ослаблять хватку, третий человек, от которого он ранее прикрылся, вытянул руку вперёд и бросил что-то холодное и скользкое на открывшуюся шею десантника. На принятие решения у Микеля была доля секунды, и он сильно ударил затылком назад, надевая тем самым приподнятый шлем обратно, а заодно раздавливая мерзость, которая уже обхватывала щупальцами его подбородок. Правая рука сжалась, ломая человеку шею, тогда как левая с характерным хрустом сломала руку другому, а нога пинком отправила в полёт кувырком третьего смертного, и всё это без единого крика боли со стороны людей.

— Это зараженные! — рявкнул он, от мгновенно хлынувших в кровь боевых усилителей приходя в себя и забывая о боли, после чего рывком поднялся и увидел остальных лжеауксилариев, что разбирали завал вокруг, а так же и Фиррис, которая спешила к нему в своём порванном со следами крови комбинезоне.

Всё происходило быстро, так что не все успевали реагировать, и Микель голыми руками сломал еще двоих прежде чем в него начали стрелять из автоганов, а опешившая Фиррис остановилась. Десантник расправлялся с зараженными легко и стремительно, так что у них не было ни единого шанса всерьёз повредить ему. По крайней мере до тех пор, пока на него не бросился человек с взрывчаткой в руках. Повезло, что одним ударом ладони Микель напрочь оторвал ему руку и та улетела вместе с зарядом в сторону, позволив десантнику отделаться лёгкими повреждениями брони, которую обдало осколками и останками безрукого бедолаги.

Бой, если можно было его так назвать, продлился меньше минуты, и закончился, когда закончились зараженные. Все, кроме одного, который сжался