Василий Горъ - Законник Страница 19

Нельзя сказать, что ситуацию, сложившуюся в лене, не пытались как-то изменить: скажем, последний начальник Тайной службы Элиреи, покойный барон Велсер, несколько раз посылал сюда своих подчиненных, а отряды солдат тех же де Миллзов постоянно мотались между Атерном и графством, прореживая число любителей легкой наживы. Однако и те, и другие боролись не с причиной, а со следствием. Поэтому разбойников меньше не становилось…

Естественно, слушая разглагольствования графа Олмара, я делал поправку на то, что это — точка зрения всего одной из двух противоборствующих сторон. И пытался поставить себя на место де Квайстов. Однако получалось это из рук вон плохо: я не мог представить себя ни играющим на замок Красной Скалы, ни прячущимся от жены и проблем баронства в винных погребах, ни грабящим собственных вассалов.

А еще я не понимал, как именно выполню обещание, опрометчиво данное разбойнику: увы, на мой взгляд, законных способов заставить баронессу Квайст снизить налоги в своем собственном лене не существовало, а использовать незаконные я не мог по определению…

В общем, въезжая во двор постоялого двора «Медвежий угол», я пребывал в довольно мрачном настроении. Настолько мрачном, что, услышав звуки ударов и воинственные выкрики сражающихся, даже обрадовался. И вылетел из кареты раньше, чем разобрался в ситуации.

Увы, побоищем на улице и не пахло: во дворе «Угла» кипела самая заурядная потасовка — человек десять вооруженных оглоблями и слегами селян усиленно пытались вбить в землю пятерых охранников купеческого обоза. Те, естественно, сопротивлялись. Используя для этого не мечи, а вырванные из ограды колья.

Первые несколько мгновений смотреть за ними было даже интересно — еле стоящие на ногах «бойцы» умудрялись промахиваться по своим противникам даже тогда, когда били в упор. Однако когда кол, брошенный одним из селян, чуть не влетел в карету к графине Лотилии, я понял, что с этим «весельем» надо заканчивать. И приказал прекратить балаган.

На мой приказ отреагировал только один из атакующих, уже получивший свое — вжимающийся спиной в стенку конюшни и баюкающий сломанную руку. Только вот реакция у него оказалась странная — мужик икнул, потер подбитый глаз и… продолжил наблюдать за своими более удачливыми товарищами, в чьей крови, разгоряченной выпитым вином, все еще играл молодецкий задор.

Впрочем, возмутиться такому неуважению я не успел: услышав мой приказ, Рыжий Лис подал команду «к бою», и между мною и дерущимися мгновенно возникла черно-желтая «стенка»…[29]

Услышав шелест покидающих ножны мечей, охранники мгновенно сориентировались и, побросав дреколье, попадали на колени.

А вот их соперники — нет: обрадованные «трусостью» чужаков, они рванулись в атаку… и кубарем покатились по земле, сметенные слитным ударом стены из щитов…

— Кто шевельнется, лишится десницы… — рыкнул Рыжий Лис. И, повернувшись ко мне, так же громко поинтересовался: — Повесить кого, ваша светлость, или как?

На постоялом дворе мгновенно стало тихо, как в усыпальнице.

— Сам разберешься… — оглядев перепуганные лица драчунов, хмуро буркнул я. И жестом подозвал к себе хозяина…

…В большом зале таверны царил жуткий кавардак. Судя по тому, что две трети столов и лавок большого зала оказались перевернутыми, прежде, чем выбраться во двор, дерущиеся вдоволь потешились и внутри.

Окинув взглядом все это «великолепие», я аккуратно обошел здоровенную лужу из дешевого вина, в которой валялись куски мяса, сыра, хлеба и нарезанная кружками вареная репа, добрался до лестницы, ведущей на второй этаж, и мрачно посмотрел на хозяина:

— Другой зал есть?

— Да, ваша светлость! Дворянский! На втором этаже… Там чисто, как… в… э-э-э…

— Отлично… Значит, так. Для начала прикажи принести ко мне в комнату бочку для омовения, а эдак через час собери ужин… На троих… В этом твоем дворянском зале…

— Будет сделано, ваша светлость… Все, как вы скажете, ваша светлость… Вы не пожалеете, что заехали в «Медвежий угол», ваша светлость… Вторая комната справа, ваша светлость… Позвольте, я ее открою, ваша светлость?

…Уже через пару часов я сидел в дворянском зале, принюхивался к запахам, доносящимся с кухни, и внимательно слушал очередной рассказ графа Олмара:

— …а когда к нему заявились мытари, хозяин поля, потравленного конями барона Самеда, заявил, что отказывается платить щитовые,[30] так как его сюзерен нарушил какую-то там статью вассального договора. То есть, вместо того чтобы охранять своих вассалов и их имущество, вводит их в разорение…

Граф Олмар размахивал кубком с вином так энергично, что я в какой-то момент поймал себя на мысли, что вместо того, чтобы вдумываться в его рассказ, завороженно наблюдаю за каплями вина, пролетающими в опасной близости от платья леди Лотилии.

— Арестовать его мытарям не удалось: шестеро сыновей и полтора десятка близких родственников умника взялись за дреколье, и псы Сучки Квайст получили по рогам…

— Ну что же ты такое говоришь, дорогой? — слегка покраснев, воскликнула графиня.

Ее супруг нахмурил брови, удивленно посмотрел на жену… и заржал:

— И правда смешно! Га-га-га!! Псы — и по рогам!!!

— Не называй баронессу Майянку сучкой… — громким шепотом попросила его графиня.

— А как иначе? — искренне удивился Олмар Миллз. — Это же не я ее так прозвал, а народ. А народ ошибается редко… Вот, например, прозвище отца нашего уважаемого гостя — Неудержимый. Разве это не правда? Разве кто-то может сказать, что смог устоять против атаки воинов Правой Руки, которых вел в атаку граф Логирд? Нет, не может! А прозвище самого графа Аурона — Законник? Оно тоже дорогого стоит: человек, способный зару…

— Олмар!!! — почувствовав, что ее мужа заносит, графиня Лотилия дернулась, и графа тут же перекосило от боли…

«Каблучок у туфельки должен быть довольно острым…» — мрачно подумал я. Стараясь задвинуть куда подальше воспоминания о принце Ротизе…

— М-да… О чем это я? Ах да, о том, что Майянка Квайст — сучка, причем самая настоящая…

— Вы говорили о том, что арестовать этого самого землевладельца мытарям баронессы не уда… — начал было я. И запнулся на полуслове, поняв, что у меня есть шанс выполнить обещание! И весьма неплохой!

— Мой муж имел в виду совсем другое… — заметив, как изменилось мое лицо, воскликнула графиня Лотилия. — Он искренне восхищается вашей семьей, и… и здесь, в «Медвежьем углу», довольно крепкое вино…

— Все нормально, графиня… — улыбнулся я. Потом посмотрел на подавальщицу, несущую нам блюдо с жареным поросенком, и добавил: — Просто мне в голову пришла очень интересная мысль…