Арина Холина - Увидимся в аду Страница 19

«Хороши! — восхитилась Наташа. — Ну, держитесь! Сейчас я вам покажу!»

— Все очень рады… энергичная… под руководством… — бубнил Клим. — Ну, кто-нибудь хочет поздравить?..

К собственному удивлению, любовница Клима встала, вымученно улыбнулась, откашлялась и произнесла:

— На мой взгляд, единственным достоинством этой, так сказать, заместительницы являются чересчур вольные, больше сказать — неприличные наряды… — Судя по выражению лица, дамочка не очень понимала, почему с губ срываются именно эти слова. — А также толстая задница. И вот этот многообещающий взгляд, которым она смотрит на мужчин… Я считаю, что таким нахалкам место на панели, а не в приличном заведении! Да ее взашей нужно гнать, чтобы она на чужих мужиков рот не разевала! Если тебе под сорок и у тебя — хочешь не хочешь — грудь уже лежит, а не торчит, как у некоторых, то всех таких молоденьких сучек хочется передушить! Никто не знает, как это тяжело — делать вид, что тебе плевать, и верить, что он, — она ткнула в Клима, — давно со своей женой не спит… А-а-а! — Она упала в кресло и разревелась.

К ней бросились, поднесли стакан с водой. Едва все оправились от выступления истеричной любовницы, вскочил юрист:

— Я совершенно с вами не согласен! У меня жена такая же психопатка! — Он ткнул пальцем в Климову любовницу. — Она всеми днями зудит, что у меня секретарши молоденькие и хорошенькие и не прочь с начальником-то… Она меня так затюкала, что у меня на нее третий год не стоит. Я вынужден обращаться к проституткам! Поэтому когда я вижу такую сексуальную женщину, как Наташа, я представляю, как она врывается в мой кабинет, ложится на стол, раздвигает ножки, а на ней нет трусиков, и…

Юриста кое-как оттащили. Брызнули ледяной водой, но он, отфыркиваясь, все еще продолжал нашептывать о своих фантазиях. Собрание было безнадежно испорчено. Сотрудники хихикали, шушукалась, сплетничали… Неожиданно слово взял коллега, мечтавший занять новое Наташино место.

— Спокойно! Господа, опомнитесь, мы же не на базаре! — рассудительно начал он. — Не надо устраивать балаган из-за того, что на руководящие должности назначают хитрых и расчетливых прошмандовок, готовых лечь под кого угодно, лишь бы добиться…

— Да! — завопила вдруг на всю комнату художница. — С кем, с кем здесь нужно трахнуться, чтобы запомнили, как тебя зовут, а?

На все это представление Наташа смотрела не без удовольствия. Упреки и оскорбления ее, казалось, веселили. Наконец она взяла сумку и, посмеиваясь, пошла на выход.

— Полезно услышать, что о тебе думают друзья и соседи, — прошептала она, склонившись над Ирой.

Та открыла было рот, но тут же захлопнула.

— Вот и умница, — похвалила Наташа и выскользнула в коридор. — Останься, сейчас начнется самое занятное. Они начнут ссориться друг с другом. Только молчи, никому не отвечай. Позвонишь мне вечером, расскажешь, чем дело кончилось.

МАША

29 апреля, 22.46

— Ну! — настаивала Маша. — Пей же давай!

— Не тормоши меня! — огрызался Илья. — Ты что, думаешь, это сливовый компот?

— Почему сливовый? — удивилась Маша.

— Ну клубничный! — буркнул Илья. — Какая разница? Сейчас, — произнес он добрее, заметив несчастный Машин взгляд, — наберусь храбрости…

Напиток был темно-коричневый, с сопливыми комками, кружившимися по стенкам стакана. От снадобья разило спиртом. Илья взял стакан в руку, понюхал, дунул, поморщился. Наконец с залихватским криком «И-ии… опс!» залпом выдул две трети и тут же повалился на пол. Вены на его теле вздулись, а одна, особенно заметная — на виске, часто-часто билась. Маша бросилась к нему, но Илья выставил вперед руку, пробормотал: «Всехршо» — и отключился.

Перепуганная девушка схватила стакан, обвела изнутри пальцем. Попробовала на вкус. Воровато оглянулась на бездыханного Илью и допила остатки. Ей почудилась, что она хлебнула раскаленного подсолнечного масла. Горло обожгло и защипало так, что на глазах выступили слезы. Жар неожиданно сменился холодом — в животе покалывало так, как это бывает с отмороженными ногами, если их подставить под горячую воду. После чего на Машу обрушилась слабость, ноги подкосились, и она упала, опрокинув помойное ведро.

— Не надо было этого делать, — было первое, что она услышала, приоткрыв глаза.

— Это еще почему? — Маша села на полу, одной рукой опершись на груду окурков, вылетевших из помойки. — Тьфу!

— Потому… — задумался Илья.

Она заметила, что выглядит он иначе. Вместо сутулого, испитого и неряшливого типа перед ней стоял могучий, подтянутый мужчина с пылающим взглядом и решительным лицом.

— Ну как? — спросила она.

— О-о-о! — Илья воздел руки. — Славься, брат мой Марат, повелитель бесов! Я — это снова я! Понимаешь? — Илья сел на корточки и от радости так тряхнул Машу за плечи, что ее чуть не стошнило. — О! Мы на пороге великих деяний! — Он вскочил и стал ходить по комнате. — Ну что, — он так стремительно бросился к Маше, что ома шарахнулась в сторону, — ты готова к тому, чтобы основательно встряхнуть эту планетку? А?

— Я… — смутилась Маша. — Вообще-то…

— Смотри! — торжествующе вскрикнул Илья.

Он указал на окно, из которого ни с того ни с сего повеяло холодом. Маша широко распахнула глаза — на дворе бушевала метель. Завывая и стеная, кругами носился ветер. Толстые снежные хлопья били в стекло. Сквозь мглу, туман, морозную пыль не было видно ни зги. Покрытые льдом деревья гнулись и хлестали друг друга ветвями.

— Мама! — Маша рванула с места и кинулась к выходу.

— Эй! — окликнул Илья.

Она обернулась и увидела там, где только что бушевала метель, яркую огромную луну, бесконечное синее небо, горы..

С улицы повеяло морем. Маша осторожно, шаг за шагом приблизилась к окну, выглянула и справа — вместо желтого кирпичного дома — увидела набережную, холм, рифы и бесконечную воду.

— Э-э-э… — обернулась она к довольному Илье. — Как это?

— Не боись, — оскалился тот. — Это всего лишь оптический обман.

— А… Но как? — воскликнула она.

— Я тебе уже говорил… — С профессорским видом Илья встал рядом с ней и засунул большие пальцы за ремень. — Чудо — это всего лишь иллюзия. Надо просто внушить другому, что это есть на самом деле. У заурядного человека мозг работает на три… самое большее на пять процентов. Гипнотизируя, ты как бы заполняешь собой свободные клеточки. Людям не остается ничего, кроме как видеть твоими глазами. Ну а все остальное зависит от силы твоего воображения.

— А у меня… на сколько работает? Мозг.