Александр Рудазов - Совет Двенадцати Страница 19

— Ты не пожалеешь об этом, деточка!

— Уже жалею. Кстати, что это за канат у вас такой?

Мурок проследил за взглядом Вон, понимающе улыбнулся и поднял с пола канатик, тянущийся от колбы-репликатора. Один его конец заканчивался где-то в глубинах биомагического прибора, другой крепился к животу Мурока. Залихватски перекинув этот шланг через руку, Мурок весело подмигнул и сказал:

— Это, деточка, моя пуповина. Правда, симпатичная?

Ванесса почувствовала легкую тошноту. На лице Креола тоже проступила брезгливость.

— К сожалению, мое тело еще недостаточно окрепло, — виновато развел руками Мурок. — Поэтому я пока что вынужден проводить большую часть времени в репликаторе. Но реабилитационный период уже заканчивается — с каждым днем я все дольше остаюсь на воздухе. Еще немного, и я окончательно рожусь. Правда, здорово?

— Я рассчитываю перерезать пуповину в конце этой восьмицы, повелитель Мурок, — сообщил Торай, вылезая из репликатора. — Ваша плацента уже начала подсыхать, и вы в ней практически не нуждаетесь. В принципе вас можно выписать уже сейчас, но я бы все-таки рекомендовал повременить еще чуть-чуть.

— Ты всегда был хорошим учеником, Торай, — похвалил его Мурок. — Немножко слюнтяем, но талантливым. Я знал, что ты меня не подведешь.

— Это мой врачебный долг.

ГЛАВА 5

Проснувшись на следующее утро, Ванесса долго рассматривала потолок. Вставать не хотелось.

Вчера они посетили немало иххарийских достопримечательностей. Тивилдорм и Клевентин представили Креолу еще нескольких красных плащей, но до места в Совете Двенадцати они явно не дотягивали. Главной кандидаткой по-прежнему остается Кодера Ясновидящая, однако Ванессе почему-то не хотелось видеть на этой вертлявой стерве серый плащ.

Вон даже предложила переименовать Совет Двенадцати в Совет Одиннадцати. Какая разница, сколько именно там человек? Однако Тивилдорм буквально встал на дыбы, заслышав столь еретичное предложение. Хотя сам когда-то вообще пытался распустить Совет и править единолично.

Так или иначе, ближайшее заседание Совета Двенадцати назначено на следующую восьмицу — и на него приглашены все красные плащи. Там в новых должностях утвердят профессора Лакластороса и троих воскрешенных колдунов — если, конечно, Креол не передумает насчет их. Там же будет избран и последний серый плащ, двенадцатый.

Кроме деловых поездок и встреч, вчера было выкроено немного времени и для отдыха. Шамшуддин предложил Креолу с Ванессой посетить театральное представление. Будучи большим ценителем искусства, кушит-полукровка успел плотно познакомиться с богемной жизнью Иххария.

Ванесса предпочла бы дискотеку, но до подобного на Рари пока не додумались.

Зато театров, как выяснилось, в столице Серой Земли довольно много. Это развлечение — чуть ли не самое любимое у местного населения. Они с давних лет обожают пьесы: трагические, комические — любые.

Даже в мрачные времена ктулхуизма театры продолжали работать — среди колдунов тоже хватает ценителей этого искусства. Сам Бестельглосуд Хаос посещал чуть ли не каждую премьеру, а лучшие режиссеры пользовались его личным покровительством. Пользуясь снисходительным отношением властей, они порой позволяли себе вольности — подшучивали в своих спектаклях над Советом Двенадцати и даже над грозными Древними.

И это почти всегда сходило им с рук.

Почти, но все же не всегда. Когда, например, в одной пьесе появился злобный парализованный старикашка, в котором только слепой не разглядел бы пародию на Тахема Тьму, автору это с рук не сошло. В отличие от того же Бестельглосуда, Тахем ненавидел театр и не понимал шуток. Уже на следующий день после премьеры труппа была разогнана, а режиссер и автор пьесы бесследно исчезли.

Особо в Иххарии выделяются три театра. Первый из них, Армейский, отличается циклопическими размерами и сценой размером с футбольное поле. Первоначально его строили специально для развлечения солдат, однако со временем туда зачастили и гражданские — особенно их привлекли низкие цены. Представления Армейского театра славятся своими батальными сценами — профессионально поставленными, с огромным числом участников. Многие актеры — отставные и даже действующие военные.

Еще более популярный театр — Священный. Представления в нем шли удивительно нудные и неинтересные, утопающие в религиозном пафосе. Тем не менее на них всегда был аншлаг. Объяснялось это тем, что в Священном театре трудились несколько колдунов-иллюзионистов — одно время их возглавлял сам Стефаль Прекрасный. Благодаря их усилиям спектакли, крайне слабые сюжетно, отличались поистине фантастическими спецэффектами. Туда ходили, как в пещеру ужасов, — поглазеть на кошмарных Древних, предстающих на сцене точно во плоти. Теперь, когда ктулхуизм стал запрещенным, Священный театр временно закрылся — на ремонт, переоборудование и смену репертуара.

Но всех затмевает главный иххарийский театр — Колдовской. Самый популярный, любимый даже крупными колдунами. На самом лучшем месте расположена роскошная правительственная ложа — только для членов Совета Двенадцати, буде кому-то из них захочется посетить представление. Именно там вчера и сидели Креол, Ванесса и Шамшуддин.

Сами по себе спектакли в Колдовском театре вполне обыкновенные — с небольшим количеством актеров и минимумом спецэффектов. Зато директором и бессменным режиссером там трудится Биземен Сказочник, лучший драматург Серой Земли. Он колдун, окончил факультет метеомагии, носит фиолетовый плащ — но славится отнюдь не заклинаниями, а литературным талантом. Каждая пьеса несравненного Биземена — настоящий шедевр.

«Король в маске» и «Туча мошкары», «Хозяева морей» и «Ужас во тьме», «Страшная месть» и «Четыре тысячи», «Гидромант и техномаг» и «Муж колдуньи», «Дочь тысячи демонов» и «Черный мост» — эти названия известны каждому жителю Серой Земли. Пьесы Биземена изобилуют убийствами и предательствами, в них множество тайн и загадок, каждая сцена напоена любовью и коварством, и их не рекомендуется смотреть детям. Многие основаны на реальных событиях — хотя имена всегда изменены, а действие перенесено за границу или в далекое прошлое.

Вчера Биземен Сказочник представил на суд зрителей свое последнее творение — упоительную драму «Смерть солдата». Ванесса смотрела на сцену со смешанными чувствами — нахальный драматург явно изобразил в главном герое Ригеллиона Одноглазого. Конечно, он переместил события в позапрошлый век, в один из султанатов Закатона — но понять кто есть кто не составляло труда.