Любовь Пушкарева - Утраченный покой Страница 19

Хозяйство встретило нас жаркими ароматами с плантаций. Флерсы, как и в прошлый приезд, принялись носиться как безумные, Пижма, может, и не участвовал бы в этом, но Лиан и Мальва схватили его за руки, и ему пришлось бежать вместе с ними под веселые крики. Близнецы ушли к небольшому леску, мужчины в домик, а я неспешно прогуливалась, вдыхая запах живых цветов. От флерсов доносились радостные крики и смех, поэтому хоть я их и не видела, но была спокойна.

– Госпожа, – пропел звонкий и нежный голосок.

Два сыплющих искрами облачка, фиолетовое и лазурное.

– Фиалочка! – обрадовалась я. – Незабудка! Как ты вырос!

– Здравствуйте, – смущаясь, ответил флерсик.

Фиалка тем временем прильнула ко мне:

– Как хорошо, что вы простили его и спасли их! – о… эта милая манера изъясняться.

– Фиалочка, ты знаешь, Ландыши совсем плохи.

– Угу, но Мальва почти в порядке, а у Пижмы есть надежда, – ну просто неиссякаемый оптимизм.

– Да. Я думаю сначала полечить Пижму, а потом перекинуть Мальвочку.

– А у нас есть мальва! – радостно сообщила флерса. – И лилии…

– А… ты ж в курсе, что Лилия… Лиан уже не совсем флерс? – осторожно спросила я.

Фиалочка смешно всплеснула ручками.

– Ах, то, что он может немного баловаться людской силой, не отменяет того, что он флерс. Перворожденный флерс, – с гордостью уточнила она.

– Ну и чудно…

И тут показалась тройка флерсов…

С криками «И-и-и-а-а-а-а!» они рухнули прямо в полосу пионов. Пижма полежал и встал, а Лиан и Мальва с хохотом покатились по полосе в разные стороны. Фиалка и Незабудка подхватили их смех, а я была несколько шокирована. Странно было видеть, как примятые и, казалось, сломанные флерсами цветы распрямляются как ни в чем не бывало.

Наконец они успокоились и подошли ко мне.

– У нас нет пижмы, я все осмотрела, – огорченно сообщила Фиалочка.

– Ну, ничего, пока обойдемся, – ответила я.

Пижма по прежнему казался безучастным, но по еле заметным признакам было видно, что он доволен, и ему нравится происходящее. Так же он выглядел, когда его кормили, а вот пока мы ехали в машине, он был мрачнее обычного и как-то кукожился.

Решив, что клумба цветущих пионов вполне подходящее место, мы решили провести vis-операцию прямо там. Все вышло на удивление легко и быстро – я буквально за минуту-две отделила нарост, и мы все принялись «переваривать» черноту. Фиалка и Незабудка помогали Пижме, Мальва и Лиан мне.

Наверное, все же общий тонус filius numinis играет очень большую роль – в ночь боя я действовала на пределе своих возможностей и следующие пару дней была как бы… уставшей, а в таком состоянии трудно всё.

Разобравшись с Пижмой и не чувствуя ни малейшей усталости, я предложила сразу заняться Мальвочкой, но флерсам надо было побеситься, празднуя успешное завершение дела. Визжащей стайкой с воздушной поддержкой в виде Фиалки и Незабудки они унеслись вдаль по плантации.

Хоть бы никто из соседей не забрел и не увидел! А то полицию вызовут.

Набегавшись, флерсы вернулись за мной и отвели к мальвам. Я вдруг вспомнила, как тяжело было перекидывать Фиалочку, и в последний момент испугалась, что может не хватить силы. Но Лиан успокоил меня – он останется со мной и будет страховать, а Мальве будет помогать Фиалочка.

Пижма и Незабудка расположились в сторонке, Фиалка, сев на плечо Мальвочке, обняла ее за шею, а Лиан стал чуть сзади, положив руку мне на плечо. Я ощущала себя утонувшей в цветах. Флерсы, взяв энергию из земли, солнца и цветов, были полны своей истинной, не заемной силой. Их ароматы опьяняли и уводили в царство неги и вечного лета… Солнце… Лето… Жизнь… Я легко вспыхнула белым и отдала все без остатка Мальве; флерса поначалу как бы утонула в этом подарке, но потом принялась вбирать силу в себя. Явственно ощущалась помощь Фиалочки, направлявшей и помогавшей удерживать потоки. Наконец Мальвочка всё переработала и отдала излишек мне. Ее сила с тонким привкусом грусти напомнила мне последний день цветка: когда цвет становится гуще, а лепестки нежны и теряют упругость… следующим утром он уже не распустится вместе со своими соседями.

И опять я легко вспыхнула: цветок отцвел, внутри него зреют семена – новая жизнь. И будут десятки новых ростков, новые листики потянутся к солнцу, и к новому цветку подлетит пчела…

Мы раскачивали силу, это было удивительно легко; если бы не опьянение, навеянное флерсами, я могла бы обеспокоиться, испугаться этой легкости и все испортить, но лишних и вредных мыслей не было. Было лишь лето, солнце, цветы, жужжание пчел, а под ногами чуть неживая сверху, но очень сильная внутри земля…

И вот… Вспышка! Сияющий шар… и свет втягивается в нестерпимо яркую точку, тускнеет… И я вижу все оттенки малинового в маленькой фигурке с салатовыми крыльями. Фиалка, Мальва и Незабудка принялись кружиться перед нами как живые фейерверки: разбрызгивая искры силы, сплетая узоры, завораживая.

– «Я тоже так хочу!» – услышала я мысль Лиана и эмоции… Грусть, легкая зависть и сильнейшее желание быть с ними в небе.

– «Давай!» – предложила я.

– «А можно?» – и тут же «Спасибо!»

Лиан почти всё сделал сам, он увеличивал силу при обмене, он ею управлял, мы справились довольно быстро. Опять вспышка, шар и яркая, постепенно белеющая точка с зеленоватыми крыльями. Затаившиеся на время перекидывания флерсы встретили его радостными восклицаниями и смехом.

Я, все же почувствовав себя уставшей, села рядом с Пижмой и обняла его. Он смотрел на цветы перед собой, но это было больше похоже на спокойное созерцание, чем на пугающую пустую безучастность. Мы сможем ему помочь – теперь, когда черных резервуаров нет, он раскроется рано или поздно. Флерсы, покружившись над нами, унеслись куда-то дружной стайкой, а мы с Пижмой остались сидеть на теплой земле под ласковыми прикосновениями ветерка, приносящего нам смесь цветочных ароматов.

Было хорошо и спокойно, я вдруг поймала себя на мысли, что Пижма ощущается как часть меня, как родной по крови. С удивлением я задумалась об этом и поняла – Календула. Перворожденный флерс, любивший мою маму и любимый ею, перед смертью он отдал мне часть себя, и эта часть пробудилась, когда я спасла убивавшего себя Лилию-Лиана. Пижма наверняка потомок Календулы, не сын, так внук, потому он и кажется мне родным… несмотря ни на что.

Мы сидели под припекающим солнцем, вбирая его в себя и терпеливо ожидая, когда же оно устанет и начнет свое медленное падение к горизонту. После полудня мы с Пижмой, взявшись за руки, бродили между полосами плантации. Я размышляла, где лучше разбить грядки для пижмы и, может быть, календулы. Пару раз вдали показывался Шон, но я жестом отсылала его; Митх и Тони, судя по запаху костра, устроили барбекю возле домика; флерсов не было видно, но иногда доносились веселые отголоски их хрустальных голосов. А мы с Пижмой, никуда не спеша, до самого вечера обходили каждую пядь цветочных полей.