Ольга Болдырева - Точка просчета. Необременские музыканты (СИ) Страница 19

Кто-то из людей, сидящих за соседними столиками, расхохотался. Другие поддержали девушек восторженным ревом, соглашаясь с выводами о настоящих мужчинах. Особенно старался крепкий детина ростом под два метра, размахивая аккуратной культей с прицепленным на конце кривым кинжалом.

— Вот это женщина, м-мм! — Олдер оценил, как натянувшаяся ткань платья обрисовывает крупную грудь высокой девушки.

— Девчонка как девчонка, — пожал плечами Елент. Кинув еще один долгий взгляд на сидящую на стойке ведьму, он попытался понять, что так восхитило короля.

— Ты про мелкую? Ну смотри, смотри, — ухмыльнулся Олдер.

Пока Елент мысленно сжигал менестрелей, его величество успел заказать молодого поросенка с хреном и яблочный сидр и теперь облизывал взглядом свой заказ, который уже подтаскивали к столу.

— Что здесь делают Елент и Олдер?

Джемма закончила петь и теперь усиленно изображала, что настраивает гитару.

— Я тебе не орбитал — не знаю, — ответила Бейн, потуже затягивая шнуровку корсажа. — Одни, без гвардейцев, сопровождения… неофициально.

— Олдера, кажется, избили по дороге, — добавила Джем, аккуратно разглядывая мужчин, — смотри, у него плащ на правом предплечье в крови. Делать-то что будем?

— Елент тоже выглядит пожеванным, хотя… судя по взгляду твоего инквизитора, нас уже успели сжечь, а пепел — развеять.

— Свалим-ка.

Бейн не нужно было предлагать дважды — она тут же поспешила к валяющимся в стороне сумкам. Джемма спрыгнула со стойки, оправила юбки и потянулась к чехлу от гитары, как от одного из столиков к менестрелям подошел старик.

— Дочки, можете что-нибудь еще спеть? Сын на войне погиб… под веселое горе не заливается.

Девушки переглянулись, Ориел отвела взгляд и сумку опустила обратно на пол. Джем неуверенно кивнула. По такому поводу можно было и задержаться.

Слова пришли сами.

В этот раз первой запела Бейн, а Джем подхватила, вторя ей, будто далекое эхо.

— Вам, может быть, одна из падающих звезд,Может быть, для вас, прочь от этих слез,От жизни над землёй принесёт наш поцелуй домой…

Трактир затих.

Олдер перестал жевать — кусок в горло уже не лез.

Елент, вслушиваясь в слова песни, выглядел изумленным.

— И может на крови вырастет тот дом,Чистый для любви… Может быть, потомНаших падших душ не коснётся больше зло.[10]

Слова проникали в самую душу, выворачивали ее, словно пытаясь вытащить наружу. Грудную клетку сжимали тоска и боль. Казалось неправильным и страшным, что две наглые девчонки поют так, будто бы действительно понимают, что такое война.

— Кто они? — спросил Олдер, схватив пробегающую мимо разносчицу за руку.

— А вы не знаете? — удивилась конопатая, полненькая девушка (на менестрелей она смотрела с завистью и восхищением), но при этом все равно не забыла послать мужчине кокетливый взгляд, — Это же охотницы на нечисть! Они теперь здесь самые известные. Как где что не так: скотина мрет, дети болеют, люди пропадают — быстро от беды помогают избавиться.

Девушка встретилась взглядом с Елентом и опустила глаза, затеребив передник — даже не зная, что перед ними глава инквизиции, люди испытывали иррациональный страх. Сам же мужчина словам разносчицы не верил ни капли — проклятые ведьмы могли, разве что, помогать нечистому, но никак не бороться с его кознями.

Олдер не спешил выпускать девушку из своего захвата, и она, сглотнув, продолжила делиться сплетнями.

— Ну-у, помогают не за просто так, конечно, но в сравнении с другими цены божеские. А инквизиции у нас уже как года два не видели.

Девушки допели и под непривычное молчание, подхватив сумки, юркнули к задней двери.

— Вот как, значит, — многозначительно оскалился Олдер и отпустил разносчицу, сунув ей в ладонь пару монет, — Елент, на тебя это не похоже.

— Я разберусь, — спокойно заверил глава инквизиции.

— Не сомневаюсь, — Олдер снова занялся поросенком. — Ты быстро найдешь «добровольцев» послужить у границы. Может, даже лично сопроводишь, чтобы подчиненные от счастья по дороге не сбежали. Или чтобы не повесились.

— Достаточно, — прервал его Елент, — что будем делать с этими…

— Сейчас не до поимки ведьм, согласись, — нахмурился Олдер. — У нас есть более важные проблемы.

Отец Март кивнул, признавая правоту короля.

В этот момент за окном послышался топот, конское ржание, голоса. Олдер тяжело посмотрел на Елента, бросил на стол монету, они встали и, как совсем недавно менестрели, быстро прошли к черному выходу.

— Ты серьезно предлагаешь их оставить? Раненых, усталых, — возмутилась Джем, с неохотой переставляя ноги.

— Ни в коем случае, — проворчала Бейн. — Просто напоминаю, что мы недавно были в шаге от трибунала и нам никак нельзя вмешиваться в события. Причем именно из-за этих двоих!

— Пф, параграф о невмешательстве, чтоб его, — ругнулась Джем.

— Второй раз Николя не станет нас прикрывать. Могут сослать на какую-нибудь убогую планету без права выхода в космос или заключить на Некрипсе.

— Всё равно это неправильно!

— …или вообще казнить за нарушение естественного хода истории.

Девушки синхронно вздохнули.

Углубившись в лес, они очень медленно и понуро брели к Прыгуну. Вокруг в преддверии скорого рассвета мир медленно серел.

— Такая возможность побыть рядом с Елентом пропадает! Кажется, и тебе хотелось с Олдером пообщаться?

— Ага, но подумай, сколько таких планет, как Астрея? А мужчин, как Елент? И ты готова рискнуть своей шкурой, будущим и жизнью ради одного приключения?

Джемма подозревала, что господин Март — экземпляр штучный.

Впрочем, как и его величество Олдер Эйнхель.

— А ты?

Ответить Бейн не успела — вдалеке, за орешником, в котором уже вовсю щебетали упитанные зяблики, аккурат на поляне, где они оставили капсулу, послышался громкий вскрик. И судя по добавившимся к этому звонким ударам и металлическому скрежету, кто-то имел сомнительное удовольствие познакомиться с невидимой обшивкой Прыгуна.

Ориел и Джемма переглянулись и, крадучись, выглянули из-за кустов, пытаясь понять, что произошло, и не пора ли эвакуировать казенное имущество.

На примятой траве сидел Олдер, потирая ушибленный лоб, Елент же, уже погнув лезвие меча в попытке проткнуть невидимого врага, осторожно ощупывал бок капсулы. Молитва, которую инквизитор тихо читал себе под нос, чуть разряжала наступившую после ругани короля тишину.