Василий Тарасенко - Драконий Катарсис. Изъятый Страница 19

Глава 14

НЕ ВСЕ РЕПЕЛЛЕНТЫ ОДИНАКОВО БЕСПОЛЕЗНЫ

Полозья оказались колоссальной вещью, скажу я вам! Этот дом, называемый каретой, скользил на широких досках с колесиками и по грязи, и по относительно неразвезенным дождями участкам дороги. И самое главное — они не позволяли средству передвижения вытряхивать из путников кости и лязгать зубами! Я думал, будет намного хуже, честное слово. На ночлег мы остановились под огромным ларикалем, как обозвала увиденное мной сооружение Тристания. Проще говоря, это был огромной площади плетеный навес на высоте пяти метров, под которым местные путешественники останавливались передохнуть. И таких навесов в местных лесах понастроили на всех дорогах от самых окраин до столицы. Меньше всего я ожидал увидеть тут настоящие водостоки, но шум воды, скатывающейся с навеса по специальным выдолбленным стволикам местных хвощей, не давал усомниться в технической продвинутости лесных гигантов мысли и отцов эльфийской самостийности.

Кроме нас, под ларикалем никого не было. Трис объяснила это тем, что сейчас не сезон разъездов. Было бы лето — по дорогам таскались бы купцы и прочие капиталисты. Это сообщение стало для меня откровением. Так сейчас не лето? На мой немой вопрос лендерра проворчала что-то о безграмотных хозяевах и сообщила, что на дворе зима в полном разгаре. Я уже по-новому огляделся, раздумывая, как же тут должно быть душно летом, если зима такая влажная и вечнозеленая…

Ужин прошел немного нервно, но споро. Мы обсудили с лендеррой и графиней возможную реакцию королевы на шицу Родерии, не пришли ни к какому знаменателю и отправились дрыхнуть под шум непрерывного ливня. Никаких снов я не видел, а вот пробуждение оказалось похлеще самых ярких кошмаров. Проснуться пришлось от того, что стало трудно дышать из-за некоего предмета, зажавшего рот. Продрав глаза, я увидел зубы. Нет, не так, это были зубищи, самые настоящие влажные клыки, за которыми алел язык. Вокруг зубов пребывало лицо, вполне симпатичное, если бы не красные глаза и прозрачная синюшная бледность его обладательницы. Судя по. отсутствию морщин и шрамов, клыкастая дама, а это была именно дама, без скидок, поскольку я отчетливо ощущал мягкие округлости между собой и красноглазкой, возраст гостьи нашего бивуака измерялся лет в двадцать, не больше. Очень не вовремя в голову пролез вопрос: «А сколько тут живут эльфы?» Красные глаза неуверенно моргнули. Мое спокойствие явно озадачило ночную прелестницу, зажавшую мне кричалку. Она почти нежно прошептала:

— Какой милый гехайчик, да еще и несвязанный… Вот братец-то обрадуется.

Весь интим момента сразу испарился. Я чуть не заплакал от огорчения. И тут все то же самое. Да что же это такое? Даже в лесу поспать спокойно не дадут! Сразу в койку норовят, если не сами, то для кого-нибудь… От таких мыслей словно холодный стержень пронзил мое тело от макушки до пят. Кожа мгновенно нагрелась до черт знает какой степени. Упс, даже сам не ожидал, что так будет, просто все само получилось — девушка, облаченная во все черное, с болезненным криком отшатнулась, отпуская меня, любимого, на свободу. В ту же секунду кто-то рядом рявкнул:

— Линда! Нет!

Вампирша, собравшаяся вернуться к процедуре затыкания меня лапой, замерла, недоуменно уставившись куда-то в темноту. Я же прислушался к своим ощущениям. Вроде ничего не помяли, и то хлеб. Так, а что с моими спутниками?! Меня-то устроили спать в карете, остальные же вчера расположились снаружи. Я выскочил из дома на полозьях, попутно вынеся на свежий воздух и мой живой будильник. Рассмотрев пейзаж, я замер с открытым ртом.

Картина Репина, троглодита пинком в утробу кашалота… Приплыли. Всю ночь гребли, а лодку отвязать забыли, что называется. Тристания душила какого-то типа в замечательно черных одеждах, а тип, так же увлеченно пыхтя, проводил ту же процедуру с моей драгоценной шицугехай. Болтать им было просто некогда. Перепуганную Родерию держал за плечо какой-то дед из той же породы бледных и суровых ночных носителей черной маскировки. Впервые я видел бородатого вампира… Да вообще впервые смотрел на кровососов наяву. Чуть в сторонке стоял Горотур, держа в каждой ручище по тряпочке, отдаленно напоминавшей трепыхающееся существо с ручками и ножками. Нет, может, они и были нормального размера, эти клыкастые, просто в дружелюбных лапах тура показались мне какими-то плюгавыми и донельзя немощными.

Старик, увидев меня на пороге кареты, медленно опустил юную графиню на мягкую, почти не мокрую травку и отступил на шаг подальше от света тусклых фонарей на повозке. Его белые волосы и борода прекрасно бликовали, так что маневр старого бандита пропал втуне. А мою шею сзади попытались прощупать тонкие пальцы зубастой девушки, на что последовал незамедлительный ответ в лоб с захватом под… эти самые, которые мягкие, и броском в сторону по-прежнему страстно обнимавшихся Трис и ее фаната. Клыкообладательница по имени Линда рассерженно зашипела, прокатившись по траве, вскочила на ноги мрачной пружинкой и уже хотела продолжить борьбу за мою несчастную шею, но старик вновь подал голос:

— Стоять! Осно манозис каантэ!

И что он только что там сказал? Мрачный тип, щупавший шею лендерры, тут же расслабил пальцы, а Трис от неожиданности усилила нажим. Вампир словно взорвался изнутри, разлетаясь клочьями тумана, а спустя секунду собрал себя воедино метрах в двух от лендерры. Тристания благополучно рухнула лицом вниз, полежала пару секунд спокойно и выдала:

— Ну что за непруха! Такая шея пропала!

Самое удивительное было в том, что я прекрасно видел вампира и в его рассеянном состоянии! Во время перемещения он стал почти бесплотным, но именно почти. Кровосос уставился на меня, и он был очень даже похож на темноволосую девицу, разбудившую мое бренное сознание в карете. А потом он вновь распался на вереницу разноцветных контуров, перемещаясь в мою сторону. Я же словно знал, что и как делать. Правая рука сама ринулась вперед, обзаведясь черными когтями… Выражение на лице вампира, затрепыхавшегося в моей ладони, было настолько ошеломленным, что я даже улыбнулся, чувствуя щекотку в резцах. И вновь подал голос старик:

— Анкх, онно! Нет, прошу тебя!

Я разжал пальцы, отпуская кровососа, и спросил в темноту:

— И почему я должен сдерживаться?

Ощущение бесконечной власти именно над вампирами заставляло кровь кипеть в жилах. Очень захотелось посмотреть, какова на цвет жидкость в тушках этих зубастиков. Мой взгляд вперился в беспомощно замершего парня с клыками, но его тут же закрыла трепещущая тень. Дед оттолкнул своего сородича и чуть ли не торжественно опустился на колено, словно вассал, приветствующий сюзерена. Склонив голову, он проговорил: