Александр Абердин - Парадиз Ланд 2-1 Страница 19

       Правда, если Эрато получила то, чего желала так страстно, а именно, была пронзена копьем ангела, словно лань, сестры её просто испытали оргазм бешеной силы, который буквально раздавил этих недотрог и полностью изменил все их прежние взгляды на секс и на мужчин. Только после этого белоснежные крылья ангела, обагренные её кровью, гордо взлетели под самый потолок. Глядя на этот алый цветок с неровными лепестками, девушка тихо застонала и сказала:

       - О, Боже, если бы я только знала, от чего отказывалась все эти долгие тысячелетия...

       Ангел Уриэль-младший, крепко прижимая к себе музу, медленно перевернулся на спину и тихо сказал ей:

       - Боюсь, моя любовь, что таким было предначертание нашего великого интригана Яххи. Этот злыдень такого намудрил в Парадизе, что ты этого даже в самых фантастических своих снах не увидишь. Знаешь, любовь моя, этого типа нет с нами уже более полутора лет, а его мины то и дело взрываются. Эрато, любимая, если бы ты знала, как часто я был на краю гибели только потому, что ты отвергала меня раз за разом. Поверь, моя девочка, все эти годы я жил только одной мыслью, дождаться, когда-нибудь, этой волшебной ночи.

       Девушка, устраиваясь поудобнее на широкой безволосой ангельской груди, вздохнула счастливо и умиротворенно, затем легонько шлепнула его своей бархатной ладошкой по губам и, внезапно укусив его за плечо жемчужными зубками, насмешливым голосом попеняла ему:

       - О, да, конечно, крылатый соблазнитель невинных муз, ты только и делал все эти долгие годы, что мечтал обо мне дни и ночи напролет! Да, твоими перьями, мой милый, в Парадизе разве что полы не подметают. Если бы не магические купальни Создателя Ольгерда, ты давно бы уже был похож на цыпленка-табака. - Обняв ангела за шею, Эрато жадно поцеловала его, а потом спросила строгим тоном - Ну-ка, пернатый ловелас, сейчас же признавайся, почему ты так долго истязал меня своими руками, губами, перьями, да, еще и языком, но не спешил, при этом, пустить в ход свое главное оружие? Ты, что же, прочитал мои мысли и решил поиздеваться надо мной?

       Улыбнувшись своей возлюбленной, Уриэль понимающе кивнул головой и умиротворенно сказал:

       - Ага, понятно, видно ты, входя в мою спальную, решила не уступать мне своего тела без боя, и ждала того момента, когда я тебя изнасилую. Ну, что же, любовь моя, я вынужден тебя разочаровать. После того, как я запустил в свою спальную летающую магическую купель Создателя Алекса, которая, почему-то, раздулась раз в пять больше, чем это было необходимо, и её воды вошли в твое прекрасное тело, ты обрела практически полную неуязвимость и изнасиловать тебя не смогли бы даже черти самого мастера Бертрана. Так что я был вынужден ждать того момента, когда ты сама захочешь меня, иначе меня постигло бы глубокое разочарование, любовь моя. Я ведь не зря предупреждал тебя, что в моем лице ты получишь самого ласкового и нежного любовника.

       - Господи, да, я именно про это и говорю! - Смеясь воскликнула Эрато - Вот ведь, недотепа, я же хотела тебя с первой же секунды, как только с моих глаз спала эта волшебная золотая пелена! А ты все целовал и целовал меня, вместо того, чтобы избавить меня и всех моих сестер от этого древнего проклятья. Не знаю, поверишь ли ты мне, но порой, когда ты прилетал в наш замок на горе, я смотрела на тебя с восхищением, особенно тогда, когда ты был мокрым после дождя, весь шатался от усталости, но все равно молил меня о любви, как будто только в этом была сосредоточена вся твоя жизнь. О, тогда ты становился, воистину, прекрасным, мой ангел, хотя и был тогда каким-то щуплым, тщедушным мальчишкой. - Обвивая ноги Уриэля своими ногами и нежно гладя его тело рукой, Эрато восхищенным голосом прошептала - Зато теперь ты, наконец, вырос, окреп и возмужал, мой любимый. Теперь ты даже прекраснее, чем сам Аполлон.

       Ангел улыбнулся. Ему и самому нравилось то, что став сыном Великого Маниту он вскоре, сам того не ожидая, подрос сантиметров на двадцать и был теперь лишь немного ниже ростом, чем его друг, ангел-великан Михаил-младший. В те годы, о которых говорила муза, он действительно не представлял из себя, на первый взгляд, сколько-нибудь эффектного и обольстительного любовника. Что же, если в этом действительно был виноват Создатель Яхве, который еще задолго до его рождения спланировал все таким хитроумным образом, то он был теперь ему благодарен.

       Точно также был благодарен Создателю Яхве и Ольгерд, который недавно обрел еще двух прелестных подруг, да, к тому же еще и стал молодым отцом. Теперь и Уриэль стал задумываться о том, что ему тоже настала пора обрести счастье отцовства, только вот с какой из его возлюбленных. Он уже стал жалеть о своем обещании, данном несколько часов назад под влиянием чувства вины Эрато. Девушка же, словно прочитав его мысли, внезапно спросила его:

       - Уриэль, любимый, скажи мне, что ты имел ввиду тогда, когда говорил о том, что сделаешь меня еще одной дочерью Великого Маниту? Когда-то, очень давно, этот парень писал весьма недурные стихи, и я, частенько навевала на него свои магические грезы. Порой это вполне стоило того и из-под его пера выходили великолепные стихи. Говорят, что его дочери обладают какими-то совершенно невероятными способностями. Расскажи мне об этом поподробнее, милый? Ну, и еще я хочу знать все о том, почему это Создатель Алекс так рассердился на меня?

       Ангел был вынужден согласиться с тем, что муза умела задавать трудные вопросы, на которые нужно было давать только честные и искренние ответы, чтобы не испортить ничего из того, что было задумано Создателем Алексом. Уриэлю нечего было делать и он начал с последнего вопроса своей возлюбленной, мечтая только о том, чтобы сообщить ей лишь малую часть правды и случайно не наболтать лишнего. Правда в полном своем объеме и всей её неприглядности была даже хуже самого наглого и гнусного вранья, так как она обладала колоссальной разрушительной силой. Поэтому, нежно прижимая к себе девушку, он крепко поцеловал её, а затем, пристально глядя ей в глаза, стал неторопливо рассказывать:

       - Эрато, Алекс вовсе не пребывал в столь уж диком гневе, хотя и ворчал по тому поводу, что ты так долго отвергала мою любовь. Он ведь обладает удивительным даром видеть душу любого существа насквозь, а также читать мысли и чувства людей. То, что ты задумала создать нескольким сотням поэтов веселенькую жизнь, полную волнений и тревог, его не особенно-то и возмутило, хотя он и не пришел в восторг от твоего решения из-за которого кое-кто из этих ребят теперь должен заполучить себе очень опасных и злобных врагов. Тут он с тобой полностью согласен, поэт действительно не должен жить так, словно он родился с серебряной ложкой во рту, но и гнобить этих ребят просто так, Алекс тебе тоже не позволит, а потому уже приказал приставить к каждому из твоих клиентов по персональному ангелу-телохранителю. Так что как бы ты не старалась натравливать на них всяких мерзавцев, их всех будут держать на поводке, словно злых псов. Укусить какого-нибудь поэта за задницу они еще смогут, но вот загрызть насмерть никогда. В этом плане ты можешь быть совершенно спокойна, твои руки полностью будут развязаны. Теперь, что касается его гнева, обрушенного на тебя. Понимаешь, любовь моя, ни Ольгерд, ни Алекс не могут ничего делать в Зазеркалье прямо, ни щедро творить добро, ни беспощадно наказывать зло.