Элизабет Хэйдон - Реквием по солнцу Страница 19

— Прошу…

— Ты просишь? Ты смеешь взывать к моей жалости? — Эстен почти вплотную приблизилась к матушке Джулии, при этом ее руки, словно сами по себе, исполняли наводящий ужас танец. — Неужели ты воображала, что твоя жизнь бесконечна, а мое терпение не имеет предела? Значит, ты еще глупее, чем те жалкие ничтожества, что пытаются найти у тебя ответы на свои бессмысленные вопросы. — Она замерла около дрожащей старухи, и выражение ее глаз стало жестким, словно обожженная глина. — Я пользуюсь твоими услугами только потому, что у тебя есть шпионская сеть, состоящая из безмозглых членов твоей семьи. — Ее голос звучал спокойно и холодно и оттого еще более пугающе. — Но мне представляется, что твои тысячи глаз ослепли, раз они за три года не в состоянии разобраться в одной загадке. Ты со мной не согласна, матушка? — Наводящая ужас улыбка медленно скользнула по прекрасным губам. — В таком случае глаза им больше не нужны. — Эстен повернулась к своему помощнику. — Дрант, огласи приказ для всех членов Гильдии Ворона: с настоящего момента каждому представителю этой жалкой семьи необходимо при встрече немедленно выколоть глаза, в том числе и ее гнусным внукам, болтающимся по улицам и распространяющим вокруг себя грязь и вонь. Хватит им дышать воздухом, предназначенным для более достойных людей.

— Имей сострадание, — прохрипела старуха и протянула к Эстен руки. — Прошу тебя, хозяйка, умоляю…

Эстен села на — корточки и посмотрела на матушку Джулию, чье лицо посерело и покрылось капельками пота.

— Ты молишь о сострадании? Ну, пожалуй, я могу пойти тебе навстречу и предоставить еще один, последний шанс спасти свою бездарную семью. Но если ты снова не справишься, весь мир будет считать ваш клан чудовищами, потому что я прикажу выколоть вам всем глаза, отрезать уши и языки и бросить на растерзание своим собакам. Ты меня поняла, матушка?

Старуха смогла лишь едва заметно кивнуть:

— Хорошо.

Из складок платья Эстен вынула тряпицу, которую ей дал Слит. Она осторожно развернула ее и продемонстрировала тонкий, острый, точно лезвие бритвы, черно-синий диск, сверкавший в тусклом свете фонарей.

— Ты знаешь, что это такое? Матушка Джулия покачала головой. Эстен вздохнула.

— Хорошенько его изучи, матушка Джулия, воспользуйся своими глазами, возможно в последний раз. Я даю тебе столько времени, сколько длится один цикл луны. Расспроси всех членов своей семьи, и только их, — уж не знаю, насколько далеко распространяется твое влияние, — о том, что это такое. И самое главное — я должна знать, кому он принадлежал. Соберешь для меня необходимую информацию, и я возьму тебя под свою защиту, а нет…

— Я не подведу, — прошептала матушка. — Благодарю, хозяйка.

Эстен ласково погладила морщинистую щеку старухи.

— Вот и хорошо. Я знаю, ты меня не подведешь, матушка. — Она засунула руку в карман платья и вытащила золотую монету, на одной стороне которой было выгравировано изображение короля намерьенов, а на другой герб Союза. — Возьми для своего новорожденного внука. Кстати, как его назвали?

— Игнасио.

— Игнасио… какое красивое имя. Передай монету его матери, пусть сохранит для него. И поздравь ее от меня с рождением сына.

Старуха с трудом кивнула, затем щелкнула пальцами, и двое мужчин, взяв матушку за руки, помогли ей подняться.

— Проследите, чтобы матушка Джулия благополучно добралась до дома, — приказала им Эстен, когда они повели старуху к двери. — Я не хочу, чтобы с этой уважаемой дамой приключилось какое-нибудь несчастье.

Эстен подождала, пока закроется дверь, потом села перед лампой и, положив перед собой диск, стала наблюдать за тем, как свет скользит по его гладкой поверхности, словно яркие волны, обрушивающиеся с высокого обрыва в море.

«Скоро, — подумала она. — Я скоро тебя найду».

ЗЕЛЕНАЯ

ТОТ, КТО ПРЯЧЕТСЯ В ТРАВЕ,

И ТОТ, КТО ВОРОЖИТ НА ПОЛЯНАХ

Котелок, Илорк

ДАЖЕ ЕСЛИ БЫ он не обладал королевским предвидением, которое помогало ему чувствовать все передвижения и изменения, происходящие в его горах, Акмед все равно бы понял, что Грунтор вернулся в Котелок.

Много веков назад, в прежней жизни, Акмед пересек фьорд неподалеку от Огненной границы, пустынный залив, где между высокими базальтовыми скалами перемешивались морские течения. В густых лесах на их вершинах бродили дикие животные и не решались селиться люди, ибо там обитали огневирмы — громадные чудовища, похожие на драконов со шкурой хамелеона. Легенды утверждают, будто они рождены из лавы, а зубы у них из самородной серы. Большую часть времени они спали, а когда выходили на охоту, то скользили сквозь кустарник совершенно бесшумно, однако Акмед всегда знал об их приближении, потому что жизнь в лесу мгновенно замирала, а животные исчезали. Птичьи трели, постоянно тревожившие его сверхчувствительную кожу, смолкали, словно лес задерживал дыхание в надежде, что хищники уйдут.

В Илорке происходило нечто подобное, когда возвращался Грунтор.

Акмеду так и не удалось узнать, каким образом сержант сумел вселить в сердца своих солдат-фирболгов такой ужас, но к какому бы методу он ни прибегнул, сделать это ему пришлось всего один раз.

Едва Грунтора замечали в трех или даже больше лигах от Котелка, солдаты в туннелях и горных проходах Илорка замирали по стойке «смирно», быстро приводили в порядок форму и вспоминали о дисциплине. Фирболги чувствовали его приближение издалека, точно птицы и животные в том фьорде, которые прятались от огневирмов, и, подобно лесным зверям, они изо всех сил старались не попадаться Грунтору на глаза.

Несмотря на очевидный страх перед командиром, который Грунтор старательно культивировал, армия была ему предана, как никакому командующему до сих пор. Акмед не переставал удивляться тому, что примитивным кочевникам, которых они с Грунтором и Рапсодией обнаружили в горах, когда впервые здесь появились, понадобилось всего четыре года, чтобы превратиться в прекрасно выученных солдат, способных нести службу не хуже солдат Роланда, Сорболда или Тириана, а в вопросах применения оружия даже превосходивших мастерством своих соседей. Такое достигается не только долгими и напряженными учениями, но и безоговорочной верностью своему командиру.

Однако, похоже, сегодняшнее появление Грунтора вызвало непривычную панику у его подчиненных. Вместо того чтобы замереть на месте по стойке «смирно», — так обычно поступали фирболги, узнавая о возвращении своего командира, — они разбежались в разные стороны еще до того, как разведчики известили о его скором появлении в Илорке.