Даниил Аксенов - Арес-2 Страница 19

— Я сделал все так, как вы говорили, господин! — в голосе юноши звучали жалостливые ноты. — Пошел к музыкантам, чтобы взять у них варсету на время. Застал их у какого-то сарая, когда они уже вышли из донжона. Говорю: вот вам серебряный, дайте варсету моему господину на вечер. А они — не можем, нас уже нанял барон ан-Крета.

— Так он их для серенады нанял, — сказал Антипов. — Объяснил бы, что мы-то вместе петь не сможем, поэтому будем по очереди. Сказал бы, что сыграю и тут же отдам.

— Я так и сказал, господин! — Рикста оторвал руку от плеча и попытался им подвигать. — Но слуга этого барона помогал им — нес большую трубу. Такой наглый тип! Он заявил, что уже заплачено и его барон не захочет ни с кем делиться. Особенно со всякими проходимцами.

— С проходимцами? — уточнил Антипов, приподняв бровь.

— Именно, господин! Я рассудил так: если бы он сказал 'с проходимцем', то имел в виду бы только меня. А получается, что сказал и о вас тоже! Это же оскорбление!

— Н-да… И что ты сделал? Врезал ему, надеюсь?

— Как вы учили, господин! — Рикста прижал руку к сердцу. — Вы же сами говорили: если вас кто-то из недворян оскорбит в моем присутствии, то нужно бить сразу же и чем попало. И что вы потом разберетесь.

— Говорил, — согласился Виктор, который считал, что на уважение окружающих оказывают влияние любые пустяки. — И ты ударил?

— Да, ваша милость! Ударил! И вот тут-то музыканты на меня набросились.

— А они почему? Ты же не их бил.

— Не их, — вздохнул Рикста. — Но их трубой. Понимаете, это было первое, что попалось мне на глаза. Я выхватил трубу из рук негодяя и ударил его прямо по голове. Кто же мог предположить, что такая большая труба сразу же погнется? Я не мог. И сказал музыкантам: зачем вам настолько твердолобый наниматель? Труба-то ладно, а если о его голову дорогостоящая варсета разобьется или еще что-нибудь? Риск-то какой! Но они не вняли голосу разума. Бросились к сараю, схватили какие-то палки и погнались за мной. Хотя я им кричал, что мой господин скор на расправу и им придется плохо. Вот так, ваша милость.

Антипов потер рукой лоб. Ему казалось, что первый день в замке прошел слишком интенсивно. Они ведь только часов восемь назад въехали, а уже столько событий.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил Виктор. — Ничего не сломано?

— Ничего, вроде, — ответил слуга. — Плечо вот побаливает, но оно в порядке, кажется. Что же теперь делать, господин? Где мы варсету возьмем?

Этот вопрос очень интересовал и Антипова. Понятно, что теперь музыканты ничего не дадут, а завтра еще пойдут графине жаловаться. Можно было бы попробовать с ними помириться, но это требовало времени.

— Если с тобой все в порядке, то сходи к окнам графини, — сказал Виктор. — Посмотри, начали ли петь серенады. Заодно узнай, есть ли там варсеты или чем-то другим пользуются. И сразу назад!

— Хорошо, господин, — Рикста приподнялся, заковылял к двери, открыл ее, осторожно выглянул в коридор и, убедившись, что никого нет, выскользнул наружу.

Антипов обхватил голову руками и застыл в такой позе. Несмотря на его деятельность, все шло как-то не так и это огорчало. Он решил пока ничего не предпринимать, а подождать возвращения Кеаля. Тот мог просто скрыться из опасения быть замеченным музыкантами или не хотел попадаться на глаза и Риксте.

— Отличный у тебя слуга, — раздался вскоре издевательский голос, подтверждая выводы Виктора. — Почему ты против его посвящения мне? У паренька большое будущее.

Воин поднял голову. Золотистая фигура находилась на своем прежнем месте, словно никуда и не пропадала.

— Я подумаю над этим, — ответил он. — Когда пойму все-таки, почему любые действия в этом замке не только оправданы, но и выгодны мне.

Кеаль рассмеялся. Смех, доносящийся от полупрозрачного образа, казался странным.

— Разве все еще неясно? — спросил он. — Если нет, то объясню подробно. Вот как ты думаешь, что самое главное в жизни человека? Богатство? Власть? Любовь? Счастье? Знания?

— Мне нужно выбирать из этих пунктов? — кисло поинтересовался Виктор, которому показалось, что он догадался, куда клонит бог обмана.

— Нет, можешь свой предложить, — разрешил собеседник.

Неизвестно, собирался ли он застать Антипова врасплох, но это ему не удалось.

— Самое главное в жизни человека — желание что-то делать, — ответил Виктор. — С ним будет и богатство и любовь и счастье. А без него — ничего, если только очень сильно не повезет. Но везет мало кому.

— Согласен! — на полупрозрачном лице возникла широкая улыбка. — Ну что, появилось желание что-то делать?

— У меня оно и так было, — настороженно ответил Антипов.

— Значит, усилилось? — продолжал настаивать Кеаль.

— С чего бы это? — Виктор пытался понять, куда клонит бог.

— Оно должно усилиться, — последовал ответ. — Рядом с тобой ведь двигатель этого самого желания.

— Какой двигатель? — Антипову совсем не нравилось выводы, которые начали вырисовываться перед его внутренним взором.

— Все еще не понимаешь? — расхохотался Кеаль.

— Нет, — соврал Виктор.

— Графиня Ласана! — торжественно произнес бог обмана.

Выражение лица Антипова, бывшее до этого кислым, стало подобно физиономии рыбака, который уже успел попрощаться с женой, идя на очередную рыбалку, но после выхода из дома обнаружил, что его снасти спутаны, а записка с адресом любовницы пропала.

Двадцать минут спустя Виктор вместе с Рикстой шли по лестнице замка, торопясь к окнам графини.

— Ваша милость считает, что господа ан-Котеа или ан-Суа дадут вам на время варсету? — слуга на ходу заглядывал в лицо Антипову, а его голос выдавал недоверие.

Действительно, с чего бы потенциальным женихам идти навстречу конкуренту? Рикста, выросший без родителей и не получавший ничего даром, как никто понимал это. Тяжелая жизнь с детства приучает к практичному взгляду на окружающую действительность. У него не было ничего: ни родительской ласковой заботы, ни игрушек, ни веселых друзей, живущих по соседству. Он радовался каждой малости и никогда не надеялся на то, что кто-то отнесется к нему по-доброму без веской причины. Рикста родился и сразу же вырос, миновав стадию детства. Некоторые люди считают, что человек взрослеет в тот момент, когда начинает осознавать возможность собственной смерти. Риксте же казалось, что он только и делал, что пытался от этой самой смерти убежать. Боролся с голодом, холодом, безумными хозяевами и прочими особенностями своей жизни.

Встреча с Ролтом многое изменила. Рикста неожиданно для себя стал получать подарки. Один за другим. Просто так. Хорошую одежду, прочную обувь, отличный ножик, лук, серебряные монетки, смешную деревянную статую под двусмысленным названием 'Этот карлик был добрым до того, как Ролт его вырубил'… Сначала паренек подозревал, что это непроста, что подарки исчезнут, как только в нем отпадет необходимость. Но время шло, а они не только не исчезали, но и прибавлялись. В конце концов Рикста пришел к невероятному выводу: что-то поломалось в этом мире. Если в нем появились подарки, то что-то определенно пошло не так. Но даже теперь паренек ни на секунду не допускал, что заносчивые дворяне поделятся хоть чем-то с явным конкурентом.